Петров чувствовал себя необыкновенно легко. Может быть, так легко РѕРЅ РЅРµ чувствовал себя РЅРёРєРѕРіРґР°. РћРЅ РЅРµ ждал никакого РїРѕРґРІРѕС…Р°, никакой РѕР±РёРґС‹, никакой неуклюжей С?утки.
- Александр Р?ванович, расскажите РјРЅРµ что-РЅРёР±СѓРґСЊ РёР· РІР°С?его детства. Может быть, Рё РјРѕРµ быстрее вернется РєРѕ РјРЅРµ. РќРµ сегодня - сегодня СЏ очень устала.
Р’ дверях РѕРЅР° положила РѕР±Рµ ладони ему РЅР° РіСЂСѓРґСЊ. Ладони ее были теплые, РѕРЅ почувствовал СЃРєРІРѕР·СЊ СЂСѓР±Р°С?РєСѓ.
- Я вас жду, - сказала она, - Петров, родненький, приходи, а?
РќР° следующий день Петров РїСЂРёС?ел Рє Р—РёРЅРµ СЃ тюльпанами.
Они сбегали в кино.
Р’СЃСЋРґСѓ продавали тюльпаны, РЅР° всех углах, РІ подземных переходах Рё спусках РІ метрополитен. РџРѕ восточному календарю С?ел РіРѕРґ РєРѕСЂРѕРІС‹, РЅРѕ назвать его следовало, как полагал теперь Петров, РіРѕРґРѕРј тюльпана. Р? Пугачева Алла пела: "РЎРїРѕСЋ РІ бутон тюльпана..."
На следующий день Петров уехал в Москву, где должен был оппонировать в Московском библиотечном институте при защите кандидатской диссертации "Массовая культура и народное творчество - зависимость от тиражирования и средств доставки в эпоху научно-технической революции".
Р’ ночь после банкета Петрову приснился СЃРѕРЅ РёР· серии "Прогулка РїРѕ РіРѕСЂРѕРґСѓ". Образы СЃРЅР° несколько изменились - РєСЂРѕРјРµ РґРѕРјРѕРІ, тронутых разруС?ением, были еще РґРѕРјР° недостроенные. РћРЅ С?ел РїРѕ РіРѕСЂРѕРґСѓ РЅРµ РѕРґРёРЅ - СЃ Р—РёРЅРѕР№. Пахло морем. РЎСѓРґСЏ РїРѕ фасадам зданий, РіРѕСЂРѕРґ РІС…РѕРґРёР» РєРѕРіРґР°-то РІ Ганзейский СЃРѕСЋР·.
В Москве Петров задержался на целую неделю, устраивая какие-то институтские дела, о которых, спроси его, он ничего не помнил.
Москва утопала в тюльпанах. В киосках и на голубых столах среди публики тюльпаны лежали снопами. Горожане несли в руках хрупкие букеты. Цветы сверкали в прозрачной хрустящей обертке и, может быть, благодаря ей выглядели птенцами иного мира.
Р? солнечный день, Рё РњРѕСЃРєРІР°-столица были сделаны РёР· целлофана. Р? РЅРµ тюльпаны были, РЅРѕ СЃРѕРЅРіРѕР№СЏ, могучий, обильный нектаром стробилянт.
Поторопится человек, наречет РіРѕРґ РєРѕСЂРѕРІС‹ РіРѕРґРѕРј тюльпана, Р° выйдет так, что РіРѕРґ-то РІСЃРµ равно останется РіРѕРґРѕРј РєРѕСЂРѕРІС‹, потому что вместо прекрасной женщины, РїСЂРё РІРёРґРµ которой затрудняется дыхание, РёР· дверей ее квартиры выйдет мужик. Р? захочется этими тюльпанами этому мужику РґР° РїРѕ роже, РїРѕ роже. РќРѕ мужик тот силен, очень силен: Р±СѓРіСЂС‹ мускулов Рё тугие хрящи РЅР° стальном костяке.
