- А не глотнули ли вы слайно прокисшей пульки? - с недоверием спро- сил начальник полиции.
- Я не пил ничего крепче воды, с тех пор как выехал из Сан-Антонио, - быответ. - Зато теперь я пойду к себе и напьюсь как следует, а потом ою с себя грязь и переоденусь во что-нибудь приличное.
Но Торрес нсразу попал домой. На улице ему повстречался маленький оборвыш, который, увидев его, вскрикнул, подбежал к ну и протянул кон- верт, - такие Торрес не раз уже получал и сразу догадался, что это те- леграмма с местной правительственной радиостанции, по-видимому, от Рига- на.
"Доволен вашими успехами. Необходимо задержа возвращение в Нью-Йорк еще на три недели. Пятьдесят тысяч в случае удачи".
Взяв у мальчишки карандаш, Торрес написал ответ на обороте конверта:
"Высылайте деньги. Указанное лицо никогда не вернется. Погибло в го- рах".
Еще два происшествия помешали Торресу сразу напиться как следует и принять ванну. На пороге ювелирной лавки старого Родригеса Фернандеса, куда он собирался войти, его остановил древний жрец майя, которого Тор- с последний раз видел в недрах священной горы. Испанец отпрянул назад, точно узрел привидение, - так он был уверен, что старик потонул в пещере богов, и испугая при виде его не меньше, чем начальник полиции при ви- де самого Торреса.
- Сгинь! - вскричал Торрес. - Исчезни, беспокойный старец! Ведь ты же дух. А тело твое лежит в недрах затопленной горы - распухшее и ужасное. Ты привидение, призрак! Сгин бесплотный дух! Исчезни немедленно! Если б ты был живым человеком, я ударил бы тебя. Но ты призрак, - а мне не очень-то хочется драться с призраками.
Но призрак схватил его за руку и так вцепился, что Торрес поневоле поверил в его материальность.
- Денег! - залепетал старик. - Дай мне денег! Одолжи мне денег! Я ведотдам - я же знаю тайну сокровищ майя. Мой сын заблудился в пещере, где спрятаны эти сокровища. Оба гринго тоже там. Помоги мне спасти моего са! Верни мне его - и я отдам тебе все сокровища. Но нам нужно много людей и много чудесного порошка, который есть у белых. Мы этим порошком проделаем дыру в скале и выпустим оттуда воду. Мой сын не утон. Просто вода не дает ему выйти из пещеры, где стоят Чиа и Хцатцл, у которых гла- за из драгоценных камней. За одни только эти зеленые и красные камни можно купить весь чудесный порошок, какой есть в мире. Дай же мне денег, чтобы я мог купить чудесного порошка.
Но Альварес Торрес л странный человек. В его натуре была одна свое- образная особенность или черта: если нужно расстаться даже с самой нез- начительной суммой, он никаке мог заставить себя это сделать. И чем богаче он становился, тем сильнее проявлялась у него эта странность.
- Хм, денег! - грубо повторил он и, оттолкнув в сторону жреца, рас- пахнул дверь в лавку Фернандеса. - Да откуда у меня могут быть деньги? Я весь в лохмотьях, сам как нищий. У меня и для себя-то денег нет, не то что для тебя, старик. К тому же ты ведь сам провел сына к горе майя, я тут ни при чем. И на твою голову - не на мою - ляжет смерть твоего сына, который провалился в яму под ногами Чиа, вырытую твоими, а не моими предками.
Но старик не унимался и продолжал просить денег, чтобы купить на них динамита. На этот раз Торрес отпихнул его с такою силой, что жрец не удержался на своих старческих ногах и упал на каменную мостовую.
Лавка Родригеса Фернандеса была маленькая и грязная, в ней была од- на-единственная витрина, тоже маленькая и грязная, покоившаяся на таком же маленьком и грязном прилавке. Казалось, что место это не подметалось и не убиралось целый век. Ящерицы и тараканы ползали по стенам. Пауки свили паутину во всех углах, а по потолку пробиралось какое-то насеко- мое, при виде которого Торрес поспешно отскочил в сторону. Это была ско- лопендра в целых семь дюймов длиной, и он вовсе не хотел, чтобы она не- нароком свалилась ему на голову или за воротник. Когда же из какой-то затхлой каморки в глубине выполз, подобно огромному пауку, сам Фернан- дес, он оказался точной копией Шейлока, как его представляли актеры времен королевы Елизаветы, - только Шейлока такого грязного, что его не по- терпели бы даже на елизаветинской сцене.
Ювелир раболепно склонился перед Торресом и скрипучим фальцетом при- ветствовал его куда более униженно, чем того требовала даже его жалкая лавчонка. Торрес наугад вытащил из кармана с десяток драгоценных камней, украденных у королевы, выбрал самый маленький и молча протянул его юве- лиру, а остальные сунул обратно в карман.
- Я бедный человек, - прокудахтал Фернандес, но Торрес не преминул заметить, с каким вниманием он изует камень.
Наконец, ювелир бросил его на крышку витрины, точно грошовый пустяк, и вопросительно посмотрел на своего посетителя. Торрес мол ждал, зная, что это наилучший способ заставить болтливого старика разговориться.
- Правильно ли я понимаю, что достопочтенный сеньор Торрес хочет ус- лышать мое мнение о качестве камня? - спросил старый ювелир.
Торрес лишь молча кивнул.
- Это настоящий камень. Небольшой. Как вы сами видите - не безукиз- ненный. И вполне понятно, что он еще уменьшится при шлифовке.
- А сколько он стоит? - не скрывая своего нетерпения, спросил Торрес.
Я бедный человек, - повторил Фернандес.
