ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
Филологический факультет
Кафедра теории литературы и её истории
Курсовая работа
на тему: «Проза Булата Окуджавы в зеркале критиков»
Работу выполнила
студентка 5 курса Заочного отделения 252 гр. Филатова Т.В.
Работу проверила
Н.Г. Медведева
Ижевск 2010
Содержание:
1. Введение.
2. Критики о прозе Булата Окуджавы.
3. Булат Окуджава в зеркале Дмитрия Быкова.
4. Булат Окуджава в зеркале Светланы Неретиной.
5. Булат Окуджава в зеркале Владимира Бушина.
6. Заключение.
7. Список используемой литературы.
Введение.
В настоящее время в литературоведении активизируется интерес к литературному процессу шестидесятых-семидесятых годов. Предпринимается попытка охарактеризовать явления современной литературы, которые начали зарождаться в шестидесятые годы, формируется новый взгляд на исторические, культурные события периода “оттепели” и феномен «шестидесятничества».
Проза Окуджавы была воспринята литературной критикой весьма негативно, что не слишком повлияло на его желание работать с крупной литературной формой. Всего было напечатано несколько сборников автобиографических рассказов и повестей, а также автобиографический роман "Упраздненный театр", удостоенный в 1994 году премии Букера.
Таким образом сложился основной объект исследования повестей Б.Окуджавы и выделился предмет изысканий: особенности поэтики повестей в контексте всего литературного наследия выдающегося поэта, писателя и композитора.
Целью работы будет являться исследование повестей Окуджавы как набора определенных авторских сигналов и символов. Для ее достижения следует решить следующий ряд задач:
1. Изучение всей доступной литературы по данной теме.
2.Изучение повестей Б.Окуджавы.
3. Рассмотрение сюжетных линий в прозе Окуджавы.
4. Выделение на этой основе мотивов в творчестве.
Выбор темы обусловлен и тем, что Окуджава был своего рода универсальным художником, являясь одновременно и поэтом, и прозаиком. Поэтому изучение своеобразия восприятия и освоения русской классической традиции в творчестве Окуджавы поможет понять особенности ее отражения не просто в прозаических произведениях, но в таком уникальном явлении, как проза поэта.
Повесть «Будь здоров, школяр», вышедшая впервые в 1961 году, практически сразу изъятая из печати, но не из критики. Среди множества публикаций можно выделить посвященные непосредственно повести и посвященные в целом явлению фронтовой прозы и ее разновидностей.
Первой критической статьей стала работа Д.Молдавского о сборнике «Тарусские страницы» (первом и на тот момент единственном месте публикации повести Окуджавы). Автор статьи отмечает несоответствие картины, нарисованной писателем, реальности, уличает его в неискренности и примитивном восприятии войны. Журналы Коммунист, Урал, Новый мир, Нева указывали на пацифистские настроения в повести, наигранность характера героя, неуместную жалкость исповеди. Подобного мнения в то время придерживался и Н.Лейдерман.
Лишь немногие критики могли оценивать поэтику повести отвлеченно от идеологии. Таков подход Л.Плоткина, первого разделившего повесть на отдельные мотивы и идейность. Положительным отзывом стала статья нелитературоведческого плана: отзыв соавтора Окуджавы по киносценариям Владимира Мотыля, но она была единственной в своем роде.
С приходом перестройки значительно изменилось как отношение к автору, так и отношение к его работам. Положительные характеристики творчества Окуджавы в целом можно увидеть у Богомолова, выступившего на Второй международной научной конференции, посвященной творчеству Б.Окуджавы.
В 90-е годы переосмысление взглядов на повесть Б.Окуджавы продолжилось. Так, в двухтомном библиографическом словаре Русские писатели, XX век говорится, что в автобиографической повести «Будь здоров, школяр» (1960-1961) Окуджава, следуя традициям Л.Толстого, раскрывает сложный внутренний мир героя, его переживания, страх смерти, боли, слёзы, ненависть к войне, трудный путь становления молодой души.
Почти одновременно с повестью Окуджавы в печати вышел целый ряд повестей, к примеру, «До свидания, мальчики» Б.Балтера, «Журавлиный крик» В. Быкова, «Звездопад» В.Астафьева и многие другие. Послевоенная проза обладает рядом общих черт в поэтике, и не отметить их невозможно, но по отношению к «Будь здоров, школяр» ранее этого еще не было сделано.
Отдельно следует выделить работу Т.В. Садовниковой, посвященную военной литературе 60-х годов. Диссертация включает анализ повести Б.Окуджавы, обращающий внимание и на основные приемы автора, и на такую важную черту, как исповедальность, определенно обращающий нас к другой фронтовой прозе. Особо разбирается образ главного героя, проблема лирического героя и автора. Поднимается вопрос о взаимосвязи поэтического наследия Окуджавы и его повести, общности в их поэтике, требующий дальнейшего развития и исследования. Причина актуальности именно в малой теоретической изученности таких немаловажных компонентов строя произведения, как сквозные мотивы, хронотоп и образ героя.
