Петров улыбался.
- Р РѕС‚ РґРѕ СѓС?ей, хоть завязочки РїСЂРёС?ей, - говорила РІ таких случаях Сонечка. - РЈ нас дети, Р° твои бабки-вояжерки РЅР° что деньги транжирят? Клоунессы. Рассказывать стыдно. Еще советские женщины.
- Они не просто женщины, они Дивьи Люди, - говорил Петров.
Сонечка РЅРµ знала, что РґРІРµ маленькие клоунессы, воспитывая СЃРІРѕРµ "дитя греха", пророчили ему РІ жены девуС?РєСѓ именно строгую, высокую, статную, Рё чтобы РЅРѕРіР° была как РґРѕСЂРѕРіР° РІ рай. Страстно РІРЅСѓС?али, что понятие счастья выводится РёР· понятия "честь", как некая целостность. Тетя РќРёРЅР° РёРЅРѕРіРґР° добавляла СЃРѕ РІР·РґРѕС…РѕРј: "Только женщина может найти СЃРІРѕРµ счастье РІ бесчестии... РќРѕ ты РЅРµ слуС?ай, Санечка, РЅРµ слуС?ай старую РґСѓСЂСѓ".
После пляжного РїРёСЂС?ества Петров спал крепко Рё РЅРµ сразу расслыС?ал стук РІ раму. РћРєРЅРѕ комнаты было забрано металлической сеткой, чтобы РЅРµ залетали РІ комнату одесские длинные серые комары.
"Ветер, что ли, стучит?" - думал Петров во сне.
После смерти Нины и Дины, последнее время он так их и называл, остался у него букет искусственных хризантем на письменном столе. Чистоплотная Соня принялась как-то их пылесосить, и лепестки всосались в трубу. К тому времени ямочки у Сони со щек исчезли.
Опять постучали в раму.
Петров РїРѕРґРѕС?ел Рє РѕРєРЅСѓ.
- Александр Р?ванович, это СЏ, Люба. Пустите переночевать.
Петров попытался было высадить раму. Люба в темноте засмеялась.
- ЛучС?Рµ откройте дверь. РЇ тихонько РїСЂРѕР№РґСѓ Р±РѕСЃРёРєРѕРј.
Петров открыл ей наружную дверь. РќР° ночь ее запирали РЅР° задвижку. Р? чтобы войти РІРѕ флигель, нужно было РєРѕРіРѕ-РЅРёР±СѓРґСЊ будить.
- Откуда ты знаеС?СЊ, что дверь запирается? - СЃРїСЂРѕСЃРёР» РѕРЅ.
- Тс-с, - сказала Люба, крадясь по коридору на цыпочках. - Так везде же запирают на ночь.
В комнате Петров спросил:
- Где Р±СѓРґРµС?СЊ спать?
- Р’ кровати, - ответила Люба. - БольС?Рµ ведь негде. Почему Сѓ вас нет дивана?
- А я где? - спросил Петров.
- Р? РІС‹ РІ кровати, - сказала Люба. - Только РІС‹ РєРѕ РјРЅРµ РЅРµ приставайте.
- А ты ко мне.
- Р? СЏ воздержусь.
Люба стащила платье, забралась РІ постель Рё вытянулась. Петров улегся РЅР° краеС?ек Рє ней СЃРїРёРЅРѕР№. РћРЅР° обняла его Рё положила РЅР° него РЅРѕРіСѓ.
- Ты же обещала, - сказал Петров.
- Да ладно вам, - вздохнула Люба.
Петров принес завтрак РІ комнату. Позавтракали, Рё РѕРЅ РїРѕС?ел провожать Любу РґРѕ трамвая. РџСЂРѕС…РѕРґСЏ РјРёРјРѕ железной узорчатой ограды, РѕРЅ услыС?ал:
- ДедуС?РєР°-разбойник! Рђ дедуС?РєР°-разбойник! - Детские голоса адресовались Рє нему - чутье подсказало. РќРѕ детей РІРёРґРЅРѕ РЅРµ было.
Петров РїРѕРґРѕС?ел Рє ограде - Люба ждала РІ сторонке - Рё, посвистывая, СЃРїСЂРѕСЃРёР»:
- В чем дело?
Р?Р· кустов высунулась тоненькая СЂСѓРєР°. Пальцы были крепко сжаты РІ кулак.
- ДедуС?РєР°-разбойник, РєСѓРїРё мороженое. - Кулак разжался. РќР° РіСЂСЏР·РЅРѕР№ ладоС?РєРµ Петров увидел потный двугривенный.
- Спрячь сейчас же, не оскорбляй. Где мороженое?
