Большов. А не сядешь, так насильно посажу да заставлю жеманиться.
Липочка. Где это видано, чтобы воспитанные барышни выходили за своих работников?
Большов. Молчи лучше! Велю, так и за дворника выдешь. (Молчание.)
Устинья Наумовна. Вразуми, Аграфена Кондратьевна, что это за беда такая.
Аграфена Кондратьевна. Сама, родная, затмилась, ровно чулан какой. И понять не могу, откуда это такое взялось?
Фоминишна. Господи! Семой десяток живу, сколько свадьб праздновала, а такой скверности не видывала.
Аграфена Кондратьевна. За что ж вы это, душегубцы, девку-то опозорили?
Большов. Да, очень мне нужно слушать вашу фанаберию. Захотел выдать дочь за приказчика, и поставлю на своем, и разговаривать не смей; я и знать никого не хочу. Вот теперь закусить пойдемте, а они пусть побалясничают, может быть и поладят как-нибудь.
Рисположенский. Пойдемте, Самсон Силыч, и я с вами для компании рюмочку выпью. А уж это, Аграфена Кондратьевна, первый долг, чтобы дети слушались родителей. Это не нами заведено, не нами и кончится.
Встают и уходят все, кроме Липочки, Подхалюзина и Аграфены Кондратъевны.
Липочка. Да что же это, маменька, такое? Что я им, кухарка, что ли, досталась? (Плачет.)
Подхалюзин. Маменька-с! Вам зятя такого, который бы вас уважал и, значит, старость вашу покоил,-- окромя меня, не найтить-с.
Аграфена Кондратьевна. Да как это ты, батюшке?
Подхалюзин. Маменька-с! В меня бог вложил такое намерение, потому самому-с, что другой вас, маменька-с, и знать не захочет, а я по гроб моей жизни (плачет) должен чувствовать-с.
Аграфена Кондратьевна. Ах, батюшко! Да как же это быть?
Большов. (из двери). Жена, поди сюда!
Аграфена Кондратьев на. Сейчас, батюшко, сейчас!
Подхалюзин. Вы, маменька, вспомните это слово, что я сейчас сказал
Аграфена Кондратьевна уходит.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ '
Липочка и Подхалюзин.
Молчание.
Подхалюзин. Алимпияда Самсоновна-с! Алимпияда Самсоновна! Но, кажется, вы мною гнушаетесь! Скажите хоть одно слово-с! Позвольте вашу ручку поцеловать.
Липочка. Вы дурак необразованный!
Подхалюзин. За что вы, Алимпияда Самсоновна, обижать изволите-с?
Липочка. Я вам один раз навсегда скажу, что не пойду я за вас,-- не пойду.
Подхалюзин. Это как вам будет угодно-с! Насильно мил не будешь. Только я вам вот что доложу-с...
Липочка. Я вас слушать не хочу, отстаньте от меня! Как бы вы были учтивый кавалер: вы видите, что я ни за какие сокровища не хочу за вас идти,-- вы бы должны отказаться.
Подхалюзин. Вот вы, Алимпияда Самсоновна, изволите говорить: отказаться. Только если я откажусь, ,что потом будет-с?
Липочка. А то и будет, что я выйду за благородного.
Подхалюзин. За благородного-с! Благородный-то без приданого не возьмет.
Липочка. Как без приданого? Что вы городите-то! Посмотрите-ко, какое у меня приданое-то,--в нос бросится.
Подхалюзин. Тряпки-то-с! Благородный тряпок-то не возьмет. Благородному-то деньги нужны-с.
Липочка. Что ж! Тятенька и денег даст!
Подхалюзин. Хорошо, как даст-с! А как дать-то нечего? Вы дел-то тятенькиных не знаете, а я их очен-но хорошо знаю: тятенька-то ваш банкрут-с.
Липочка. Как банкрут? А дом-то, а лавки?
Подхалюзин. А дом-то и лавки -- мои-с!
Липочка. Ваши?! Подите вы! Что вы меня дурачить хотите? Глупее себя нашли!
