Автор: Погодин Р.П.
Живи, солдат
Радий Петрович Погодин
Погодин Радий Петрович
Живи, солдат
Радий Петрович ПОГОДР?Рќ
Р–Р?Р’Р?, СОЛДАТ
Маленькая повесть о войне
Р’ класс РѕРЅРё РІРѕС?ли РЅР° руках. Своего веса Алька РЅРµ чувствовал, С?ел, словно РЅРµ было РІ РїСЂРёСЂРѕРґРµ земного тяготения. РћС‚ ощущения легкости Рё необыкновенной прыгучести рождалась РІ РіСЂСѓРґРё щемящая, затрудняющая дыхание радость. Р?РЅРѕРіРґР° сердце обмирало, будто РѕРЅ падал СЃ крутизны. Его ладони С?лепали РїРѕ намастиченному полу, жирному, цвета вековой ржавчины. Нянечки разводили мастику горячей РІРѕРґРѕР№, размазывали ее РїРѕ всей С?коле РјРµС?РєРѕРІРёРЅРѕР№, навернутой РЅР° С?вабру. Запах керосина РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ выветривался - керосина Рё хлорной извести.
Мастика С?елуС?илась РїРѕРґ ногами ребят, С?аркающих, топочущих, приплясывающих; забивалась РїРѕРґ одежду пыльцой, отчего белье РїСЂРё стирке покрывалось красной сыпью. Гнев матерей был стремителен Рё целенаправлен. Затылки трещали. Матери плакали. РђС…, как легко С?агается вверх ногами, словно РєСЂРѕРІСЊ стала газом, газовым облаком, РІРѕРґРѕСЂРѕРґРѕРј.
Возле учительского стола они подпрыгнули, сгруппировались в воздухе и распрямились, став на ноги в один звук.
Завуч, высокий и тощий, Лассунский - фамилия такая, - остро глядел на них от задней стены и улыбался, все уже и уже растягивая свою улыбку. Все в нем было заострено: плечи, локти, колени. Длинные пальцы с крепкими чистыми ногтями треугольной формы. На голове седой вздыбленный кок, отчего и голова его казалась заостренной. В руках острая пика, изготовленная из заморского дерева, - указка, безукоризненно точная, Лассунский даже из-за спины попадал ею в нужную точку на карте.
- Браво! - сказал Лассунский. - Братья Земгано. Двойное сальто РІ ночные тапочки. Через Ниагару СЃ бочонком РїРёРІР°. Браво! Классу разреС?аю похлопать.
Класс изменил РёРј РІ РѕРґРЅСѓ секунду (СЃРѕСЂРѕРє предателей). Громко затрещали восемьдесят ладоС?ек (очень весело дуракам).
Завуч Лассунский поднял пику.
- Р?мена Сѓ РЅРёС… вполне цирковые - Гео Рё Аллегорий. Придумаем РёРј фамилию.
- Сальтомортальские! - выпискнул Люсик Златкин. Краснея прыщавенькой рожицей Рё суетливо оглядываясь, Люсик пробормотал РІ РЅРѕСЃ: - Рђ что, подходяще Рё без претензии... Р? необидно...
Поднялась Вера Корзухина - высокая, осанистая, бесстрастная, как Фемида.
- Нужно вызвать родителей. Распоясались!
(Что она, спятила?)
Вера Корзухина растворилась в оранжевом вихре. На ее месте бамбуком закачался Лассунский.
- Ну-с? - задал он асмодейский вопрос.
- Р?звините, РјС‹ думали, класс пустой.
- Сегодня не воскресенье.
- РњС‹ РґСЂСѓРіРѕРµ думали: Сѓ директора разговор РіСЂРѕРјРєРёР№, РјС‹ думали, РІС‹ РІ нем участвуете... РазреС?ите сесть?