Однако вершинами Окуджавы в исторической прозе следует признать роман «Путешествие дилетантов», посвящённый романтической любви друга Лермонтова – Сергея Мятлева и Лавинии Ладимирской, и книгу «Свидание с Бонапартом», обращённую к войне 1812 года.
Да, оба эти сочинения вызвали у критиков неоднозначные оценки. Сергей Плеханов, к примеру, считал, что Окуджава занялся XIX веком лишь потому, что тривиальность и литературщину легче скрыть за мишурным блеском исторической экзотики. А Игорь Золотусский прямо заявил, что Окуджава в своей прозе «виртуозно переписывает и копирует булгаковскую эксцентрику», но при этом критик остался холоден к технике письма Окуджавы. Роман «Путешествие дилетантов», кажется, из всех серьёзных критиков практически безоговорочно эту книгу принял разве что Валентин Курбатов. В 2004 году критик в своей книге «Подорожник» вспоминал: «Когда Б.Ш. Окуджава написал «Путешествие дилетантов» и оно вышло в «Дружбе народов», я, вопреки общему мнению моих знающих цену настоящей прозе товарищей, что роман «так себе», был потрясён и написал Булату Шалвовичу «читательское» письмо, где старался оберечь его и «предупредить», что такие романы о небесных возлюбленных «даром не пишутся» и имеют обыкновение сбываться. Лавинии приходят в снах, и ты уже и во сне знаешь о реальной несбыточности такого прихода и платишь по пробуждении долгим утром, когда не хочется ни подниматься, ни жить, потому что ЕЁ в этом дне не будет, как не будет уже и в жизни. А напишешь, так жди, что однажды она и постучится, а между вами уже жизнь. Ответа я не дождался. Есть вещи, в которые лучше не лезть. Но вдруг года через два мне позвонили из «Дружбы народов»: «Окуджава просит Вас написать послесловие к книжному варианту его «Путешествия дилетантов». – «Почему меня?» – «Не знаем». – «Могу ли я видеть Булата Шалвовича?» Ответ был скомканный и невнятный: «Лавиния»… «на перекладных»… «след потерян». Но когда я закончил работу, Булат Шалвович был уже дома, выглядел невольником, и мы заперлись в его кабинете, как заговорщики. Я теперь уже знал «Путешествие», знал князя Мятлева, слышал его сердце и его тоску. Читать было трудно. Хотелось пожалеть автора – не напоминать об этой беззащитной, как крик в ночи, книге.
Как пишет Лотман, «„болтовня“ — сознательная ориентация на повествование, которое воспринималось бы читателем как непринужденный, непосредственный нелитературный рассказ». Этот особый принцип повествования в тексте «Евгения Онегина» был обусловлен все той же общей целью — стремлением превратить текст в жизнь, чтобы литература стала жизнью, поэтому «блестящим выражениям» были противопоставлены простое содержание и разговорная естественность языка, которая имитировала бы нехудожественность.
И Пушкин принципиально ориентировал свой роман на разговорную речь и интонацию. Возможно, именно такая форма повествования привлекла внимание Окуджавы еще и потому, что в советской литературе слишком долго господствовал нейтральный стиль. А основной чертой такого стиля является «разрушение естественного контакта с устно-разговорной речью, всегда являвшейся в русской литературе одним из самых мощных источников обновления и развития стиля»[1]. И в «Путешествии дилетантов» Окуджава сделал «болтовню» основным жанрообразующим принципом. Окуджаву привлекает именно такой тип пушкинского повествования, который предполагает автор выступает как очевидец, друг, и одновременно наблюдатель и автор, отчасти мистифицирующий читателя: «Мне нравится воображать себе будущего читателя, теряющегося в догадках: <…> кого же из героев считать положительным, а кого отрицательным. Мне нравится видеть его мучительно размышляющим: с кого же, наконец, брать ему пример»[2].
В 1983 году Окуджава опубликовал роман «Свидание с Бонапартом». Но его разругали не только «почвенники». Книга не понравилась и умеренным центристам и даже либералам. Так, Юрий Нагибин в своём дневнике за 14 ноября 1983 года записал: «Прочёл роман Булата Окуджавы «Свидание с Бонапартом». Странное впечатление. Написано, несомненно, умным и талантливым человеком, а что-то не получилось. Раздражает его кокетливая игра с языком, который он недостаточно знает. Но дело не в этом, среднехороший редактор без труда устранил бы все огрехи. Он не может выстроить характер. Все герои сшиты из ярких лоскутьев, словно деревенское одеяло, ни одного не ощущаешь как живой организм, и налиты они клюквенным соком, не кровью. Много хороших описаний, превосходных мыслей, органично введённых в ткань повествования, а ничего не двигалось в душе, и самоубийство героя не только не трогает, а вызывает чувство неловкости – до того оно литературно запрограммировано. Так много написать – и ни разу не коснуться тёплой жизни!..».