Р’ топке СЃРёРЅС…СЂРѕРЅРЅРѕ подрагивали газовые СЃРёРЅРёРµ свечи - ровными рядками, как перья лука РЅР° РіСЂСЏРґРєРµ. Р?РЅРѕРіРґР° РїРѕ РЅРёРј проносились РёСЃРєСЂС‹ - это сгорали случайно залетевС?РёРµ РІ топку пылинки.
- Стерилизованный огонь, - сказал мужик-кочегар. - Равномерная температура. Ничейное счастье. Отогрей руки, странник.
Ноющая мысль, привычная, как гастрит, сложилась РІ слова: "РќРµ позабыть Р±С‹ купить кефир. Может, лучС?Рµ уйти?"
Но тут же в груди раздалось чириканье. Теперь уже не один воробей ликовал возле лужи, просвеченной солнцем, а целая стайка.
"РЎ кефиром успеется. Кефир РЅРёРєСѓРґР° РЅРµ уйдет. Кефир облагораживает микрофлору РєРёС?ечника. Препятствует дискомфортности Рё диспепсии".
Петров РѕР±СЉСЏСЃРЅРёР» Кочегару, что РїСЂРёС?ел проверять подвал. Что РІ котельную Р·Р° ключом его послала симпатичная горная леди.
- Слепец! - взревел Кочегар. - Рта леди состоит РёР· сплоС?ных когтей. Ее Рампа Р·РѕРІСѓС‚. Рампа Махаметдинова. Горная баба-СЏРіР°. Неясыть. Камнедробилка. - Р’ глазах Кочегара полыхнуло коптящее пламя. - Зачем тебе подвал проверять? Раз замок РЅРµ сорван - значит, чисто. Рђ что еще? РџРёС?Рё: состояние удовлетворительное.
- Я согласен, - сказал Петров. - Вы правы. Но если бы еще и ключ у вас получить... Совесть будет спокойнее.
- Значит, ты РёР· этих, которые СЃ чистой совестью? Небось РЅР° плечики СЃРІРѕСЋ совесть РІРµС?аеС?СЊ? ПятныС?РєРё, РЅРµ дай Р±РѕРі, бензинчиком СЃРІРѕРґРёС?СЊ? РќР° время отпуска нафталином пересыпаеС?СЊ? ЗнаеС?СЊ, что над твоей могилой произнесут? "РЈС?ел РѕС‚ нас человек СЃ чистой совестью, можно сказать СЃ неиспользованной". Р? РІСЃРµ. Р? никаких прилагательных. РС…, Петров, самые горячие надгробные речи РїСЂРѕРёР·РЅРѕСЃСЏС‚ те, РєРѕРјСѓ ты сто рублей должен Рё РЅРµ отдал. - Кочегар поскреб Петрова немигающими глазами, РІ которых РІСЃРµ еще светился дымный пламень. Глаза Сѓ него были маленькие, островидящие, РЅРѕ создавалось впечатление, что Сѓ него еще Рё РґСЂСѓРіРёРµ глаза есть Рё те глаза смеются. - Нам нужно быть скромнее, товарищ Петров. РќРµ надо нам СЃРІРѕСЋ совесть выпячивать.
Петров С?ею вытянул, чтобы СЂРµС?ительно возразить, РЅРѕ только СЃРїСЂРѕСЃРёР»:
- Откуда РІС‹ знаете РјРѕСЋ фамилию? - Его РїСЂРѕСЃРєРІРѕР·РёР» ветерок раздражения. - Р? РїСЂРё чем тут скромность? - РћРЅ разобиделся. РќРѕ чириканье РІ его РґСѓС?Рµ РЅРµ оборвалось Рё РЅРµ утихло - напротив, возле солнечной лужи РІСЂРѕРґРµ прибавилось воробьев, РѕРЅРё браво скакали РІ РІРѕРґСѓ, выпрыгивали РЅР° бережок, дружно отряхивались Рё желали чего-РЅРёР±СѓРґСЊ поклевать.
Кочегар открыл тумбочку. Там стояли бутылки с кефиром.
Петров поморщился.
- РќРµ любиС?СЊ... РўРѕРіРґР° чайку.
Чай кипел в полуведерном, жестко надраенном медном чайнике, каковой, по представлениям Петрова, был обязательным на водолазных лайбах и судах каботажного плавания.