- За углом, - сказали из куста. - Нас трое.
- Заметано.
- С кем вы там беседовали? - спросила Люба.
- РЎ детьми, - сказал Петров. РћРЅ посадил ее РЅР° трамвай (Люба поехала РІ СЃРІРѕРµ общежитие РЅР° проспект Шевченко), РєСѓРїРёР» три стаканчика мороженого, РїРѕС?ел было, РЅРѕ вернулся Рё РєСѓРїРёР» стаканчик себе.
РћРЅ стоял Сѓ СЂРµС?етчатой ограды, Р·Р° которой, наверное, был детский сад, так РѕРЅ думал, Рё, посвистывая, лизал мороженое.
Р?Р· куста высунулись три СЂСѓРєРё. Петров вложил РІ РЅРёС… РїРѕ стаканчику.
- После обеда РїСЂРёРґРµС?СЊ? - спросили РёР· куста.
- РќРµ СЃРјРѕРіСѓ, - сказал РѕРЅ. - Р?РґСѓ РЅР° грабеж.
- Ой, - сказали в кустах.
Петров объяснил:
- Если разбойник - надо же.
- Надо, - согласились РІ кустах Рё тут же нереС?ительно посоветовали: Можно побриться.
- Ни за что, - сказал Петров. - Скорее умру.
РћРЅ доехал РґРѕ рынка. РљСѓРїРёР» Сѓ кавказца РіСЂСѓС?Сѓ, Сѓ одесской колхозницы соленый огурец. Р? съел РёС…, откусывая то РѕС‚ РіСЂСѓС?Рё, то РѕС‚ огурца. РќР° рынке ему было весело: там можно было РіСЂРѕРјРєРѕ говорить Рё задираться СЃ торговками. Потом РѕРЅ поехал Рє Женьке ПлоС?РєРёРЅСѓ.
Женьки РґРѕРјР° РЅРµ было, только Ольга, ее папаС?Р° Рё дочка Ленка. РџСЂРё папаС?Рµ Ольга ходила РІ брюках.
- Борща? - спросила она.
А Ленка тут же наябедничала на какого-то Юрика, сказав, что он берет Мусю в рот.
- Мусю? - спросил Петров.
- РљРѕС?РєСѓ, - равнодуС?РЅРѕ объяснила Ольга. РћРЅР° была тощая, высокая, Рё имела сильную СЂСѓРєСѓ Рё сильный характер.
"Р? остальное РІСЃРµ разовьется", - подумал Петров. Р? тут Рє нему РїСЂРёС?ла мысль, что жениться следует РїРѕР·РґРЅРѕ Рё РЅР° совсем молодой, чтобы, РєРѕРіРґР° Сѓ нее разовьется СЃРїРёРЅР° Рё командный голос, ты был уже стар Рё немощен:
" - Гвоздь вбей!
- А не могу - подагра..." - Петров ухмыльнулся и руки потер.
Ольгин папаС?Р° глядел РЅР° Петрова так, словно Петров выиграл РІ "Спортлото" или украл Р±СЂРѕС?СЊ РІ ювелирном магазине.
- С артисткой познакомился, - сказал он. - Сразу видно. Ну и как? Ничего хоть?
Ольга его пресекла - отправила гулять СЃ Ленкой. Накормила Петрова борщом Рё каким-то СЂРѕСЃРєРѕС?ным красным перцем, сваренным РІ меду.
Петров рвался Рє РјРѕСЂСЋ. Доехал РґРѕ набережной. Погулял, поглядел РЅР° пароходы. Какой-то РёР· РЅРёС… привез РІ Одессу египетское РїРёРІРѕ. РџРёРІРѕ сразу выпили. РћРЅРѕ было С…РѕСЂРѕС?РёРј. Р’ баре гостиницы "Красная" Петров выпил кофе.
Нет, ему РЅРµ казалось, что РѕРЅ молодой Рё стройный. РќРѕ теперь РѕРЅ смотрел РЅР° молодых женщин РЅРµ как папаС?Р° или, что еще хуже, С?кольный учитель, - РѕРЅ смотрел РЅР° РЅРёС… как равный.
Теперь Р±С‹ РѕРЅ РЅРµ краснел Рё РЅРµ потел РѕС‚ суетливого рвения, С?агая СЂСЏРґРѕРј СЃ Р—РёРЅРѕР№, Рё РЅРµ казалось Р±С‹ ему, что РѕРЅ несет РёР· РєРѕРјРёСЃСЃРёРѕРЅРЅРѕРіРѕ позолоченный канделябр. РћРЅ Р±С‹ даже позволил себе анекдот РёР· английского СЋРјРѕСЂР°.