Ин. IV, 1–3. Когда Иисус узнал, что до фарисеев (пастырей народа) дошел слух о нем, он удалился. Понятно, что он удалился от признанных пастырей народа, но не от секты.
Лк. V, 17. Фарисеи и законоучители. Здесь является в первый раз соединение фарисеи и законоучители, но понимание, что были фарисеи и еще законоучители, не определяется так же, как не определяется, кто были книжники и законники; и так как, очевидно, законоучители, законники, книжники не были все секты, то это надо переводить так: пастыри, учащие закону.
В продолжении этой главы, через четыре стиха, те же самые фарисеи и законоучители уже названы книжники и фарисеи. Фарисеи все те же, но вместо законоучителей стали книжники. Неужели это другие пришли? Очевидно, это другое определение тождественно первому. Точно так же соединяется слово «фарисеи» с законниками и с первосвященниками.
Мф. XXVII, 62. Очевидно, что фарисеи значит пастыри. Но пастыри бывают законники, книжники и архиереи. Почему поставлено фарисеи вместо того, чтобы сказать из фарисеев, можно объяснить тем, что ложное понимание того, что были фарисеи, было у всех церковных переписчиков, и они должны были стремиться к тому, чтобы запутать эти места, дав фарисеям значение ложной секты.
Лк. V, 30; Мф. IX, 14. Фарисеи требуют соблюдения постов и несообщения с мытарями от всех: стало быть, они не секта.
Лк. VI, 7. Фарисеи блюдут исполнение субботы, она же есть завет с Богом по Моисею; стало быть, они не секта.
Мр. III, 6. Фарисеи делают совет с Иродом, как бы погубить Иисуса за неисполнение субботы; стало быть, они не секта, а царствующая вера – православие.
Ин. VII, 32. Фарисеи и первосвященники посылают взять Иисуса; стало быть, фарисеи были одно с первосвященниками, были православные.
Ин. VII, 48. Никто из начальников и фарисеев не поверил Иисусу; стало быть, фарисеи были начальниками веры.
Ин. VIII, 3. Фарисеи и книжники приводят женщину для исполнения над нею казни по закону; стало быть, они царствующее единое истинное учение, а не секта.
Ин. IX, XIII. Чтобы решить вопрос о слепом, его ведут к фарисеям как к истинным толкователям закона.
Ин. XI, 57. Фарисеи и первосвященники дали повеление. Если бы они были секта, то не могли давать повеления.
Ин. XII, 42. Из начальников многие уверовали в Иисуса, но для фарисеев не исповедовали, чтобы не быть изгнанными из синагоги. Какая же это секта?
Мф. XXIII, 2. На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи. Так сам Иисус определил фарисеев. Это не секта, это православные.
Ин. XVIII, 3. Иуда взял отряд от первосвященников и фарисеев. Это не секта, а единая духовная власть.
Смешно и странно доказывать то, что слово значит то, что оно значит. И не нужно бы было доказывать, если бы обман не был так глуп и так стар и, кроме того, не был бы так обыкновенен в людских делах. Революция борется с монархической мастью. Бонапарт выходит из революции и устанавливает ту же власть. Но он говорит, что монархисты – это секта роялистов. И все проглатывают эту пилюлю и пресерьезно говорят о роялистах и бонапартистах. Для бонапартистов и роялистов, разумеется, есть разница, но для людей, ищущих смысла вещей, нет никакой, и явно, что бонапартисты, называя роялистов сектой, играют словами или говорят о том, что должно служить для них, но что не имеет никакого значения для более глубокой точки зрения. Для людей Павловой веры, установивших новые суеверия вместо старых, фарисеи могут представляться чем‑то отличным от секты Павла; но для людей, понявших веру Христа, нет никакого между ними различия.
В вере Христа этот обман особенно поразителен тем, что Иисус предвидел его и, насколько только возможно, под корень подкопал его и, указав прямо на этот повод заблуждений, сказал: берегитесь закваски фарисейской, – и определил ясно и точно, в чем она состоит.
Обличение пастырей, представляющееся при обыкновенном чтении выражением негодования или даже предупреждения и предвидения того, что может быть, есть, собственно, самое точное определение этого зла и источника его.
(Мф. XXIII, 37, 38 /Лк. XIII, 35/)
Иерусалим, Иерусалим! ты убиваешь пророков и камнями бьешь тех, которые присланы к тебе. Сколько раз я хотел свести воедино всех детей твоих так же, как наседка собирает цыплят под крылья, но вы не хотите.
Так вот и погибнет дом ваш.
Дом ваш разумеется ваш храм – дом вашего Бога, и следующая затем речь о храме подтверждает, что речь идет о нем.
(Мф. XXIII, 39)
Потому что, говорю вам, больше уже не увидите истины, пока не скажете: благословен тот, кто учит разумению господа.
Иисус заключает обличение самозванных пастырей тем, что погибнет их дом Бога и они не узнают истины до тех пор, пока не будут призывать к себе разумение.
(Мф. XXIV, 1;Мр. XIII, 1)
И, вышедши из храма, Иисус пошел прочь. Тогда ученики подошли к нему, чтобы указать ему на строение храма.
Дорогие камни и на приношения.
Ученики говорят: ты говоришь, что этот храм их ложный, а вот, однако, как он разукрашен!
(Мф. XXIV, 2, 3)
И Иисус отвечал им: не смотрите на это. Верно говорю вам, не останется здесь камня на камне, что бы не был разрушен.
И когда он сел на Масличной горе, подошли к нему ученики и для себя спросили: когда это будет и чем окажется, что твое учение установилось и что кончилась жизнь теперешняя?