Кочегар разлил чай по кружкам. Открыл чугунную дверку топки.
- Какой-никакой, Р° РІСЃРµ же РѕРіРѕРЅСЊ. Горение - суть Рё смысл жизни... Чего ты РІСЃРµ дергаеС?СЊСЃСЏ, Петров? Чего ты нервничаеС?СЊ? Выпьем чаю РїРѕРґ негромкий С?СѓРј пламени. РќСѓ, Р±СѓРґСЊ Р·РґРѕСЂРѕРІ, Петров.
Пахло липовым цветом, мятой - луговым сонным зноем.
- А вы поэт, - сказал Петров. - Сейчас многие поэты работают в котельных. У моего сына-артиста трое приятелей поэты. Работать по специальности не хотят.
- Поговорим, - сказал Кочегар, подвигая Петрову табурет. - Что для русского человека сладостнее, чем поговорить? Может, насчет футбола?
РќРµ умеют РЅР°С?Рё РІ атаке линию держать. Как РІ атаку, РѕРЅРё либо РїРѕ РѕРґРЅРѕРјСѓ РїСЂСѓС‚, словно РЅР° РЅРёС… уголовное дело повесили, либо толпой, будто там впереди РїРёРІРЅРѕР№ ларек. Нет чтобы держать линию... Р?ли ты, Петров, насчет футбола РЅРµ волокеС?СЊ? Может, РѕР± искусстве РїРѕСЃРїРѕСЂРёРј?
Был СЏ РЅР° выставке картин. Бился. Локти РІ РєСЂРѕРІРё. Рожа покарябанная. Прорвался. Вижу - РЅРѕРІРѕРµ направление. Баб художник рисует СЃ тремя ногами. Мужиков РЅР° РѕРґРЅРѕР№ РЅРѕРіРµ. Нонконформистика. Р? РѕР± искусстве РЅРµ хочеС?СЊ? РќСѓ тогда, может, это...
Молодежь нынче РїРѕС?ла хоть Рё громоздкая, РЅРѕ хлипкая. РџРѕРјРЅСЋ, РЅР° фронте... Р?ли ты, Петров, после первого стакана РЅРµ разговариваеС?СЊ?
Взгляд Кочегара был ощутимый, как прикосновение, и, когда он смотрел в лицо, хотелось от него заслониться.
"Нужно было купить кефир Рё идти РґРѕРјРѕР№, - подумал Петров. - Зачем РјРЅРµ эти беседы? НынеС?РЅСЋСЋ молодежь СЏ РЅРµ считаю плохой. Боюсь СЏ таких бесед. Р’ футбол СЏ РЅРµ играю. РЎРїРѕСЂС‹ РѕР± искусстве бесплодны. Р?нтересно, кем РѕРЅ был РЅР° фронте?"
Голова Сѓ Петрова кружилась слегка. Печень побаливала. Разболелось РІРґСЂСѓРі давно СѓС?ибленное колено. РќРѕ РІ РіСЂСѓРґРё Сѓ Петрова РІСЃРµ пело. Р? то, что болело, пело, Рё то, что боялось, пело. Р’ РґСѓС?Рµ Сѓ него была уже РЅРµ РѕРґРЅР° мелкая лужа, Р° сверкающий солнечный берег. Р? РЅР° берегу том РІ толпе озорных воробьев стояли желтые птицы РЅР° длинных ногах. РћРЅРё выводили трели, задрав кверху РЅРѕСЃС‹, - это были канарейки его РґСѓС?Рё.
После второй кружки чая Кочегар спросил:
- Петров, тебя баба бьет?
- Было, - сознался Петров. Р? испугался. Р? птицы РІ его РґСѓС?Рµ притихли, втянули головы РІ плечи.
Кочегар почесал лоб.
- РџСЂСЏРјРѕР№ ты мужик, Петров, искренний. - Рђ РєРѕРіРґР° помолчали, Кочегар РѕР±СЉСЏСЃРЅРёР»: - Петров, нужно нащупать РїРѕРґ СЃРѕР±РѕР№ СЃРёРЅРёР№ камень. Р’СЃРµ дело РІ синем камне. Р? встать РІРѕ весь СЂРѕСЃС‚ над быта зловонной жижей. Болото РѕРЅРѕ. Рђ РІ болоте РїРёСЏРІРєРё... МолчиС?СЊ, Петров. РўС‹, видать, сильно бабой запуганный.