Общественное мнение связывало неудачи русской армии не только конкретно с именем Фуля, но со всеми иностранными сановниками, находившимися при русском штабе.>. Проснутся - и увидят, кому они вверили судьбу нашу. Сюда прибыл еще Штейн. Вот еще дегнпа! Что ж нам прикажут, несчастным, делать? Увы - воздыхать. Есть уже разные слухи о Фуле. <...>
Русские воины! Не медлите! Принимайте разбойников на штыки. Они не могут против вас устоять. Узнаем, что вас пустили уже в бой, так наше беспокойство кончится.
ХРАБРОСТЬ ИХ БЕСПРИМЕРНА...
(Свидетельства иностранцев о мужестве русских солдат)
Когда россиянин нападает на неприятеля, то он почитает своим долгом или победить, или умереть. Искусный маневр и предусмотрительные отступления вовсе ему не нравятся. Он не знает, что такое отступить, а сильно разумеет только слове - вперед. Необходимый жар, соединенный с народным духом, также особенная доверенность к судьбе - "чему быть, того не миновать" - поставляет пехоту российскую на первейшие степени в Европе.
Русский начинает битву хладнокровно, но лишь только у них падает один, то раздаются тысячи голосов: наших бьют; солдаты требуют дозволения броситься на неприятеля, от чего тогда весьма трудно воздержать их. В очевидной опасности русский солдат идет равнодушно, будучи уверен, что с ним ничего не сделается, если Бог не допустит, но верит, что если время не пришло, то пуля не возьмет. Русский особенно отличается от прочих народов удивительным терпением, перенесением всего, и, без сомнения, он крепче всех европейцев. Суворов, хорошо знавший сие свойство, нападал на неприятеля тотчас после самых тягостных переходов, без роздыха, а особливо в Италии под самым жарким небом. И французы всегда обманывались, когда хотели утомить русских. Сей солдат готовит свой обед, когда может, не спит, когда занят службою; напротив того, на досуге рад спать сутки. Он гораздо меньше имеет нужд, в сравнении с прочими войсками, и потому во время войны немного стоит.
Шторх
Русский солдат - спартанец, он воздержанием в пище и питье походит на испанца, терпением - на чеха, гордостью - на англичанина, мужеством - на шведа, предприимчивостью и энтузиазмом - на француза или на венгерца. В нем нет жестокости. Никогда не слышен ропот в среде русских солдат; во имя России и царя они всегда готовы на геройские подвиги.
Граф Ланжероп
Русский солдат привычен ко всем переменам погоды и нуждам, к самой худой и скудной пище, к походам днем и ночью, к трудным работам и тяготам. Солдаты упорно храбры и удобно возбуждаются к славным подвигам, преданы своему государю, начальнику и отечеству, набожны, но не омрачены суеверием, терпеливы и сговорчивы. Природа одарила их самыми лучшими существенными способностями для военных действий; штык есть истинное оружие русских, храбрость их беспримерна.
Вильсон
ДОКУМЕНТЫ. ПИСЬМА. ВОСПОМИНАНИЯ
ВЕРШИТЕЛИ ЕВРОПЕЙСКИХ СУДЕБ В ВОСПОМИНАНИЯХ КНЯЗЯ МЕТТЕРНИХА
Публикуется по изданию: Французы в России. 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев. Сборник сост. А. М. Васютинским. М.. 1912, т. I, с. 12-24.
Характеристики Александра I и Наполеона даются по воспоминаниям австрийского дипломата и министра, князя Меттерниха (1773-1859).
Меттерних родился в Кобленце в 1773 г. В 1790 г. поступил на австрийскую службу. Женился на княжне Кауниц, внучке известного государственного деятеля, которая ввела его в круг венской аристократии. Самостоятельная дипломатическая деятельность Меттерниха началась в 1798 г.. когда он присутствовал на Роштадтском конгрессе. В 1801 г. он был назначен австрийским посланником в Дрездене, в 1803 г. - в Берлине (где принял активное участие в создании антифранцузской коалиции). В 1809 г. был назначен министром иностранных дел Австрии и оставался на этом посту в течение 38 лет.
Написанные Меттернихом "Мемуары", несомненно, представляют интерес как историческое свидетельство эпохи. Надо, однако, принимать во внимание, что они достаточно субъективны и тенденциозны. Так, например, утверждения князя, что оп заранее предвидел ход и результаты войны 1812 г.. не заслуживают доверия. Хотя несомненные дипломатические дарования, тонкий, наблюдательный ум позволили ему подметить ряд важных черт в европейской политике и деятельности особ, игравших в ней главные роли.
Меттерних всегда верно служил интересам венского двора. Ход событий (даже тогда, когда он развивался не по его воле) князь представляет в своих записках как воплощение собственных дальновидных расчетов; причем последнее правильное решение якобы всегда оставалось за Австрией. В "Мемуарах" превозносится роль австрийского императора, проводимая им политика; он выступает часто как советчик и наставник Александра I. Сам Меттерних, учитывая сложную политическую обстановку в Европе, видел свою главную задачу в постоянном лавировании с целью добиться ослабления Франции, России и Пруссии во взаимной борьбе. Хотя Австрия и приняла участие в ряде антинаполеоновских коалиций, симпатии Меттерниха находились в большей степени на стороне французского императора, нежели на стороне России. Исход воины 1812 г. ошеломил Меттерниха, поскольку вопреки всем его ожиданиям, русская армия не только не была разгромлена, но и перешла в ответное наступление. Перед князем тем самым была поставлена дилемма выбора союзника. Его страшили ростки бурного национально-освободительного дви-Я№ния в Германии, подогреваемые Россией.