Ученики спрашивают, когда это случится, т.е. когда совершится то, что он обещал и что Богу будут поклоняться не в храме, а в духе и делом, и когда разрушится вся эта ложь пастырей и их храмов и будет везде твое учение. Ученики спрашивают то, что всегда спрашивают, когда говорится об истинном учении Христа. Они говорят: хорошо бы это было, но когда‑то будет?
(Мф. XXIV, 4‑8)
И Иисус на ответ сказал им: смотрите берегитесь, чтобы не ошибиться.
Потому что многие будут учить вас во имя разумения и многих запутают.
Услышите о войнах и возмущениях, смотрите не бойтесь; все это будет, но это не конец соблазнов.
Поднимется народ на народ и царство на царство и будет голод и землетрясение в разных местах.
Это все только муки родов.
Ученики спросили, когда кончатся соблазны, и Иисус отвечает: будут уверять вас, что учат вас разумению, и за это будут войны и возмущения, но вы знаете, что это не конец соблазнов и зла. 'Аρχήώδίων – значит муки родов и ничего больше, и так должно быть переведено.
Стихи 9‑й и 10‑й внесены сюда с писателем из речи, сказанной ученикам при посылке их на проповедь, и сюда, очевидно, не относятся.
(Мф. XXIV, И, 12, 14)
И многие лжеучители явятся и спутают многих.
И от увеличения беззакония охладится любовь у многих.
И когда возвещение об истинном благе разнесется по всей земле в утверждение всем народам, тогда‑то придет конец соблазнам.
13‑й стих опять вставка из речи к ученикам
Если человек живет для плоти, то он погибает, как всякая плоть. Если он живет духом, то приобретает жизнь истинную:
всякий человек знает жизнь истинную, но плоть соблазняет его.
Берегитесь соблазна. Потому что лучше тебе, чтобы погиб один сустав твой, чем все тело. Лучше лишиться минутной радости, чем истинной жизни. Жизнь истинная дана нам, и все мы знаем ее, но обман плоти путает нас.
Привели раз к Иисусу детей, чтобы они побыли с ним. Но ученики стали отгонять детей, говоря: что нашему учителю делать с глупыми ребятишками?
Иисус увидал, что они ни во что считают ребят и отгоняют их, огорчился на учеников и говорит: напрасно вы так детей гоняете; они самые лучшие люди, потому что дети все живут по воле Божией. Они‑то уже наверно в царстве Божием. Вам не гонять их надо, а учиться у них, потому что для того, чтобы жить в воле Божией, надо жить так, как живут дети. Дети всегда исполняют пять правил, которые я дал вам: дети не ругаются, не держат зла на людей, дети не блудят, дети не клянутся ни в чем, дети не противятся злу, ни с кем не судятся, дети не знают различия между своим и народом чужим и не воюют. Дети исполняют пять правил, и потому они лучше больших, и они в царстве Божием.
Если не бросите всех обманов плоти и не сделаетесь такими же, как дети, не будете в царстве Божием.
Только тот, кто понимает, что дети лучше нас, потому что не нарушают закона Бога, только тот понимает мое учение, только тот понимает Бога.
Нам нельзя презирать детей, потому что они лучше нас и души их чисты перед Богом и всегда с Богом. Они все хороши и добры. И ни один ребенок не погибает по воле Бога; все погибают только от людей, потому что люди отманивают их от добра.
И потому надо беречь их и не отманивать их от их Отца и от жизни истинной. И дурно делает тот человек, который отманивает их от чистоты. Отманить ребенка от добра, соблазнить его гневом, блудом, клятвой, судом, войной так же дурно, как навесить такому ребенку жернов на шею и бросить в воду; трудно, чтобы выплыл, а скорее потонет. Так же трудно ребенку выбраться из соблазна, в который введет его взрослый.
Мир людей несчастен только от соблазнов.
Соблазны везде в мире, всегда были и будут, и человек погибает от соблазнов.
И потому все отдай, всем пожертвуй, только бы не попасть в соблазн. Лисица попадет в капкан, отвертит лапу и уйдет; и лапа заживет, и она остается жива. Так и ты делай; все отдай, только бы не завязнуть в соблазне. Соблазны расставлены против всех пяти правил и против всех их надо беречься.
Берегитесь же; вот соблазн против первого правила: не сердиться.
Не спрашивай, сколько раз прощать брату; не думай, что семь раз можно простить, а потом уж надо мстить. Не семь раз только прощай, а семьдесят раз семь прощай и опять прощай.
Потому что царство Бога можно вот к чему применить. Стал царь считаться со своими оброчниками. И привели ему оброчника такого, что должен был миллион рублей. И нечем было ему отдать. И надо бы царю за это продать все его имение, жену, детей и его самого. Но стад оброчник просить милости у царя. И царь помиловал его и простил весь долг. И вот этот‑то оброчник пошел домой и увидал мужика; должен ему был этот мужик 50 копеек. Схватил его царский оброчник, стад душить и говорить: давай, что ты мне должен. И пал мужик ему в ноги и говорит: потерпи на мне, все отдам тебе. Но оброчник не помиловал, а посадил мужика в замок, чтобы сидел, пока не отдаст всего. И увидали это мужики и пошли к царю и сказали, что сделал оброчник. Тогда призвал царь оброчника и говорит ему: я тебе, злая собака, весь оброк простил, потому что ты умолил меня. И тебе надо было миловать должника своего за то, что я тебя помиловал. И прогневался царь и отдал оброчника на пытку, пока не отдаст всего своего оброка.