Понтий Пилат.
К таким героям, в первую очередь, следует отнести Понтия Пилата - героя “романа в романе”.
Понтий Пилат в романе выступает в своей действительной исторической роли - роли прокуратора Иудеи.
Понтий Пилат представлен в романе Булгакова как сын короля - звездочета и дочери мельника, красавицы Пилы - об этом прямо говорится в 26-й главе при описании сна Пилата в первую ночь после казни. Автор выбирает из множества средневековых легенд немецкую версию о происхождении своего героя. Майнцкий король Ат, который умел читать судьбы по звездам, будучи на охоте, узнал, что наступил час, весьма благоприятный для его отцовства. И поскольку он был далеко от своего замка и своей супруги, матерью ребенка стала прекрасная дочь местного мельника Пила - отсюда имя Пилат. Потусторонняя судьба Пилата заимствована из швейцарской легенды о пребывании его в страстную пятницу каждого года на скалистых стенах, где тщетно пытается смыть с рук кровь невинно казненного Иисуса - вечное повторение евангельского эпизода с умыванием рук. В Швейцарских Альпах есть даже скала под названием “Пилат”.
Таким образом, мы видим, что прототип героя скопирован из двух легенд средневековой Европы - на это совершенно справедливо указывает исследователь И.Галинская. Правда, если именная часть “Пилат” может происходить от имени Пилы, остается неясным происхождение имени Понтий, совсем неподходящего для немецкой лексики.
Рассмотрим еще один момент. В разговоре с первосвященником Синедриона Каифой Пилат восклицает: “...это я тебе говорю - Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье! “
“Пилат Понтийский...” - это сочетание свидетельствует о том, что имя Понтий имеет географическое или этнографическое происхождение. Фаррар в своем труде “Жизнь Иисуса Христа” замечает, что имя Понтий - самнитского происхождения. Самниты - италийские племена, которые воевали на стороне Понтийского государства против владычества Рима. В I веке до н.э. Понтийское государство и самиты были разбиты римским полководцем Суллой.
Слово “Пилат” уместно связать с латинским словом “pilum” - почетное копье, которым награждались отличившиеся военачальники. Это соображение хорошо согласуется с титулованием Понтия Пилата “всадник Золотое Копье”. Вот такими могут быть исторические аспекты расшифровки имени пятого прокуратора Иудеи.
Афраний.
Также интересно рассмотреть еще один персонаж ершалаимского мира – Афраний. Нужно отметить, что профессор Н.Утехин в статье “Мастер и Маргарита” (журнал “Русская литература” № 4, 1975г.) выдвигает предположение, что руководитель тайной службы Афраний является тайным последователем Иешуа, т.е. прототипом Афрания является некий тайный христианин. Вот поэтому с такой готовностью он выполняет приказ об убийстве (точнее - “охране”) Иуды из Кариафа.
В мире иррациональном интересны криптограммы прототипов мессира Воланда и рыцаря - шута Фагота - Коровьева.
Фагот – Коровьев.
Очень непросто расшифровать прототип Фагота - Коровьева, как впрочем, и функциональную нагрузку этого образа. В этой части существуют интересные наблюдения и материалы у И.Галинской.
Привязываясь к французской лексеме «fagot», Галинская делает вывод, что в имени Фагота заключены три момента: во-первых, он - шут, во-вторых, безвкусно одет и, в-третьих, еретически настроен. Рыцарской атрибутики в образе Фагота - Коровьева до его преображения не усматривается, но это пока и не столь важно.
Версия М.Иовановича (Югославия) состоит в том, что образ Фагота - Коровьева важен, т.к. относится “к наивысшему уровню философствования в кругу Воланда”. Однако никаких толкований образа он не дал.
В главе “Неудачливые визитеры” Гелла обращается к Коровьеву: “Рыцарь, тут явился маленький человек...”. И тут мы начинаем понимать, что не зря всю первую часть романа нас беспокоила личность Коровьева; чувствовалось, что это - не просто служебная фигура при Воланде.
Несмотря на нарочитую буффонадам и гаерство, Коровьев серьезно и глубокомысленно рассуждает о некоторых вещах. Он философичен, умен и широко эрудирован, осведомлен в делах черной магии, умеет видеть скрытое и предсказать будущее.
Из состава свиты Воланда Фагот - Коровьев является именно той силой, которая буквально на уровне гротеска организует разоблачение и самонаказание пороков современного московского общества (чего стоит только разоблачение некоторых сторон жизни председателя акустической комиссии Семплеярова!).
Наиболее полно личность Коровьева раскрывается в сценах Великого бала полнолуния и в сценах, близко примыкающих к этому балу. Полны остроумия и эрудиции его беседы с Маргаритой о вопросах крови и причудливо тасуемой колоде, о возможности пятого измерения и чудесах расширения жилплощади без всякого пятого измерения, о неизбежности попыток ареста обитателей квартиры №50 и т.д.
