Главная фабульная линия «Гувернера» пересекается привходящими эпизодами, в которых перед зрителем проходят характерные социальные типы, показанные в сатирических, порою гротескных тонах. Меткие жанровые зарисовки достоверно отражают жизнь разных социальных слоев, но эта достоверность контрастирует с малоправдоподобной благополучной развязкой — всеобщим примирением и преодолением сословных и моральных предрассудков. Новую сценическую жизнь «Гувернер» обрел в обработке Бертольда Брехта (1952).
Одновременно с «Гувернером» Ленц написал теоретическое сочинение «Заметки о театре», в котором вслед за Гердером и Гете призывал обратиться к опыту Шекспира. Однако на деле предлагаемая им реформа драматического искусства в большей степени ориентирована на теорию и практику французского писателя-руссоиста Луи-Себастьяна Мерсье. Вторая социальная драма Ленца «Офицеры» рисует судьбу соблазненной офицером бюргерской девушки, ставшей жертвой собственного легкомыслия и тщеславия. Отвергнутая своим любовником, она оказывается «на дне» общества. Однако и здесь Ленц пытается завершить пьесу благополучной компромиссной развязкой и фантастическим проектом создания «питомника» будущих офицерских жен, который, по его мысли, мог бы содействовать укреплению нравственных устоев в армии.
Аналогичной теме посвящена и пьеса драматурга, также входившего в Страсбургский кружок, Генриха Леопольда Вагнера (Heinrich Leopold Wagner, 1749 — 1779), «Детоубийца» (1776). Трагедия соблазненной офицером-дворянином бюргерской девушки, которая, боясь публичного позора и поношения, убивает своего ребенка, стала одной из актуальных тем литературы «Бури и натиска». Она получила отражение и в написанной в те же годы первой части «Фауста» Гете. Вагнер трактует эту тему в подчеркнуто огрубленной манере.
Иную линию в драматургии «Бури и натиска» представляет Фридрих Максимилиан Клингер (Friedrich Maximilian Klinger, 1752 — 1831). Уроженец Франкфурта-на-Майне (земляк Гете), он был сыном бедной поденщицы. Ему посчастливилось получить бесплатное гимназическое образование и поступить в университет. В 1775 — 1776 гг. он написал и опубликовал несколько драм, обративших на него внимание: «Отто», «Страдающая женщина», «Близнецы», «Буря и натиск». После неудачной попытки устроиться в Веймаре он два года странствовал в качестве постоянного драматурга с театральной труппой, намеревался отправиться в Америку и участвовать в Войне за независимость, но в 1780 г. принял предложение стать чтецом у великой княгини Марии Федоровны, супруги будущего императора Павла I. С этого времени судьба его была прочно связана с Россией. Он сделал придворную и военную карьеру, занимал высокие посты, был директором кадетского корпуса и попечителем Дерптского (Тартуского) университета, где и поныне хранится его библиотека. В эти годы в его мировоззрении и творчестве происходит перелом. Он обращается к повествовательным жанрам. Самое значительное произведение этих лет — роман «Жизнь, деяния и гибель Фауста» (1791). От старого бунтарского духа «Бури и натиска» сохраняется лишь критическая оценка социальных и политических проблем немецкой истории и отчасти современности и обращение к излюбленному герою его литературного поколения — Фаусту.
Ранние драмы Клингера пронизаны тем мятежным индивидуализмом, который характерен для молодой немецкой литературы 1770-х годов. В центре их стоит сильная личность, пренебрегающая сословными барьерами, общественными условностями и предрассудками, а порою и нравственным законом. В поисках такого героя Клингер обращается к эпохе итальянского Возрождения. В драме «Близнецы» он изображает непримиримую вражду двух братьев-соперников, которая заканчивается убийством одного брата другим. Исходная ситуация и в особенности напряженная, патетически приподнятая стилистика этой пьесы оказала влияние на первую драму Шиллера «Разбойники». В других пьесах Клингер обращается к современной теме: в драме «Буря и натиск» действие развертывается в Америке. Однако автора привлекает не столько политическая проблема борьбы колоний за независимость, сколько возможность показать сильную, мятежную личность. Этой установкой определяется и художественная структура пьес Клингера: ему в принципе чужд «бытовизм» Ленца и Вагнера, он не стремится ни к жанровым зарисовкам, ни к правдоподобию социального типажа, ни к имитации непринужденной разговорной речи. В его драмах все подчинено одной задаче — воплотить в поступках и речи страстную, незаурядную, более того — враждебную всякой заурядности натуру. Отсюда — экспрессивная, прерывистая, взволнованная речь героев, обилие восклицаний, недоговоренных фраз и т. п. Полный контраст этому стилю представляет поздний философский роман Клингера о Фаусте, написанный в спокойной, уравновешенной манере, дающий последовательную смену картин европейской жизни в эпоху исторического Фауста (XVI в.), сквозь которую в обобщенном виде проступают современные темы.
