- Ты увидишь еще кое-что, - с мягкой усмешкой произнесла королева. - Я показала тебе начало твоей жизни. А теперь посмотри на ее конец.
Но Торрес, уже и без того потрясенный виденным, вздрогнул и отшатнул- ся от котла.
- Прости меня, красавица! - взмолился . - И разреши мне уйти. За- будь то, что ты видела, как и я надеюсь это забыть.
- Там уже ничего нет, - сказала она, махнув рукой над котлом. - Но забыть я не могу. То, что я видела, навсегда остается в моей памяти. И тебя, о Человек, такого молодого годами и такого старого, судя по шлему, я тоже видела прежде в моем Зеркале Мира. Ты не раз возмущал меня своим поведением. Но не тем, что носишь этот шлем. - Она улыбнулась спокойной, мудрой улыбкой. - Всю жизнь, мне кажется, я видела перед собой пещеру мертвецов, где давно умершие рыцари стоят навытяжку, охраняя в веках тайны, чуждые их религии, чуждые их расе. И среди этих мертвецов, пом- нится мне, я и видела того, на ком был твой старинный шлем... Говорить дальше?
- Нет, нет! - взмолился Торрес.
Та, Что Грезит наклонила голову, вая этим понять Торресу, чтобы он отошел. Затем взгляд ее остановился на Френсисе, и она кивком подозвала его к себе. И тут же, видимо, спохтившись, что со своего возвышения она смотрит на него сверху вниз, смущенно ступила на пол и теперь, глядя на него уже снизу вверх, протянула ему руку. Френсис нерешительно пожал ее, не зная, что делать дальше. И, точно прочитав его мысли,она воск- ликнула:
- Сделай это! Мне никогда и никто до сих пор не целоваруки. Я ни- когда не видела, как это делают в жизни, а видела лишь в своих грезах да в картинах, которые мне показывало Зеркало Мира.
Френсис склонился и поцеловал ей руку. И так как она не проявляла ни малейшего желания отнять руку, он продолжал держать ее, ладонью чувствуя, как еле уловимо, но бесперебойно пульсирует кровь в розовых конках ее пальцев. Так они оба стояли, не говоря ни слова. Френсис был смущен, королева легонько вздыхала, а сердце Леонсии бушевала чисто женская ревность. Вдруг Генри весело выпалил по-английски:
- Да поцелуй ты ей руку еще раз,ренсис! Ей же это понравилось!
Жрец Солнца зашикал на него. Но королева, с девическим смущением ис- пуганно выдернувшая было руку из руки Френсиса, поспешно вложила ее об- ратно.
- Я тоже говорю на этом языке, на котором говоришь ты, - сказала она Генри. - И я, никогда не знавшая мужчины, не постыжусь признаться, что мне это понравилось. Это первый поцелуй в моей жизни. Френсис - ведь так назвал тебя твой друг? - повинуйся ему. Мне это понравилось. М это очень понравилось. Поцелуй мне руку еще раз.
И Френсис повиновался; рука ее по-прежнему оставалась в его руке, а сама королева, забыв обо всем на свете, словно завороженная, смотрела, не отрываясь, ему в глаза. Наконец, призвав на помощь всю свою волю, она овладела собой, быстро высвободила руку, жестом приказала Френсису отой- ти и обратилась к жрецу Солнца. - Итак, жрец, - начала она, и в голосе ее опять зазвучали резкие нот- ки, - мне уже известно, зачем ты привел сюда этих пленников. Но все же мне хотелось бы, чтобы ты рассказал об этом сам.
- О королева! Разве не повелевает нам долг убить этих пришельцев, как требует обычай? Народ смущен, он не доверяет моему суждению и просит, чтобы решила .
- А ты полагаешь, что их следует убить?
- Да, таково мое суждение. Но я хочу знать твое, чтобы оно было у нас с тобой одинаковым.
Она еще раз оглядела четырех пленников: Торреса - с жалостью. Генри - с сомнением, Леонсию - хмуро; на Френсиса же смотрела целую минуту взо- ром, полным безграничной нежности, - во всяком случае, так показалось взбешенной Леонсии.
- Есть ли среди вас не имеющие жен? - неожиданно спросила королева. - Впрочем, нет, - продолжала она, не дожидаясь ответа, - ведь мне дано знать, что вы все не имеете жен. - И она бтро повернулась к Леонсии: - А разве правильно, - спросила она, - чтобы у женщины было два мужа?
Как Генри, так и Френсис не могли сдержать улыбки, услышав столь странный и неуместный вопрос. Однако Леонсии вовсе не показался ни неуместным, ни странным, и щеки ее снова вспыхнули от возмущения. Она поняла, что перед нею настоящая женщина, которая и будет поступать с ней как женщина.
- Нет, неправильно, - ответила Леонсия громко и без заминки.
- Это очень странно, - продолжала размышлять вслух королева. - Стран- но и несправедливо. Раз в мире равное число мужчин и женщин, не может быть справедливым, чтобы у одной женщины было два мужа, - ведь это зна- чило бы, что у какой-то другой его вовсе не будет.
Она взяла щепотку порошка и бросила в свой золотой котел. Из него, как и прде, взвился клуб дыма и тотчас растаял.
- Зеркало Мира скажет мне, жрец, как должно поступить с нашими плен- никами.