- Р-СЌ, нет. Сей номер РјС‹ доведем РґРѕ конца. СлуС?ай РјРѕСЋ команду. Тем же СЃРїРѕСЃРѕР±РѕРј Рё тем же путем РІ обратном направлении, делай... Але-Рµ... РђРї!
РћРЅРё сделали фляк РІ стойку РЅР° руках, развернулись Рё РїРѕС?ли РІ РєРѕСЂРёРґРѕСЂ. Ладони прилипали Рє мастике. Запах керосина СЃСѓС?РёР» глотку. Завуч С?ел СЂСЏРґРѕРј, приговаривая печально:
- К директору, мальчики мои, к директору. К Андрей Николаевичу.
В молодости завуч Лассунский плавал в торговом флоте, да заболел. Сойдя с флота, закончил факультет географии. Говорят, пику-указку он изготовил из тросточки, подаренной ему одной влюбленной пуэрториканкой.
Мастика налипала на пальцы. Обжигала ладони. Запах керосина скарлатиной обметывал рот...
Почему стена темная? Нет РѕРєРѕРЅ? Стена отгораживает что-то, РѕС‚ чего тоскливо Рё страС?РЅРѕ.
Возле директорского кабинета они упали. Лассунский сказал:
- Слабаки. РќРµ могли РєРѕСЂРёРґРѕСЂ одолеть. Сейчас СЏ еще РІР°С?Рё знания проверю.
Ребята (СЃРѕСЂРѕРє предателей!) пузырем выпирали РёР· класса. Громоздились РІ три СЏСЂСѓСЃР°, наверно, придвинули Рє дверям учительский стол. РћС‚ РЅРёС… истекал жар. РћРЅРё что-то кричали, корчась РѕС‚ безжалостного восторга. Надвигалась стена, глуС?ила РёС… голос Рё РєРѕСЃРѕ падала, падала...
Он захрипел:
- Р?СЃРёРґРѕСЂ Фролович, это РѕС‚ керосина. ДыС?ать тяжело...
Потом появилась гудящая муха. Он удивился:
- Р?СЃРёРґРѕСЂ Фролович, зачем эта РјСѓС…Р°? Что ей тут надо?
УслыС?ал РІ ответ:
- Выкарабкивается...
Сознание РёР· теплых, СЏСЂРєРѕ РѕРєСЂР°С?енных глубин памяти медленно восходило Рє реальности: брезентовый потолок слабо колыС?ется, ветер РїРѕРѕР±РґСѓР» плечо холодом. РњСѓС…Р° РіСѓРґРёС‚. Как РІ гитаре. Р?ли РІ рояле. Осенью пахнет, влагой, лекарствами...
Алька не чувствовал своего веса, ощущал, будто плывет он в покалывающем пару. Не хотелось двигаться, не хотелось расставаться с удивительной невесомостью, как не хочется вылезать ранним утром из нагретой постели. Алька глаза закрыл, отстраняясь этим от всего сущего.
Очень близко и громко закричали птицы. В их голосах были беспощадность и вздорное нетерпение. Может быть, они нападали.
Когда Алька посадил чижей между рамами в классе, завуч Лассунский даже не выгнал его. Он сказал всем: "На земле много птиц. Наверное, никто не знает, как много. Если разделить всех птиц земли на все человечество, получится, я думаю, этак тысяч по девять на брата. Представляете, если бы некий сильный и справедливый разум мог направить птиц против нас? Мы получили бы заслуженное нами возмездие..."
Слова Лассунского прозвучали РЅРµ Р·Р° стеклами памяти, РЅРѕ как Р±С‹ СЂСЏРґРѕРј, обнаженные Рё указующие. Алька почувствовал РІРґСЂСѓРі СЃРІРѕРµ тело, уставС?ее РѕС‚ лежания, СЃРІРѕСЋ ничтожность Рё слабость. Какая-то сила подтолкнула его РІ сидячее положение. РћРЅ СЃРїСЂРѕСЃРёР» С?епотом: