Путь от Прекрасной Дамы к Незнакомке был связан у Блока с пересмотром устоявшегося в юношеских стихах нравственного идеала. 3. Минц пишет о том, что «русский символизм стремился перестроить жизнь по законам Красоты. Реальная жизнь, пошлая и мещанская, должна была, согласно символистской эстетической утопии, превратиться в прекрасное произведение искусства. В этой „жизненной мистерии" женщинам отводилось огромное место». В пьесе Блока «Незнакомка» эта программа взята под сомнение: красота не в силах переустроить, изменить жизнь, напротив — жизнь изменяет ее.
При всем многообразии ликов Незнакомки, каждый из которых в пьесе персонифицирован, их можно сгруппировать по двум признакам — «вечной женственности» и потерянного женского достоинства. Почти все женские персонажи драмы тоже словно распадаются на две категории. Они соответствуют антитетичности образа самой Незнакомки. Серпантини, по сути, — аналог тому ее началу, которое составляет «вечную женственность» и красоту, а девушка из первого видения и несчастная, ожидающая на улице «Гауптмана», — итог «падения» Незнакомки, горькая участь, к которой ее влечет «страшный миф».
Самые эпиграфы к пьесе, самое обращение Блока к «Идиоту» Достоевского, где Настасья Филипповна проходит тот же путь, что и Незнакомка, и гибнет, не найдя себе места в этом мире, свидетельствуют и заставляют склониться к мысли о том, что автор пьесы не верил в возможность перестройки жизни по законам Красоты, лишь с помощью Прекрасной Дамы.
Структура «Незнакомки» в целом тоже строится на принципе двойственности, удвоения. Зеркальные повторения первого и третьего видений создают перед нами два внешне отличных, но внутренне идентичных пласта общественной жизни. Их различие только в контрасте обстановки уличного кабачка и светской гостиной, в манерах их завсегдатаев. Их тождество — в атмосфере ханжества, пошлости, жестокости, равнодушия, сквозь которые не могут пробиться ростки истинно человеческого чувства.
Лишь Поэту дано право свободно перемещаться из первого видения во второе, из второго в третье, повсюду оставляя своих двойников—носителей лирического «я» самого Блока. Драматическое действие «Незнакомки» движется словно по спирали, в отдельные моменты точно совпадая в своих витках.
3. Интерпретация Мейерхольда «Балаганчик».
«Балаганчик» не только первая пьеса поэта, положившая начало такому яркому и новому явлению, как театр Блока, это пьеса, оказавшая влияние на развитие русского театра ХХ века и творчество таких крупных художников –режиссеров, как Мейерхольд и Вахтангов.
Блоковский «Балаганчик» был поставлен Мейерхольдом осенью 1906 года в театре В.Ф Комиссаржевской. По словам актрисы этого театра В.П Веригиной, «Балаганчик» «сразу стал желанным» Мейерхольду. «Мейерхольд - вспоминает актриса, - во многом противоположный Блоку, за какой-то чертой творчества приближался к нему. Это была грань, за которой режиссер оставлял быт, грубую театральность, всё обычное сегодняшнего и вчерашнего дня и погружался в музыкальную сферу иронии, где, в период «Балаганчика», витал поэт, откуда он смотрел на мир.Фантазия Мейерхольда надела очки, приближающие его зрение к поэтическому зрению Блока, и он увидел, что написал поэт.» Мейерхольдовская интерпретация драматического дебюта Блока стала содержанием специального доклада Г.И. Чулкова, прочитанного актерам перед премьерой: «Образы Пьеро и Арлекина необходимы Блоку, чтобы за этими масками скрыть великое отчаяние сомневающегося мудреца». Поэт первоначально приходит к «идее неприятия мира»: эмпирический мир пошатнулся, поколебался, под его пытливым взглядом. И вот он создает «Балаганчик», пьесу которую он может назвать мистической сатирой. Пьеро является простаком, святым «идиотом», и «умный» Председатель открывает ужасную истину: Коломбина не желанная невеста, а желанная смерть… Простодушный Пьеро не может верить Председателю, но и не смеет овладеть сердцем Коломбины. Её уводит за руку Арлекин. Но герой Арлекин двойник Пьеро. И неожиданно раскрывается страшная правда о «картонной невесте». Здесь звучит великая и последняя насмешка над самой дорогой и уже воплощенной мечтой. Поэт с болью и отчаянием раскрывает своё неверие в абсолютное начало, им же созданное… Падение Паяца на ребро рампы «Балаганчика» и «клюквенный сок» вместо крови знаменуют всё ту же непрочность нашего бытия, наших волнений…Таково содержание странного и страшного фарса ». Пьеро «совершенно замечательного» играл сам Мейерхольд, «доводя роль до жуткой серьёзности и подлинности»
Блок был доволен постановкой, назвав её «идеальной»; более того, он писал Мейерхольду 22 декабря 1906 года: «Общий тон… настолько понравился мне,- что для меня открылись новые перспективы на «Балаганчик». …всякий балаган, в том числе и мой, стремиться стать тараном, пробить брешь в мертвечине…»
Заключение
Лирическая трилогия была создана за один 1906 год, положивший начало театру Блока, театру «лирической драмы». Эти первые блоковские пьесы оказались в самом центре его поэзии не только хронологически, но и той силой самоотчета и самоанализа, которые здесь проявились.
«Все три драмы, — писал Блок в предисловии к ним, — связаны между собой единством основного типа и его стремлений» (IV, 434). Этот «основной тип» проходит через все творчество поэта, становится его двойником в мире вымысла. Он не только выразитель его переживаний, но и постоянный собеседник, объект бесконечных сомнений художника. Его двойничество — своеобразная форма самокритики, взгляд на себя со стороны, форма рассмотрения с разных точек зрения своего нравственного идеала, долга перед людьми, жизнью, историей. Знаменательно, что стремления лирического героя трилогии найти жизнь «прекрасную, свободную, светлую» постоянно заканчиваются катастрофой, побуждающей ко все новым оценкам и переоценкам жизненной и эстетической позиции самого Блока21.
анной статьи.
Литература
1. Русский драматический театр в начале ХХ века.
Л.М. Кипнис «О лирическом герое драматической трилогии Александра Блока». Ленинград, 1984г
2. Блок в воспоминаниях современников.
В.П.Веригина «Воспоминания об Александре Блоке». Москва, 1980г.