Она склонилась было над котлом, но вдруг ее осенила новая мысль. Ши- роким жестом, точно раскрывая им объятия, она подозвала всех к котлу.
- Давайте смотреть все вместе - сказала она. - Я не обещаю вам, чтвсе мы увидим одно и то же. И я не буду знать, что увидит каждый из вас. А каждый увидит лишь то, что его касается. Ты тоже можешь подойти, жр.
Котел, достигавший шести футов в диаметре, был до половины полон ка- ким-то неизвестным жидким металлом.
- Вроде бы ртуть, но это не ртуть, - шепнул Генри Френсису. - Я ни- когда не видел такого металла. По-моему, он расплавленный.
- Напротив, он совсем холодный, - возразила ему королева по-английс- ки. - И тем не менее это огонь... Ну-ка, Френсис, пощупай котел снаружи.
Френсис повиновался и без колебания приложил ладонь к стенке котла.
- Он холоднее, чем воздух в комнате, - объявил Френсис.
- А теперь смотрите! - воскликнула королева и подбросила в котел еще немного порошку. - Это огонь, хоть он и холодный.
- Просто это порошок, который самовоспламеняется и дымит, - изрек Торрес, шаря в кармане своего пиджака: он вытащил оттуда горсть искро- шенного табака, несколько сломанных спичек и лоскутик материи. - А вот это гореть не будет! - И он с вызываюм видом приготовился кинуть все это в котел.
Королева кивнула ему в знак позволения, и на глазах у всех Торрес выбросил в котел все, что было у него в руке. В ту же секунду из котла вырвался столб дыма и азу исчез в воздухе. На гладкой поверхности ме- талла не осталось ничего - даже пепла.
- И все-таки он холодный, - настаивал Торрес и по примеру Френсиса пощупал стенку котла.
- Опусти туда палец, - предложила ему королева.
- Ну нет! - сказал он.
- И ты прав! - согласилась она. - Если бы ты это сделал, у тебя стало бы сейчас одним пальцем меньше, чем было, когда ты родился. - Она подб- росила в котел еще порошку. - Теперь глядите, и каждый увидит то, что суждено видеть только ему одному.
Так оно и произошло.
Леонсии дано было увидеть океан, разделивший ее и Френсиса. Генри увидел королеву и Френсиса, которых венчали таким странным образом, что он лишь под конец понял, какой это обряд. Сама же колева увидела себя в каком-то большом доме: она стоит на хорах и смотрит вниз на роскошную гостиную, в которой Френсис признал бы гостиную в доме своего отца. А подле себя королева увидела Френсиса, который обнимал ее за талию. Френ- сису же предстало видение, наполнившее тревогой его душу: лицо Леонсии, застывшее, как у мертвой, а во лбу, между глаз, торчит острый кинжал, воткнутый по самую рукоятку. Однако ни капли крови не вытекло из глубо- кой раны. У Торре перед глазами мелькнуло то, что, как он понял, было началом его конца; он перекрестился и, единственный из всех, отпрянул на шаг, не желая смотреть дальше. А жрец Солнца увидел свой тайный грех: лицо и гуру женщины, ради которой он нарушил обет богу Солнца, а затем лицо и фигуру девочки из Большого дома.
Когда видения потускнели и исчезли и все, точно сговорившись, отошли от котла, Леонсия, сверкая глазами, как тигрица, накинулась на королеву:
- Твое Зеркало Мира лжет! Лжет твое Зеркало Мира!
Френсис и Генри, все еще находившиеся под сильным впечатлением виден- ного, даже вздрогнули, пораженные вспышкой Леонсии. Но королева мягко возразила:
- Мое Зеркало Мира никогда не лжет. Я не знаю, что оно тебе показало. Но я знаю: то, что ты видела, - правда.
- Ты чудовище! - воскликнула Леонсия. - Мерая, лживая колдунья!
- Мы обе женщины, - с мягким укором возразила ей королева, - а пос- кольку мы женщины, то сами не знаем порой, что делаем и говорим. Пусть мужчины решат, кто я: лживая ведьма или женщина с женским любящим серд- цем. А пока - уж раз мы обе женщины и, значит, существа слабые - будем великодушны друг к другу.
Теперь, жрец Солнца, поговорим о нашем решении. Как жрец бога Солнца, ты лучше,ем я, знаешь старинные наши обычаи и обряды. Ты лучше, чем я, знаешь е, что касается меня, и то, как я здесь очутилась. Ты знаешь, что всегда от матери к дочери и через мать и дочь наше племя передавало и сохраняло тайну этого дома, в тором обитала Та, Что Грезит. Настало время и нам подумать о будущих поколениях. К нам пришли чужеземцы, все они неженаты. Надо объявить де свадьбы, если мы хотим, чтобы у нашего племени в будущем тоже была Та, Что Грезит. Так должно быть - время пришло, потребность назрела место предопределено. Я вопрошала видения, и они подсказали мне, как поступить. И вот каково мое решение: я выйду замуж за того из этих трех, кто был предназначен мне судьбой еще до ос- нования мира. Да будет так: если ни один из них не женится на мне, то они все умрут и их еще теплую кровь ты принесешь в жертву на алтаре бога СолнцаЕсли же один из них женится на мне, то все останутся живы и вре- мя определит нашу дальнейшую судьбу.
Жрец Солнца, дрожа от гнева, попытался возразить, но она прервала его: