Только хотел спросить Елисей старуху, ввалился мужик в хату, прошел по стенке и хотел на лавку сесть, да не дошел и повалился в угол у порога. И не стал подыматься, стал говорить. По одному слову отрывает, скажет ‑ отдышится, другое скажет.
‑ I болiсть, ‑ говорит, ‑ напала, голоднi. Ось з голоду помирають! показал мужик головой на мальчика и заплакал.
Встряхнул Елисей сумку за плечами, выпростал руки, скинул сумку наземь, потом поднял на лавку и стал развязывать. Развязал, достал хлеб, ножик, отрезал ломоть, подал мужику. Не взял мужик, а показал на мальчика и на девочку, ‑ им, мол, дай. Подал Елисей мальчику. Почуял мальчик хлеб, потянулся, ухватил ломоть обеими ручонками, с носом в ломоть ушел. Вылезла из‑за печки еще девочка, уставилась на хлеб. Подал и ей Елисей.
Отрезал еще кусок и старухе дал. Взяла и старуха, стала жевать.
‑ Воды бы, ‑ говорит, ‑ принести, уста запеклись. Хотела, ‑ говорит, ‑ я вчера ли, сегодня, уж и не помню ‑ принести, упала, не дошла, и ведро там осталось, коли не взял кто.
Спросил Елисей, где колодезь у них. Растолковала старуха. Пошел Ели 1000 сей, нашел ведро, принес воды, напоил людей. Поели ребята еще хлеба с водой, и старуха поела, а мужик не стал есть. "Не принимает, говорит, душа". Баба ‑ та вовсе не поднималась и в себя не приходила, только металась на кровати. Пошел Елисей на село в лавку, купил пшена, соли, муки, масла. Разыскал топоришко, нарубил дров, стал печку топить. Стала ему девочка помогать. Сварил Елисей похлебку и кашу, накормил людей.
V
Поел мужик немножко, и старуха поела, а девочка с малышком и чашку всю вылизали и завалились обнявшсь спать.
Стали мужик с старухой, рассказывать, как все это с ними сталось.
‑ Жили мы, ‑ говорят, ‑ и допрежь того небогато, а тут не родилось ничего, стали с осени проедать, что было. Проели все ‑ стали у соседей и добрых людей просить. Сперва давали, а потом отказывать стали. Которые бы и рады дать, да нечего. Да и просить‑то совестно стало: всем должны ‑ и деньгами, и мукой, и хлебом. Искал, ‑ говорит мужик, ‑ я себе работы ‑ работы нет. Народ везде из‑за корму в работу набивается. День поработаешь, да два так ходишь ‑ работы ищешь. Стали старуха с девчонкой ходить в даль побираться. Подаяние плохое, ни у кого хлеба нет. Все‑таки кормились кое‑как, думали ‑ пробьемся так до новины. Да с весны совсем подавать перестали, а тут и болезнь напала. Пришло совсем плохо. День едим, а два нет. Стали траву есть. Да с травы ли, али так, напала на бабу болезнь. Слегла баба, и у меня, ‑ говорит мужик, ‑ силы нет. И поправиться не с чего.
‑ Одна я, ‑ говорит старуха, ‑ билась, да из сил выбилась без еды и ослабла. Ослабла и девчонка, да и заробела. Посылали ее к соседям ‑ не пошла. Забилась в угол и нейдет. Заходила соседка позавчера, да увидала, что голодные да больные, повернулась, да и ушла. У ней у самой муж ушел, а малых детей кормить нечем. Так вот и лежали ‑ смерти ждали.
