- Да, теперь уже он ничего не любит. Тебе непонятны мои слова? Его нет, - пояснила она. - Нет нигде. - И добавила, заметив, что Френсиса заинтересовало это известие: - Он исчез - и это очень хорошо: теперь он уже никогда не вернется. Но он любил лгать, да?
- Несомненно, - ответил Френсис. - Он отчаянный лжец.
Он не мог не заметить, как изменилось ее лицо, когда онтак охотно признал лживость Торреса.
- А что он тебе говорил? - спросил Френсис.
- Что его выбрали жениться на мне.
- Лжец, - сухо заметил Френсис.
- Потом он сказал, что тебя выбрали мне в мужья. И это тоже была ложь, - закончила она совсем упавшим голосом.
Френсис отрицательно покачал головой.
Крик радости, невольно вырвавшийся королевы, тронул сердце Френсиса и породил в нем такую нежность и жалость, что у него даже мелькнуло же- лание обнять ее и утешить. Она ждала, чтобы он заговорил.
- Я тот, кто женится на тебе, - твердым голосомказал он. - Ты прек- расна. Когда же наша свадьба?
По лицу ее разлилась такая неуемная радость, что он поклялся, если это будет от него зависеть, никогда не омрачать печалью ее лица. Хотя она и повелительни Затерянных Душ и обладает несказанными сокровищами и сверхъестественной способностью прозревать будущее, для него она прос- то одинокая, наивная женщина, с сердцем, исполненным любви, но совершен- но в ней не искушенным.
- Я расскажу тебе, что еще говорил этот пес Торрес, - радостно начала она. - Он сказал мне, что ты богат и что, прежде чем жениться на мне, ты хочешь знать, какое у меня придае. Он сказал, что ты послал его посмо- треть на мои богатства. Я знаю, что это ложь. Ты ведь женишься на мне не ради этого! - И она презрительно указала на ндук с драгоценностями.
Френсис негодующе покачал головой.
- Тебе нужна я сама, а не это, - победоносно заключила она.
- Да, ты сама, - не мог не солгать Френсис.
И тут он увидел нечто, глубоко его удивиее. Королева - эта деспо- тичнейшая из правительниц, которая властвовала над судьбами своих под- данных, которая распорядилась жизнью Торреса и сочла достаточным лишь вскользь упомянуть об этом, которая избрала себе супруга, даже не спро- сив его согласия, - эта самая королева вдруг покраснела. По шее, заливая алой волной щеки, лоб и уши, поднялась краска девичьей стыдливости. Смя- тение королевы передалось и Френсису. Он не знал, что делать: кровь бро- силась ему в лицо, окрасив ярким румянцем загорелую кожу. Никогда еще, подумал он, за всю историю рода человеческого не возникало между мужчи- ной и женщиной более странных отношений. Они оба были до такой степени смущены, что даже ради спасения своей жизни Френсис не мог бы ничего идумать, чтобы разрядить напряжение. И королева вынуждена была заговорить первой.
- А теперь, - сказала она, краснея еще больше, - ты должен проявить свою любовь ко мне.
Френсис попытался заговорить, но губы у него так пересохли, что он лишь облизнул их и промычал что-то нечленораздельное.
- Меня никто никогда не любил, - храбро продолжала королева. - Мой народ не умеет любить. Это не люди, а животные, они не способны ни мыс- лить, ни рассуждать! Но мы с тобой - мы настоящие мужчина и женщина! А на свете есть и ласка и нежность - это я узнала из своего Зеркала Мира. Но я неопытна. Я не знаю, как это делается. Ты же - ты пришел из большо- го мира, и ты, конечно, знаешь, что такое любовь. Я жду. Люби же меня!
Она опустилась на ложе, посадила рядом Френсиса и, верная своему сло- ву, стала ждать. А Френсиса, которому надо было любить по приказу, точно всего сковало: он чувствовал, что не в состоянии пошевельнуться.
- Разве я не красива? - спросила после паузы королева. - Неужели ты не жаждешь обнять меня так, как я жажду очутиться в твоих объятиях? Губы мужчины никогда еще не касась моих губ. Каким бывает этот поцелуй - поцелуй в губы? Когда ты коснулся губами моей руки, я ощутила бла- женство. Ты поцеловал тогда не только мою руку, но и душу. Мне казалось, что мое сердце бьется в твоих руках. Разве ты этого не чувствовал?
- Ну вот, - сказала она через полчаса; они сидели на ложе, держась за руки, - я рассказала тебе то немногое, что я знаю о себе. А знаю я о своем прошлом только со слов других. Настоящее я вижу ясно в моем Зерка- ле Мира. Будущее я тоже могу видеть, нсмутно, да и не все я понимаю из того, что вижу. Я родилась здесь, как и моя мать и моя бабка. В жизни каждой королевы рано или поздно появлялся возлюбленный. Порой они прихо- дили сюда - так же, как ты. Мать рассказывала мне, что ее мать ушла из долины в поисках возлюбленного и пропадала долго - многие годы. Так же поступила и моя мать. Я знаю потайной ход, где давно умершие конкистадо- ры охраняют тайны майя и где стоит сам да Васко, шлем которого этот пес Торрес имел дерзость украсть и выда за свой собственный. Если бы ты не явился, я тоже вынуждена была бы правиться разыскивать тебя, ибо ты мой суженый и предназначен мне судьбой.
