Не высказывают идею о непереводимости и некоторые другие поэты, в том числе и относящиеся к символизму: А. Белый, А. Блок. Но зато в трудах философского характера мы можем встретить мысли о невозможности передать художественное содержание на другом языке. Прежде всего, необходимо обратиться к русскому философу этого времени П.Флоренскому.
Философ П.Флоренский в работе, известной под названием «Мысль и язык» (1922), полностью солидаризуется с В.ф. Гумбольдтом в трактовке национального языка как энергии, таящей в себе собственные источники. Он пишет: «Язык – важный и монументальный – огромное лоно мысли человеческой, среда, в которой движемся, воздух, которым дышим. …Мы дорожим языком, поскольку признаем его объективным, данным нам, как бы наложенным на нас условием нашей жизни» [Сочинения 1990, 2]. Флоренский, кратко изложив лингвистическую теорию Гумбольдта в своей работе, утверждает ее основные положения. Флоренский отмечает некоторые антиномии, ранее выделенные Штейнгелем и Потебней. Флоренский признает словотворчество как обновление языка, который сам «предстоит по-разному духу как целое, уже готовое, сразу обозреваемое».
Флоренский обращает особое внимание на такое поэтическое творчество, целью которого является выражение таинственных, не поддающихся рациональному оформлению чувств и переживаний. В частности, он пишет о Лермонтове, Тютчеве и особенно Фете. «Поэзия Фета, - говорит Флоренский, - запинающаяся, с неправильным синтаксисом, и порою непрозрачная в своем словесном одеянии, давно уже признана как род «за-умного языка», как воплощение за-словесной силы звука, наскоро и лишь приблизительно прикрытого словом». Флоренский, таким образом, фиксирует внимание на такой деятельности языка, когда последний нарушает «сковывающие» и ставшие внешними по отношению к нему правила и переходит за границы собственных слов и синтаксиса. Естественно, произведения, написанные в подобной языковой ситуации, ставят перед их переводчиками на другие языки практически неразрешимые проблемы.
Таким образом, идея непереводимости, заявленная еще в эпоху Возрождения, развивалась в трудах ученых и поэтов. Проблема непереводимости актуализировалась по мере развития переводческой практики. Распространение ее было обусловлено также внелитературными причинами - историческим и культурным развитием нации.
Таким образом, идея непереводимости художественного произведения имела место в критических работах поэтов Серебряного века и имела две формы своего существования:
1) открыто высказывалась как переводческая проблема;
2) носила скрытый характер и выражалась поэтами в виде непреодолимой трудности перевода.
Глава 3.
Категория «непереводимость» в науке
В эпоху Серебряного века не только поэты и писатели того времени утверждали, что задачи перевода изначально невыполнимы, но также и ученые. В теоретической и научной мысли начала ХХ века получает интенсивное развитие такая область литературоведения, как стиховедение. Выходят работы Б.В. Томашевского («О стихе», 1929), Б. Эйхенбаума («Мелодика лирического стиха»), Ю. Тынянова («Проблема стихотворного языка», 1924). Ученые исследуют структуру стиха, его его смысловую сторону. Так, Ю. Тынянов в своей работе ставит задачей «именно анализ специфических изменений значения и смысла слова в зависимости от самой стиховой конструкции». Иными словами, изменение структуры стиха неизбежно меняется и его значение, поэтому перевод без искажения смысла невозможен. Эти ученые были связаны с формальной школой в литературоведении, которая делала акцент на формальной структуре художественного произведения. Формализм в России получает особое развитие именно в начале XXвека, что также является отражением общих установок данной эпохи.
Интересно, сто идея непереводимости встречается не только в трудах ученых, имеющих дело со стихом и его формой. Так, известный специалист по романским литературам Д. Петров в «Шестнадцатом присуждении премий имени А.С. Пушкина» пишет: «Когда раздумываешь о переводах некоторых поэтических произведений, в голову невольно приходит парадокс: лучше бы их вовсе не переводить! И эта же мысль кажется нелепой только на первый взгляд» [Шестнадцатое присуждение премий имени А.С. Пушкина, 1906, 56].