Отслушал их речи Елисей, да и раздумал в тот же день идти догонять товарища и заночевал тут. Наутро встал Елисей, взялся по дому за работу, как будто сам он и хозяин. Замесил с старухой хлеба, истопил печку. Пошел с девчонкой по соседям добывать, что нужно. Чего ни хватится ‑ ничего нет, все проедено: ни по хозяйству, ни из одежи. И стал Елисей припасать то, что нужно: что сам сделает, а что купит. Пробыл так Елисей один день, пробыл другой, пробыл и третий. Справился малышок, ходить стал по лавке, к Елисею ластится. А девочка совсем повеселела, во всех делах помогает. Все за Елисеем бегает: "Дiду! дiдусю!" Поднялась и старуха, к соседочке прошла. Стал и мужик по стенке ходить. Лежала только баба, да и та на третий день очнулась и стала есть просить. "Ну, ‑ думает Елисей, ‑ не чаял я столько времени прогулять, теперь пойду".
VI
На четвертый день подошли розговены, и думает Елисей: "Дай уж разговеюсь с людьми, куплю им кое‑чего для праздника, а на вечер и пойду". Пошел Елисей опять на село, купил молока, муки белой, сала. Наварили, напекли они с старухой, а наутро сходил Елисей к обедне, пришел, разговелся с людьми. Встала в этот день и баба, стала бродить. А мужик побрился, чистую рубаху надел старуха выстирала, ‑ пошел на село к богатому мужику милости просить. Заложены были богатому мужику и покос и пашня, ‑ так пошел просить, не отдаст ли покоса и пашни до новины. Вернулся к вечеру хозяин скучный и заплакал. Не помиловал богатый мужик, говорит: "Принеси деньги".
Задумался опять Елисей. "Как им, ‑ думает, ‑ теперь жить? Люди косить пойдут, им нечего: покос заложен. Поспеет рожь ‑ люди убирать примутся (да и родилась же она хорошо, матушка!), а им и приждать нечего: продана у них десятина вхняя богатому мужику. Уйду я, они опять так же собьются". И разбился Елисей мыслями и не пошел с вечера ‑ отложил до утра. Пошел спать на двор. Помолился, лег и не может заснуть: и идти‑то надо ‑ уж и так и денег и времени много провел, и людей жалко. "Всех, видно, не оделишь. Хотел им водицы принести да хлебца по ломтю подать, а она, вишь, куда хватила. Теперь уж покос да пашн 1000 ю выкупи. А пашню выкупи, ‑ корову ребятам купи да лошадь мужику снопы возить. Видно, запутлялся ты, брат Елисей Кузьмич. Разъякорился, и толков не найдешь!" Поднялся Елисей, взял кафтан из‑под головы, развернул, достал рожок, понюхал, думал мысли прочистить, ан нет: думал, думал, ничего не придумал. И идти надо, и людей жалко. А как быть, не знает. Свернул кафтан под голову и опять лег. Лежал, лежал, уж и петухи пропели, совсем засыпать стал. Вдруг ровно разбудил его кто. Видит он, будто одет он совсем, и с сумкой и с посохом, и надо ему в ворота пройти, а отложены ворота, только чтоб пролезть одному. И идет он в ворота и зацепил с одной стороны сумкой; хотел отцепить, зацепился с другой стороны онучей, и онуча развязалась. Стал отцеплять, ан зацепился не за плетень, а это девчонка держат, кричит: "Дiду, дiдуся, хлiба!" Поглядел на ногу, а за онучу малышок держит, из окна старуха и мужик глядят. Проснулся Елисей, заговорил с собой в голос. "Выкуплю, ‑ говорит, ‑ завтра пашню и покос, и лошадь куплю и муки до новины, и корову ребятам куплю. А то дойдешь за морем Христа искать, а в самом себе потеряешь. Надо справить людей!" И заснул Елисей до утра. Проснулся Елисей рано. Пошел к богатому мужику ‑ рожь выкупил, отдал деньги и за покос. Купил косу, ‑ и та продана была, ‑ принес домой. Послал мужика косить, а сам пошел по мужикам: отыскал у кабачника продажную лошадь с телегой. Сторговался, купил, купил и муки мешок, на телегу положил и пошел корову покупать. Идет Елисей и нагоняет двух хохлушек. Идут бабы, промеж себя балакают. И слышит Елисей, что говорят бабы по‑своему, а разбирает, что про него говорят.