- Я ведь не предлагаю тебеупить его, старый дурак. Но уж раз ты за- вел об этом речь, сколько жты дашь за него?
- Как я уже сказал, полагаясь на ваше долготерпение, почтенный сеньор, как я уже имел честь сказать вам: я очень бедный человек. Бывают дни, когда я не могу потратить и десяти сента, чтобы купить себе кусок лежалой рыбы, бывают дни, когда я не могу себе позволить даже глотка де- шевого красного вина, а оно очень полезно для моего здоровья, - я это узнал еще в юности, когда служил подмастерьем в Италии, далеко от Барсе- лоны. Я очень беден и не покупаю дорогих камней...
- Даже если можно потом перепродать их с выгодой для себя? - перебил его Торрес.
- Лишь в том случае, если я вполне уверен, что выгода будет, - прок дахтал старик. - Да, тогда я куплю, но только, по моей бедности, яне могу много заплатить. - Он взял камень и долго, внимательно рассмаивал его. - Я дам за него, - нерешительно начал он, - я дам... но прошу вас, досточтимый сеньор, поймите, что я очень бедный человек. За весь сегод- няшний день я съел только ложку лукового супа да корку хлеба с утренним кофе...
- О господи, ну сколько же, наконец, ты мне дашь за него, старый ду- рак? - громовым голосом закричал Торрес.
- Пятьсот доллар, - и то я сомневаюсь, не останусь ли внакладе.
- Золотом?
- Нет, мексиканскими долларами, - отвечал ювелир; это означало ровно половину, и Торрес понял, что старик хитрит. - Конечно, мексиканскими, только ксиканскими! Мы все наши расчеты ведем в мексиканских долларах.
Усшав, что за такой маленький камешек дают такую большую сумму, Торрес обрадовался, но разыграл возмущение и потянулся, чтобы взять свою собственность обратно. Однако старик быстро отдернул ку, в которой держал камень, не желая упускать выгодной сделки.
- Мы с вами старые друзья! - В голосе старика появилис визгливые нотки. - Я впервые увидел вас, когда вы совсем ребенком приехали в Сан-Антонио из Бокас-дель-Торо. Так и быть, ради старой дружбы я уплачу вам эту сумму золотом.
Только тут Торрес с полной уверенностью представил себе, как велика ценность сокровищ королевы, которые Затерянные Души похитили в давние времена из тайника в пещере майя, хотя и не знал еще, какова она в действительности.
- Отлично, - сказал Торрес и быстрым, изысканно вежливым движением отобрал у ювелира камень. - Этот камень принадлежит одному моему другу. Он хотел занять у меня денег под него. Теперь благодаря вам я знаю, что могу одолжить ему до пятисот долларов золотом.
И я буду счастлив в следующий раз, когда мы встретимся в пулькерии, поднести вам стаканчик - да что я, столько стаканчиков, сколько вам за- хочет, - легкого, красного, полезного для здоровья вина.
И Торрес вышел из лавки, далее не стараясь скрыть свое торжество и презрение к одураченному им ювелиру; в то же время он не без внутреннего ликования подумал, что э хитрая испанская лиса Фернандес, несомненно, предложил ему только повину действительной стоимости камня.
Тем временем Леонсия, короле и двое Морганов спускались в каноэ по реке Гуалака и куда быстрее Торреса достигли побережья. Но перед самым их прибытием в асьенду Солано там произошло нечто такое, чему в тот мо- мент не было придано должного значения. По извилистой тропинке, ведущей к асьенде, медленно поднимался самый странный посетитель, какой ког- да-ли бывал здесь; его сопровождала дряхлая старушонка в черной шали, из-под которой выглядывало худое сморщенное лицо, в молости, должно быть, живое и красивое.
Посетитель этот был китаец средних лет, толстый и круглолицый; его лунообразная физиономия так и светилась добродушием, которое обычно счи- тают присущим толстым людям. Звали его И Пын; манеры у него были мягкие, вкрадчивые и такие же слащавые, как его имя. К древней стушонке, семе- нившей с ним рядом, тяжело опираясь на его руку, он был необычайно вни- мателен. Когда она спотыкалась от слабости и утомления, он останавливал- ся и ждал, пока она отдохнет и наберется сил. Трижды за время подъема он давал ей по ложечке французского бренди из своей карманной фляги.
Усадив старуху в тенистом уголке двора, И Пын храбро постучал в па- радную дверь. Обычно, являясь куда-нибудь по своим делам, он льзовался черным ходом, но опыт и ум подсказывали ему, когда нужно пользоваться парадной дверью.
Горничная индианка, открывшая на его стук, пошла доложить о нем в гостиную, где сидел в окружении своих сыновей безутешный Энрико Солано: он все никак не мог успокоиться после того, как Рикардо привез известие о бели Леонсии в пещере майя. Горничная вернулась на крыльцо и переда- ла посетителю, что сеньор Солано плохо себя чувствует и никого не прини- мает. Все это она сказала очень учтиво, хотя перед нею был простой кита- ец.
- Хм, - произнес И Пын и принялся бахвалиться, чтобы внушить к себе уважение и побудить горничную вторично пойти к хозяину и передать ему записку. - Я ведь не какой-нибудь кули. Я приличный китаец. Я много учился в школе. Я говорю по-испански. Я говорю по-английски. Я пишу по-испански. Я пишу по-английски. Видишь: сейчас я напишу кое-что по-ис- пански сеньору Солано. Ты не умеешь писать и не прочтешь, что я написал. А я написал, что я - И Пын. И живу в Колоне. Пришел сюда, чтобы повидать сеньора Солано. У меня к нему большое дело. Очень важное. Очень секрет- ное. Я написал все о здесь - на бумаге, но ты не можешь этого про- честь.