Фагот - Коровьев ничего не говорит и не делает зря. Действия его на балу безукоризненно точны - по существу, он - главный распорядитель бала. Сама сцена бала демонстрирует его удивительную осведомленность о прошлой, исторической жизни всех участков бала и об их потусторонней жизни. Фагот - Коровьев владеет сокровенным, эзотерическим знанием. В редакции романа 1933 г. он затрагивает опасную тему Света и Тьмы: “Свет порождает тень, но никогда, мессир, не бывало наоборот”. В этих словах при критическом настрое можно усмотреть намек на подчиненное положение “ведомства” Воланда. И, наверное, поэтому данная фраза исчезла из окончательной редакции романа и не может служить ключом к неудачной шутке Фагота - рыцаря.
Сам Воланд, имея главенствующее положение по отношению к Фаготу, выражает уважение и его достоинству и при официальном обращении величает его рыцарем.
В последней главе, когда рыцарь оплатил и закрыл все счета, мы видим, что он - совсем не вечно кривляющийся Коровьев, а никогда не улыбающийся, весь углубленный в свои мысли человек, которого томит вечная печаль. По-видимому, его прижизненный каламбур был настолько крепок, что ему пришлось крепко за него поплатиться и “прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал”.
Из всей свиты Воланда рыцарь - единственный человек, а не демон, стало быть, это весьма незаурядная и масштабная фигура, ибо кто еще может занять место по правую руку Властелина.
Таким образом, Рыцарь предстает в романе как носитель сокровенного знания, которое, впрочем, не всегда в пользу для знающего.
Воланд.
Современный читатель, только приступая к роману, уже знает, что Воланд - Дьявол из рассказов друзей и близких, читавших произведение, из попавших на глаза критических статей. Но первые читатели до 13-ой главы, где Мастер сообщает Ивану, что они с Берлиозом встретились с сатаной, не были уведомлены заранее прямым образом об этом герое. Но что здесь можно заметить?
Во-первых, незнакомец на Патриарших быстро угадывает мысли собеседников (пример - эпизод с папиросами “Наша марка” и др.), во-вторых, ему принадлежит портсигар червоного золота, на крышке которого сверкает бриллиантовый треугольник. Форму треугольника имеет заглавная буква греческого алфавита “дельта”, с которой в византийском писании начинается слово “дьявол”, и которая, таким образом, является монограммой Дьявола. Далее, на визитной карточке “профессора” предстает начальная буква фамилии - двойное “В”. Именно с этой буквы (W) пишется слово “Воланд” - имя сатаны, упоминаемое даже в одном из переводов “Фауста”.
Одним из прототипов Воланда можно смело считать Мефистофеля, правда - сильно измененного, в данном случае - возвышенного. Обнаруживается сходство их реплики и внешняя атрибутика. В сцене “Фауста” под названием “Погреб Ауэрбаха в Лейпциге” Мефистофель спрашивает у Фроша: “Какого же вина отведать вам угодно?” В “Мастере и Маргарите” Воланд спрашивает буфетчика Сокова: “Вино какой страны вы предпочитаете в это время дня?” Мефистофель является к Фаусту в образе пуделя, - незнакомец на Патриарших прудах несет трость с набалдашником в виде головы пуделя. А Маргарите - королеве бала на грудь вешают изображение пуделя в овальной раме и под ногу кладут подушечку с вышитым пуделем. Присутствие сатанинского символа здесь налицо.
Вторым прототипом, менее сходным с внешней стороны, но более отвечающим образу Воланда по существу, назовем Сатану из древнееврейской Библии. В этом источнике он выступает как наиболее важный из всех демонов.
В предании о многострадальном Иове злой дух Сатана свободно расхаживает по небу, как у себя дома, и даже запросто разговаривает с Богом. Толкователи Ветхого завета заметили, что такое положение дел соответствует верованиям халдеев и персов, книги которых восходят к еще более глубокой древности, чем книги евреев. Само имя, которым евреи обозначили главнейшего дьявола, имеет халдейское происхождение и означает “ненависть”. Эта вторая составляющая прототипа Воланда не столь очевидна как Мефистофельская компонента, но она без всяких натяжек просматривается в самом способе действий Князя Тьмы. Воланд рассуждает о разделении функций между “ведомствами”, свысока разговаривает с посланцем Иешуа Левием Матвеем, подчеркивая свой суверенитет с небожителями. У себя он всесилен. “Мне ничего не трудно сделать” - так отвечает он бестолковому ученику Иешуа Левию Матвею. В окружении Воланда неизменно присутствует его верный экзекутор Азазелло, один к одному перенесенный в роман из древнееврейских верований. В древнееврейской религиозной мифологии Азазел (или Азаел) - демон безводной пустыни, падший ангел, низвергнутый с неба, бесстрастный убийца. Эти приметы Воланда вполне однозначно выводят его прототип из иудейской, дохристианской версии Библии, известной в православии под именем “Ветхого завета”.
В мире человеческом предлагаем рассмотреть таких персонажей, как Мастер и его спутницу- Маргариту.