В сентябре 1814 г. под председательством Меттерниха открылся Венский конгресс, заново перекроивший карту Европы, причем Австрии досталась большая часть территорий. С 1815 по 1848 г. Меттерних поддерживал систему абсолютизма, созданную Священным союзом, и нетерпимо относился ко всем либеральным движениям.
ЗАПИСКИ ДИПЛОМАТА АПОЛЛИНАРИЯ ПЕТРОВИЧА БУТЕНЕВА
Публикуется (с сокращениями) по изданию: Русский архив. М.. 1881, кн. 3, с. 5-84. (Оригинал записок на французском языке.)
Бутенев Аполлинарий Петрович (1787-1860) - дипломат, действительный тайный советник, член Государственного совета. Сын небогатого помещика, получил домашнее образование. В 1802 г. переехал в Петербург и жил в доме фельдмаршала князя Н. И. Салтыкова, к которому имел рекомендательные письма. В 1804 г. по ходатайству того же Салтыкова поступил на службу в переводческую канцелярию Коллегии иностранных дел. Спустя некоторое время занял должность секретаря при товарище министра иностранных дел А. Н. Салтыкове. В 1812 г. был командирован в дипломатическую канцелярию Багратиона и находился там до Бородинской битвы. Затем служил в российском посольстве в Константинополе, впоследствии занимал должность начальника переводческой экспедиции министерства иностранных дел. В 1858 г. по болезни вышел в отставку. Современники отзывались о нем очень высоко, заслуженно считая его честным и скромным человеком.
ЗА КУЛИСАМИ "ЛИЧНОЙ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДРУЖБЫ"
Письма императрицы Марии Федоровны и императора Александра I
Публикуется по изданию: Русская старина, 1899, № 4, с. 3-24.
Еще в феврале 1808 г. Наполеон написал письмо Александру I, в котором выдвинул ряд предложений в смысле возможных территориальных приобретений для России (совместный поход в Индию, раздел Турции), но для обсуждения конкретных вопросов предложил личную встречу. (Это письмо опубликовано в "Сборнике русского исторического общества", т. 88. СПб.. 1893, с. 456- 458.) Русский император не отказался от встречи, хотя и не очень надеялся на обещания Наполеона. Сомнения Александра соответствовали реальному положению вещей, поскольку, как явствует из секретных инструкций Наполеона, он не собирался допускать Россию до раздела турецких владений, а главную задачу видел в столкновении России с Англией.
Начало русско-шведской и русско-турецкой войн весной 1808 г.. а также события в Испании отодвинули встречу монархов на второй план. Для французского императора ситуация неожиданно изменилась, когда пришли известия о начале активного сопротивления испанского народа и капитуляции французского корпуса Дюпона в битве при Байлепе. В Европе тотчас начались осложнения, активизировала свою политику Австрия. Тогда Наполеон вновь "вспомнил" о намеченной встрече с Александром и стал всячески торопить его приехать в Эрфурт.
Ситуация в России накануне поездки царя была достаточно сложной: общественное мнение высказывалось против "тильзит-ского курса" Александра I, главой оппозиции была мать царя Мария Федоровна. В письме Марии Федоровны Александру I накануне Эрфурта отражены взгляды противников Тильзита в тот период, когда более отчетливо обнаружились политические и экономические последствия русско-французского союза. Признавая заключение тильзптского мира вынужденным в силу чрезвычайных обстоятельств, группировавшиеся вокруг Марии Федоровны лица выступали против союза с Наполеоном, считая его политику агрессивной и коварной. Встреча в Эрфурте, по их мнению, могла лишь уронить международный престиж России. Недовольство внешнеполитическим курсом Александра внушало Марии Федоровне опасения за судьбу династии. Она утверждала, что союз с Наполеоном приведет его к гибели, к потере империи и семьи. Опасения за жизнь Александра I не были лишены основания, ап-тифранцузские настроения в обществе были значительны. Имелись планы отстранения мужской линии царствующего дома и возведения на престол великой княжны Екатерины Павловны. Общественное недовольство в России, пример Павла I, заплатившего жизнью за союз с Наполеоном, а также коварство французского императора, незадолго до Эрфурта подстроившего "ловушку" испанскому королю, послужили побудительным мотивом письма Марии Федоровны к Александру I.
Депеша генерала Барклая-де-Толли флигель-адъютанту Чернышеву
Публикуется по изданию: Отечественная война 1812 года. Издание военно-учетного Комитета Главного штаба. Под ред. Мыш-лаевского. СПб.. 1900, т. I, ч. 1.
С 1810 г. начинается усиленная подготовка к войне Франции и России. Военным министром России был назначен Барклай-де- Толли. При нем не только возросла численность армии и расходы на сооружение, но наиболее активно начали действовать военная разведка и дипломатия. Барклай-де-Толли учредил при цосоль-стййх России службу военных атташе, в задачу которых входило информировать министерство о военных приготовлениях Франции. В Вену был направлен полковник, барон Ф. Тейль фон Сераскер-кен, в Берлин - подполковник Р. Е. Рении, в Дрезден - майор В. А. ГТрсидель. Наиболее трудным и ответственным был выбор кандидата на пост военного атташе в Париже, им стал флигель-адъютант А. И. Чернышев.