Подхалюзин. А вот у нас законные документы есть! (Вынимает.)
Липочка. Так вы купили у тятеньки?
Подхалюзин. Купил-с!
Липочка. Где же вы денег взяли?
Подхалюзин. Денег! У нас, слава богу, денег-то побольше, чем у какого благородного.
Липочка. Что ж это такое со мной делают? Воспитывали, воспитывали, потом и обанкрутились!
Молчание.
Подхалюзин. Ну, положим, Алимпияда Самсоновна, что вы выйдете и за благородного -- да что ж в этом будет толку-с? Только одна слава, что барыня, а приятности никакой нет-с. Вы извольте рассудить-с: барыни-то часто сами на рынок пешком ходят-с. А если и выедут-то куда, так только слава, что четверня-то, а хуже одной-с купеческой-то. Ей-богу, хуже-с. Одеваются тоже не больно пышно-с. А если за меня-то вы, Алимпняда Самсоновна, выйдете-с, так первое слово: вы и дома-то будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости али в театр-с -- окромя бархатных, и надевать не станем. В рассуждении шляпок или салопов -- не будем смотреть на разные дворянские приличия, а наденем какую чудней! Лошадей заведем орловских. (Молчание.) Если вы насчет физиономии сумневаетесь, так это, как вам будет угодно-с, мы также и фрак наденем да бороду обреем, либо так подстрижем, по моде-с, это для нас все одно-с.
Липочка. Да вы все перед свадьбой так говорите, а там и обманете.
Подхалюзин. С места не сойти, Алимпияда Самсоновна! Анафемой хочу быть, коли лгу! Да это что-с, Алимпияда Самсоновна, нешто мы в эдаком доме будем жить? В Каретном ряду купим-с, распишем как: на потолках это райских птиц нарисуем, сиренов,[1 ]капидонов разных -- поглядеть только будут деньги давать.
Липочка. Нынче уж капидонов-то не рисуют.
Подхалюзин. Ну, так мы букетами пустим. (Молчание.) Было бы только с вашей стороны согласие, а то мне в жизни ничего не надобно. (Молчание.) Как я несчастлив в своей жизни, что не могу никаких комплиментов говорить. , . '
Липочка. Для чего вы, Лазарь Еливарйч, по-французски не говорите?
Подхалюзин. А для того, что нам не для чего. (Молчание.) Осчастливьте, Алимпияда Самсоновна, окажите эдакое благоволение-с. {Молчание.) Прикажите на колени стать.
Липочка. Станьте!
Подхалюзин становится
Вот у вас какая жилетка скверная
Подхалюзин. Эту я Тишке подарю-с, а себе на Кузнецком мосту закажу, только не погубите! (Молчание.) Что же, Алимпияда Самсоновна-с?
Липочка. Дайте подумать.
Подхалюзин. Да об чем же думать-с?
Липочка. Как же можно не думать?
Подхалюзин. Да вы не думамши.
Липочка. Знаете что, Лазарь Елизарыч!
Подхалюзин. Что прикажете-с?
Липочка. Увезите меня потихоньку.
Подхалюзин. Да зачем же потихоньку-с, когда так тятенька с маменькой согласны?
Липочка. Да так делают. Ну, а коли не хотите увезти, - так уж, пожалуй, и так.
Подхалюзин. Алимпияда Самсоновна! Позвольте ручку поцеловать! (Целует, потом вскакивает и подбегает к двери.) Тятенька-с!..
Липочка. Лазарь Елизарыч, Лазарь Елизарыч! Подите сюда!
Подхалюзин. Что вам угодно-с?
Липочка. Ах, если бы вы знали, Лазарь Елизарыч, какое мне житье здесь! У маменьки семь пятниц на неделе; тятенька как не пьян, так молчит, а как пьян, так прибьет того и гляди. Каково это терпеть абразованной барышне! Вот как бы я вышла за благородного, так я бы и уехала из дому и забыла бы обо всем этом. А теперь все опять пойдет по-старому.