Мужик стоял, привалясь Рє стене. РћРЅ был РІ кофейного цвета остро отглаженных брюках, РІ РЅРѕРІРѕР№ белой футболке СЃ короткими рукавами. Р’ твердых, плотно сомкнутых его губах был зажат лист сирени. Загар Сѓ него был С…РѕСЂРѕС?РёР№. Волосы темно-русые волной Рё седые РІРёСЃРєРё. Лицо СЃ прямым ровным РЅРѕСЃРѕРј, впалыми щеками Рё как Р±С‹ утяжеленной нижней челюстью.
- Р—РёРЅСѓ, пожалуйста, - сказал Петров. РЈ него было чувство, что, задумавС?РёСЃСЊ, РѕРЅ налетел РЅР° постового милиционера, РїРѕРјСЏР» РѕР± него цветы теперь РЅРµ знает, как быть.
- Мне Зину, - повторил он.
Мужик принялся жевать листик. Медленно двигались челюсти.
Медленно перемещался взгляд, задерживаясь на галстуке, на руках, на тюльпанах.
- Нету ее.
- А когда будет?
- Не будет.
- Может быть, вы поставите цветы ей на стол? - Петров протянул цветы. Мужик взял и сломал букет пополам.
- Петров, РЅРµ С…РѕРґРё больС?Рµ СЃСЋРґР°, - сказал. Протянул сломанный букет Петрову. - РќСѓ, ступай, Петров. Выброси РёР· головы...
Р? Петров РїРѕС?ел.
РќР° улице РѕРЅ СЃСѓРЅСѓР» тюльпаны РІ СѓСЂРЅСѓ. Р? долго пытался что-РЅРёР±СѓРґСЊ сообразить: РєСѓРґР° идти, что делать, - может быть, РІ библиотеку, может быть, РІ РїРёРІРЅРѕР№ бар? Рћ Р—РёРЅРµ РѕРЅ РЅРµ думал - РЅРµ думалось. Какие-то С?торки преграждали путь мыслям Рѕ ней.
- "Не отдавай женщинам сил твоих, ни путей твоих губительницам царей", - сказал Петров.
В Петрове сейчас погибал царь, герой, дикий скакун, поэт и пахарь. Сердце Петрова ныло. Ему было горько и стыдно.
Падал замертво плясун - Рё поплясал-то всего ничего. Праздник цветения СЃРѕРЅРіРѕР№Рё РїСЂРёС?ел Рє заверС?ению. Цветы увяли.
РќРѕ РІРѕСЂРѕР±СЊРё РІ его РґСѓС?Рµ продолжали чирикать, как будто ничего РЅРµ случилось. Тенькали синицы. Рђ жаворонки РІ выси заливались нескончаемой, как небесный ручеек, трелью.
Рђ ночью ему снился СЃРѕРЅ РёР· серии "Военные приключения". Будто РѕРЅ, Петров, лежит РЅР° перекрестке РґРІСѓС… улиц РЅР° окраине чужого РіРѕСЂРѕРґР° СЃ ручным пулеметом. РќРёРєРѕРіРѕ нет. Петров прижимается Рє цоколю РґРѕРјР°. Весеннее солнце согревает его, Рё асфальт РїРѕРґ РЅРёРј теплый. РќРѕ тоска Рё страх стиснули ему сердце, Рё РѕРЅ РЅРµ может РїРѕС?евелить РЅРё СЂСѓРєРѕР№, РЅРё РЅРѕРіРѕР№. Кто велел ему занять тут позицию так далеко РѕС‚ СЃРІРѕРёС…?
Кажется ему, что жители дома уже навели на него какое-то дуло, целятся ему меж лопаток.
Но появляются веселые и нахальные Каюков и Лисичкин.
- РўС‹ чего тут лежиС?СЊ?
- Город уже давно взят. Вставай, пойдем на танцы.
Петров встает, отряхивает СЃ выгоревС?ей гимнастерки белую тонкую пыль.
- РќР° какие танцы? Р?диоты, РІ моем-то возрасте...
Р? РіРѕСЂРѕРґ тут же старится. Дома тронуло разруС?ением. РќР° балконах Рё РЅР° карнизах проросли березки. Стекла сыплются РёР· РѕРєРѕРЅ каменными слезами.
МЫМРР?Р™
Пляж был щебенчатый. Старожилы ходили в туфлях-вьетнамках. Новички босые брели по острому желтому щебню, припадая на обе ноги. Руки их казались длинными, как у человекообразных измученных обезьян.