Вошла прислужница, за которой следовал копьеносец; Френсис с трум уловил, о чем они говорили на своем занятном староиспанском языке. Сер- дясь и в то же время радуясь, королева вкратце передала ему содержание их разговора:
- Мы должны сейчас же идти в Большой дом. Там будет свадебная церемо- ния. Жрец Солнца упрямится, не знаю почему, - быть может, оттого, ч ему не дали пролить вашу кровь на алтаре. Он очень кровожаден. Хоть он и жрец Солнца, но разумом большим не обладает. Мне донесли, что он пытает- ся восстановить народ против нашего брака. Жалкий пес! - Она сжала руки, лицо ее приняло решитьное выражение, а глаза засверкали царственным гневом. - Я заставлего поженить нас по старинному обычаю - перед Большим домом, у алтаря бога Солнца!
- Послушай, Френсис, еще не поздно переменить решение, обратился к нему Генри. - Право, это несправедливо! Ведь я же вытянул коротенькую соломинку! Верно, Леонсия?
Леонсия не могла произнести ни слова. Они стояли все вместе у алтаря, а за ними толпились Затерянные Души. В Большом доме заперлись королева и жрец Солнца.
- Но в ведь не хотелось бы, чтобы Генри женился на ней, не так ли, Леонсия? - спросил Френсис.
- Как не хотелось бы, чтоб женились и вы, - возразила Леонсия. - Од- ного только Торреса я с радостью отдала бы ей в мужья. Она мне не нра- вится. Я не желала бы никому из моих друзей стать ее мужем.
- Да вы, кажется, ревнуете, - заметил Генри. - А Френсис, по-моему, не так уже подавлен своей участью.
- Но она же не какое-то чудовище, - сказал Френсис. - И я готов с достоинством - и даже без особого огорчения - встретить свою судьбу. А кроме того, должен тебе сказа. Генри, раз уж ты завел об этом речь, что она не вышла бы за тебя замуж, как бы ты ни просил.
- Ну, не знаю... - начал было Генри.
- В таком случае спроси у нее сам. Вот она идет. Посмотри, какие у нее стали глаза. Сразу видно: быть беде. А жрец мрачен, как туча. Сделай ей предложение, и ты увидишь, какна его примет, пока я здесь.
Генри упрямо кивнул.
- Хорошо... я это сделаю, но не для того, чтобы покать тебе, какой я покоритель женских сердец, а ради справедливости. Я нечестно вел себя, приняв твою жертву, теперь я хочу быть честным.
Ирежде чем они успели ему пометать, он растолкал толпу, подошел к колеве и, оттеснив в сторону жреца, принялся ей что-то с жаром гово- рить, а королева слушала и смеялась. Но смех ее предназначался не для Генри: она с победоносным видом смеялась над Леоней.
Не так уж много времени потребовалось королеве на то, чтобы отказать Генри, после чего она подошла к Леонсии и Френсису; жрец следовал за нею по пятам, за ним - Генри, тщетно старавшийся скрыть радость, которую вызвал в нем этот отказ.
- Нет, ты только подумай! - воскликнула королева, обращаясь прямо к Леонсии. - Добрый Генри только что сделал мне предложение. Это уже чет- вертое за сегодняшнийень. Значит, меня тоже любят! Ты когда-нибудь слышала, чтобы четверо мужчин признались женщине в любви в день ее свадьбы?
- Как четверо? - удивился Френсис.
Королева с неясностью посмотрела на него.
- Ты сам и Генри, которому я только что отказала.
А до вас - этот наглец Торрес. И только сейчас, в Большом доме, - вот этот жрец. - В глазах ее вспыхнул гнев, щеки зарделись румянцем. - Этот жрец Солнца, давно уже изменивший своим обетам, этот полумужчина, захо- тел, чтобы я вышла знего замуж! Собака! Тварь! И под конец этот дерз- кий заявил, что я не выйду замуж за Френсиса! Пойдемте! Я сейчас проучу его.
Она кивнула своим телохранителям, приказывая им окружить ее и чуже- земцев, а двум копьеносцам велела стать позади жреца. Увидев это, толпа зароптала.
- Приступай, жц! - резко повелела королева. - Не то мои люди убьют тебя.
Жрец круто повернулся, видимо, собираясь воззвать к народу, но при виде приставленных к его груди копий прикусил язык и покорился. Он под- вел к алтарю Френсиса и королеву, поставил их к себе лицом, сам поднялся на возвышие у алтаря и, глядя на жениха с невестой и на толпившийся позади них народ, сказал:
- Я жрец Солнца. Мои обеты священны. И как жрец, даий обет, я дол- жен обвенчать эту женщину Ту, Что Грезит - с этим пришельцем, с этим чу- жеземцем, вместо того чтобы прить его кровь на нашем алтаре. Мои обеты священны. Я не могу изменить им. Я отказываюсь соединить эту женщину с этим мужчиной. От имени богаолнца я отказываюсь совершить обряд...
- Тогда ты умрешь, жрец, и немедленно! - злобно прошипела королева и кивком головы велела ближайшимопьеносцам приставить к нему копья, а остальным - направить их против зароптавших, готовых выйти из повинове- ния Затерянных Душ.
Наступила томительная пауза. И длилась она почти целую минуту. Никто не произнес ни слова, никто не шелохнулся. Все стояли, точно окаменев, и смотрели на жреца, в чью грудь были нацелены копья.
Тот, чья кровь и чья жизнь были поставлены на карту, первым нарушил тишину: он сдался. Спокойно повернувшись спиной к угрожавшим ему копьям, он опустился на колени и на старинном испанском языке вознес богу Солнца молитву о плодородии. Затем он повернулся к королеве и Френсису и жестом заставил их склониться в земном поклоне и чуть что не опуститься на ко- лени перед ним. Когда пальцы старика коснулись их соединенных рук, лицо его искривилось в непроизвольной гримасе.