Мысль о невозможности передать на другом языке поэтические образы имела место и в учении представителя психологической школы в литературоведении, упоминавшегося выше А. Потебни. Основным элементом его лингвистической системы и его понимания литературы является внутренняя форма. Она соответствует в некоторой степени тому первоначальному образу, дающему толчок к возникновению слова, но постепенно забывающемуся по мере его употребления. Для Потебни любое слово представляет собой «образ», и вследствие этого обладает внутренней формой. Таким образом, понятия «образ» и «внутренняя форма» приобретают особое значение и выражают изначальную закодированность определенных представлений в языке и, следовательно, их непереводимость на другой язык.
Отдельно необходимо выделить видного филолога того времени Ф. Батюшкова. Данный ученый исходил из идеи непереводимости. В работе «Задачи художественного перевода» Батюшков говорит о непереводимости как о серьезной переводческой проблеме. Он также цитирует Потебню, который говорил, что «язык настраивает весь механизм мысли особым, так сказать, индивидуальным образом», и поэтому всякий перевод с одного языка на другой есть всегда «переложение своими словами», причем «содержание мысли изменяется более, чем в копии, написанной карандашом с картины масляными красками». Ф. Батюшков выдвигает положение, имеющее «силу аксиомы»: «никакой, даже самый совершенный, перевод не может вполне заменить чтение художественного произведения в подлиннике. <…> Слово есть символ, полное значение которого раскрывается только посвященному в его сокровенный смысл» [Принципы художественного перевода 1920: 10]. В конце статьи Батюшков приходит к выводу, что перевод - это своего рода наименьшее зло, «при несовершенном знании чужого языка» «лучше пользоваться несовершенным переводом» [Принципы художественного перевода 1920: 11]. То есть перевод может быть только временной заменой подлинника и всегда отсылает читателя к оригиналу.
Таким образом, идея о непереводимости художественного текста находит отражение и в научных трудах и теоретических исследованиях разных ученых начала XXвека, что свидетельствует:
1) об особой актуальности категории непереводимости в данный период времени;
2) о специфичности эпохи Серебряного века, обусловившей появление сходных идей у ученых различного толка.
Заключение
Рассмотрение данной проблемы в контексте эпохи Серебряного века позволяет убедиться в том, что идея непереводимости художественного произведения, существовавшая задолго до начала XXвека, фигурирует в трудах ученых и литературных критиков данного периода. Мы видим, что в начале XX века мнения как авторов художественных произведений, так и собственно филологов сводились к идее потенциальной непереводимости художественного произведения. Тем не менее переводы выполнялись и выполнялись осознанно. Следовательно, можно говорить о том, что получившая распространение категория непереводимости положительно стимулировала переводческую деятельность, которая в эпоху Серебряного века носила противоречивый характер и способствовала преодолению ею своего кризисного состояния. В целом для поэзии категория непереводимости оказывала положительное влияние: она способствовала появлению новых поэтических произведений в виде вольных переводов и переложений и содействовала взаимному обогащению разных национальных литератур.
Таким образом, мы можем сделать следующие выводы:
1) в критике начала XX века категория непереводимости становится актуальной. Серебряный век русской поэзии становится периодом особой активизации категории непереводимости в критике, что было связано с переходностью этого периода в историческом и культурном отношениях;
2) категория непереводимости существовала параллельно с активной переводческой деятельностью, в связи, с чем оказывала на последнюю сильное воздействие, которое справедливее оценивать как положительное. Категория непереводимости стимулировала расширение переводческой деятельности. Можно говорить о том, что категория непереводимости способствовала сближению различных литератур через переводы.
Выводы, полученные нами в исследовании, могут быть использованы при изучении переводческих проблем и истории русского перевода начала XXвека.
Перспективы исследования связаны, с одной стороны, с возможностью расширения историко-литературного материала, с другой стороны, с решением вопроса, связанного с влиянием категории непереводимости на перевод и литературу в целом. Является ли проблема непереводимости тормозящим фактором для деятельности переводчиков или же, напротив, стимулирует их энтузиазм, заставляя их искать новые пути к преодолению непереводимого в тексте, совершенствовать свою работу над оригиналом. На следующем этапе нашего исследования нам предстоит поиск ответов на данные вопросы.