Подхалюзин. Нет-с, Алимпияда Самсоновна, не будет этого! Мы, Алимпияда Самсоновна, как только сыграем свадьбу, так перейдем в свой дом-с. А уж мы им-то командовать не дадим-с. Нет, уж теперь кончено-с! Будет-с с них -- почудили на своем веку, теперь нам пора!
Липочка. Да вы такие робкие, Лазарь Елизарыч, вы не посмеете тятеньке ничего сказать, а с благородным-то они немного наговорили бы.
Подхалюзин. Оттого и робкий-с, что было дело подначальное -- нельзя-с. Прекословить не смею. А как заживем своим домом, так никто нам не указ. А вот вы все про благородных говорите. Да будет ли вас так любить благородный, как я буду любить? Благородный-то поутру на службе, а вечером по клубам шатается, а жена должна одна дома без всякого удовольствия сидеть. А смею ли я так поступать? Я всю жизнь должен стараться, как вам всякое удовольствие доставить.
Липочка. Так смотрите же, Лазарь Елизарыч, мы будем жить сами по себе, а они сами по себе. Мы заведем все по моде, а они -- как хотят.
Подхалюзин. Уж это как и водится-с.
Липочка. Ну, теперь зовите тятеньку. (Встает и охорашивается перед зеркалом.)
Подхалюзин. Тятенька-с! Тятенька-с! Маменька-с!..
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, Большов и Аграфена Кондратьевна.
Подхалюзин (идет навстречу Самсону Силычу и бросается к нему в объятия). Алимпияда Самсоновна гласны-с! |
Аграфена Кондратьевна. Бегу, батюшко, бегу.
Большов. Ну, вот и дело! То-то же. Я знаю, что делаю, уж не вам меня учить.
Подхалюзин (к Аграфене Кондратьевне). Маменька-с! Позвольте ручку поцеловать.
Аграфена Кондратьевна. Целуй, батюшко, обе чистые. Ах ты, дитятко, да как же это давеча-то так, а? Ей-богу! Что ж это такое? А уж я и не знала, как это дело и рассудить-то. Ах, ненаглядная ты моя!
Липочка. Я совсем, маменька, не воображала, что Лазарь Елизарыч такой учтивый кавалер! А теперь вдруг вижу, что он гораздо почтительнее других.
Аграфена Кондратьевна. Вот то-то же, дурочка! Уж отец тебе худа не пожелает. Ах ты, голубушка моя! Эка ведь притча-то, а? Ах, матушки вы мои! Что ж это такое? Фоминишна! Фоминишна!
Фоминишна. Бегу, бегу, матушка, бегу. (Входит.)
Большов. Постой ты, таранта! Вот вы садитесь рядом,-- а мы на вас посмотрим. Да подай-ко ты нам бутылочку шипучки.
Подхалюзин и Липочка садятся.
Фоминишна. Сейчас, батюшка, сейчас! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же, Устинья Наумовна и Рисположенский.
Аграфена Кондратьевна. Поздравь жениха-то с невестой, Устинья Наумовна! Вот бог привел на старости лет, дожили до радости.
Устинья Наумовна. Да чем же поздравить-то вас, изумрудные? Сухая ложка рот дерет.
Большов. А вот мы тебе горлышко промочим.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же, Фоминишна и Тишка (с вином на подносе).
Устинья Наумовна. Вот это дело другого рода. Ну, дай вам бог жить да молодеть, толстеть да богатеть. (Пьет.) Горько, бралиянтовые!
Липочка и Лазарь целуются.
Большов. Дай-ко я поздравлю. (Берет бокал.) Липочка и Лазарь встают.
Живите, как знаете, -- свой разум есть. А чтоб вам жить-то было не скучно, так вот тебе, Лазарь, дом и лавки пойдут вместо приданого, да из наличного отсчитаем.
Подхалюзин. Помилуйте, тятенька, я и так вами много доволен.
Большов. Что тут миловать-то! Свое добро, сам нажил. Кому хочу -- тому и даю. Наливай еще!
Тишка наливает.
Да что тут разговаривать-то. На милость суда нет. Бери все, только нас со старухой корми да кредиторам заплати копеек по десяти.