Лирическая поэзия этого периода представлена питомцами Геттингенского университета Людвигом Хёльти (Ludwig Holty, 1748 — 1776), Иоганном Генрихом Фоссом (Johann Heinrich Vo?, 1751 — 1826) и братьями Штольберг, образовавшими в 1772 г. «Геттингенский союз рощи». Это название подсказано, с одной стороны, реальным местом их собраний, с другой одой Клопштока «Холм и роща», где эти образы эмблематически воплощают древнегреческую и национальную германскую поэзию. Благоговейное преклонение перед Клопштоком определило многие черты и темы творчества геттингенских «бардов» (как они себя называли в подражание Клопштоку): глубокое религиозное чувство, культ сентиментальной дружбы и возвышенно-идеальной любви (в подражание Клопштоку Хёльти и Фосс посвящают стихи «Будущей возлюбленной»). Отдали они дань и «кладбищенской поэзии», пришедшей из Англии. В особенности это относится к Хёльти, тяжело болевшему и предвидевшему свою раннюю смерть. Патриотические и тираноборческие мотивы, гимны свободе трактуются у геттингенцев в довольно расплывчатом и абстрактном духе («Освобожденный раб» Хёльти, «Застольная песня для свободных людей» Фосса, некоторые стихи Штольбергов). Геттингенские барды не поднимаются до гражданского пафоса политических стихов Клопштока. Вместе с тем поэзии Хёльти и Фосса, с юных лет узнавших нужду и зависимость, а затем вкусивших горьких хлеб домашнего учителя, присущ глубокий демократизм, подлинный интерес и сопричастность жизни простого народа, его радостям и заботам. В этом плане к ним близко примыкает Матиас Клаудиус (Matthias Claudius, 1740 — 1815), поэт и журналист, мужественно избравший полуголодное существование профессионального литератора. Истинным выражением национального чувства становится у геттингенцев пейзажная лирика, с любовью нарисованные ими картины родной природы, бесхитростных радостей и повседневных трудов простых крестьян («Майская песня» и «Песня жнецов» Хёльти, «Вечерняя песня», «Мать у колыбели», «Колыбельная при лунном свете» Клаудиуса). В этих стихах чувствуется уже не влияние Клопштока с его подчеркнуто индивидуальной манерой и поисками новой формы, а интерес к народной песне, пробудившийся под воздействием Гердера. Музыкальность, напевность, динамичный короткий рифмованный стих, непритязательная образность составляют характерные черты их поэтики.
Геттингенский союз просуществовал всего два года. Его органом был регулярно выходивший «Геттингенский альманах муз», в котором печатались и многие поэты из других областей Германии. В дальнейшем судьбы участников союза резко разошлись. Наиболее значительный поэт этого кружка Фосс прославился как автор идиллий на темы из близко знакомой ему крестьянской жизни, как превосходный знаток классической филологии и переводчик «Одиссеи» (1781) и «Илиады» (1793).
С Геттингенским союзом связано и творчество замечательного поэта Готфрида Августа Бюргера (Gottfried August Burger, 1747 — 1794), создателя немецкой литературной баллады. От геттингенцев Бюргера отличает смелое и непочтительное отношение к религии, просветительское свободомыслие (оно отразилось в сатирической балладе «Госпожа Шнипс», 1777), откровенное изображение чувственной, земной любви, наконец, гораздо более конкретная и острая трактовка социальных и политических тем («Крестьянин своему сиятельнейшему тирану», «Дворянин и крестьянин», баллада «Дикий охотник», «Разбойный граф»). Подобно Клопштоку, он приветствовал начало Великой французской революции.
В историю немецкой и европейской поэзии Бюргер вошел как автор баллады «Ленора» (1773). Мотив о мертвом женихе, который является ночью за своей невестой, широко встречается в фольклоре европейских народов в частности звучит он в английской балладе «Дух нежного Вильяма», вошедшей в сборник Перси. Бюргер перенес этот мотив в современную ему обстановку -время Семилетней войны (1756 — 1763). Баллада Бюргера стала идеальной моделью этого жанра, широко использованного в последующей литературе (особенно в эпоху романтизма); в ней сочетаются лирический, повествовательный и драматический моменты (диалог). Фантастический сюжет свободно вписывается в реальную обстановку, что подтверждается упоминанием царствующих монархов и Пражской битвы. Для Бюргера в «Леноре» и других балладах характерен простой, порою даже огрубленный язык, стилизация под приемы народной поэзии (повторы, восклицания, звукоподражательные слова). Баллада пронизана динамизмом. В ней органично сочетаются поэтика народной песни и «штюрмерская» поэтика. «Ленора» была переведена на многие европейские языки. Русские переводы, созданные В. А. Жуковским («Людмила», 1808) и П. А. Катениным («Ольга», 1816), стали центром литературных споров тех лет.
Бюргер писал и прозу. Самое известное его прозаическое произведение — «Приключения барона Мюнхгаузена» (1786), в котором фольклорные традиции сочетаются с сатирической картиной современности.
В целом эпоха «Бури и натиска», чрезвычайно интенсивная и насыщенная, практически исчерпала себя к началу 1780-х годов. Те писатели, которые сохранили верность позициям и принципам своей юности, выглядели в условиях изменившейся литературной атмосферы 1780 — 1790-х годов архаичными. Это ясно показала рецензия Шиллера на сочинения Бюргера (1791).