- Вот, - говорит он, - учитель русской словесности: какая душа! Умный, добрый, народ любит и все нам про народ рассказывает.
- А ты любишь народ? - спросил я Мишу.
- Разумеется. Кто же не любит народа?
- Ну, есть люди, что и не любят.
- У нас весь класс любит. Мы все дали друг другу слово целые каникулы учить мальчиков.
- И ты учишь?
- Учу.
- Хорошо учатся?
- О, как скоро! как понятливо!
- Ты, значат, доволен своими учениками?
- Я? Да, я доволен, только...
Нас позвали ужинать.
Когда я лег спать на диване в Мишиной комнате, он, раздевшись, достал из деревянного сундука печатный листок и, севши у меня в ногах, спросил:
- Вы знаете эти стишки Майкова?
- Какие? прочитай.
Мальчик начал читать "Ниву". Он читал с большим воодушевлением. На половине стихотворения у Миши начал дрожать голос, и он с глазами, полными чистых юношеских слез, дочел:
О боже! Ты даешь для родины моей
Тепло и урожай - дары святые неба;
Но, хлебом золотя простор ее полей,
Ей также, господи, духовного дай хлеба!
Уже над нивою, где мысли семена
Тобой насажены, повеяла весна,
И непогодами не сгубленные зерна
Пустили свежие ростки свои проворно:
О, дай нам солнышка! Пошли ты ведра нам,
Чтоб вызрел их побег по тучным бороздам!
Чтоб нам, хоть опершись на внуков, стариками
Прийти на тучные их нивы подышать
И, позабыв, что их мы полили слезами,
Промолвить: "Господи! какая благодать!"
Мы с Мишей крепко пожали друг другу руки, поцеловались и расстались на другой день большими приятелями.