‑ Бач, оце його значала не пiзнали, така думка: простий чоловiк. Зайшов, кажуть, напиться, та i там i зажив. Чого, чого не накупав вiн iм. Сама бачила, як свого днi у шинкаря коняку з возом купив. Hi мабуть таки э люди на свiтi. Треба пiти подивиться.
Услыхал это Елисей, понял, что его хвалят, и не пошел корову покупать. Вернулся к кабачнику, отдал деньги за лошадь. Запряг и поехал с мукой к хате. Подъехал к воротам, остановился и слез с телеги. Увидали хозяева лошадь подивились. И думается им, что для них он лошадь купил, да не смеют сказать. Вышел хозяин, отворил ворота.
‑ Откуда, ‑ говорит, ‑ конь у тебя, дедушка?
‑ А купил, ‑ говорит. ‑ Дешево попалась. Накоси, мол, в ящик травки ей на ночь положить. Да и мешок сними.
Отпряг хозяин лошадь, снес мешок в амбар, накосил беремя травы, положил в ящик. Легли спать. Елисей лег на улице и туда с вечера свою сумку вынес. Заснул весь народ. Поднялся Елисей, увязал сумку, обулся, одел кафтан и пошел в путь за Ефимом.
VII
Отошел Елисей верст 5. Стало светать. Сел он под дерево, развязал сумку, стал считать. Сосчитал, осталась денег 17 р. 20 копеек. "Ну, ‑ думает, ‑ с этим за море не переедешь! А Христовым именем собирать ‑ как бы греха больше не было. Кум Ефим и один дойдет, за меня свечку поставит. А на мне, видно, оброк до смерти останется. Спасибо, хозяин милостивый ‑ потерпит".
Поднялся Елисей, встряхнул сумой за плечами и пошел назад. Только село то обошел кругом, чтоб его люди не видали. И домой скоро дошел Елисей. Туда шел трудно казалось, через силу другой раз тянулся за Ефимом; а назад пошел, так ему бог дал, что идет и устали не знает. Идет играючи, посошком помахивает, по 70 верст в день уходит.
Пришел Елисей домой. Уж с поля убрались. Обрадовались домашние своему старику, стали расспрашивать: как и что, отчего от товарища отстал, отчего не дошел, домой вернулся? Не стал рассказывать Елисей.
‑ Да не привел, ‑ говорит, ‑ бог; растерял дорогой деньги и отстал от товарища. Так и не пошел. Простите ради Христа.
И отдал старухе остальные деньги. Расспросил Елисей про домашние дела: все хорошо, все дела переделали, упущенья в хозяйстве нет, и живут все в мире и согласии.
Услыхали тем же днем и Ефимовы, что вернулся Елисей, пришли спра 1000 шивать про своего старика. И им то же сказал Елисей.
‑ Ваш, ‑ говорит, ‑ старик здорово пошел, разошлись мы, ‑ говорит, ‑ за три дня до Петрова дни; хотел я было догонять, да тут такие дела подошли: растерял я деньги и не с чем стало идти, так и вернулся.
Подивился варод: как так человек умный да так глупо сделал, ‑ пошел и не дошел, только деньги провел? Подивились и забыли. И Елисей забыл. Взялся за работу по дому: заготовил с сыном дров на зиму, обмолотил с бабами хлеб, прикрыл сараи, убрал пчел, отдал 10 колодок пчел с приплодом соседу. Хотела его старуха утаить, сколько от проданных колодок отроилось, да Елисей сам знал, какие холостые, какие роились, и соседу вместо десяти семнадцать отдал. Убрался Елисей, услал сына на заработки, а сам засел на зиму лапти плести и колодки долбить.
VIII