В цикле “Жизнь певца” есть стихотворение “Тоска”, которое вмещает в себя всю зелено-сине-золотую палитру: семь раз представлен зеленый цвет, три раза — голубой, один раз — золотой: “темно-зеленый лес”, “голубой воздух”, “золотые сны”… И, что любопытно, трижды использовано цветовое определение “пестрый” (bunt). В стихах Эйхендорфа не редкость пестрое цветовое пятно, причем “пестрыми” могут быть не только предметы, но и абстрактные явления (цитаты из стихотворений Й.Эйхендорфа приводятся по: Eichendorff Werke. Herausgegeben von Richard Dietze. Bd. 1. Leipzig und Wien, 1891 — и сопровождаются подстрочным переводом):
Der Winzer Yauchzen ist verklungen
Und all der bunte Lebenslauf,
Die Strome nur im Tahl geschlungen,
Sie blickten manchmal silbern auf.
Виноделов ликованье отзвучало
И всякое пестрое течение жизни,
Потоки только, обвивая долину,
Поблескивали иногда серебром.
В своем учении о цвете Гёте говорил, что пестрые цвета чаще всего предпочитают дети: в пестроте много жизнерадостности и непосредственности. Можно говорить о детской чистоте души поэта, его восприятии жизни открыто и по-детски светло.
Так как Эйхендорфа нельзя понять вне религии, рассмотрим его лирику с точки зрения выработанной в христианстве “философии” цвета. Традиционная символика цветов, принятая у католиков, выглядит следующим образом:
белый цвет означает невинность, радость, простоту;
синий — небесное созерцание;
красный — любовь, страдание, могущество, справедливость;
зеленый — надежда, нетленная юность или созерцательная жизнь;
золотой — цвет небесной славы;
желтый — испытание страданием, зависть;
фиолетовый — молчание или созерцание;
черный — смерть, покой, скорбь;
пурпурный — королевское или епископское достоинство.
Голубой цвет символизирует небо, присутствие Божества в мире. В то же время это цвет целомудрия, возвышения сердца над земными вещами. Вызывая чувство холода, он напоминает о тени. Фактически каждый цвет может символизировать полярные понятия. Например, красный, являясь, с одной стороны, символом могущества, с другой, может олицетворять страдание и кровь. Голубой, выступая цветом бессмертия, с тем же успехом служит знаком смерти. П.А.Флоренский, исследуя символику цвета, делает следующую догадку относительно того, почему одеяние Богородицы в разное время имеет разный цвет. Когда она предстает Приснодевой, то одежды ее голубого или синего цвета. Когда же Она является нам Богоматерью, то покров Ее бывает пурпурный — цвет царственного величия и духовности [3.288].
При внимательном изучении лирики Эйхендорфа становится ясно, что цвет в его поэзии тесно связан с обоими вышерассмотренными планами: чувственно-нравственным и традиционно религиозным. Поэтому в цикле “Духовные стихи” не случайно приоритетными становятся цвета “золотой” и “синий”. Многокрасочный фон присущ только молодому Эйхендорфу. В более поздний период творчества поэт уходит от декоративной яркости, заостряя внимание читателя на психологическом моменте, хотя, безусловно, цвет всегда остается важным средством выразительности. Зрелый Эйхендорф наносит краски осторожно, не стремясь к внешнему эффекту. Каждый мазок оправдан и осмыслен. Показательна скупость красок в стихотворении “Осень”: золото и синева. Но вся картина в целом выглядит очень выразительно за счет метафор и продуманных эпитетов:
Und die Voglein hoch in Luften
Uber blaue Berg und Seen
Ziehn zur Ferne nach den Kluften,
Wo die hohen Zedern stehn,
Wo mit ihren goldnen Schwingen
Auf der Benedeiten Gruft
Engel Hossianna singen
Nachtens durch die stille Luft.
И птички высоко в небесах
Над синими горами и морями
Тянутся в даль к ущельям,
Где стоят высокие кедры,
Где златокрылые ангелы
На священной могиле
Поют Осанну
По ночам в тихое небо.
Многоликость природы и изменчивость ее состояний порождает изумительное богатство цвето-световых отношений. Лирика Эйхендорфа пронизана светом и сиянием. Поэт обрел свой путь — он стал использовать играющий свет в своих произведениях, тот самый свет, который придает праздничность его стихам. Причем свет у Эйхендорфа таинствен. В нем всегда присутствует отблеск милости Божьей, дарующей блаженство. Замечательным примером поэтической светописи может служить стихотворение “Эльфы” из цикла “Весна и любовь”:
Bleib bei uns! Wir haben den Tanzplan im Thal,
Bedeckt mit Mondenglanze,
Johanniswrmchen erleuchten den Saal,
Die Heimchen spielen zum Tanze.
Die Freude, das schone leichtglaubige Kind,
Es wiegt sich in Abendwinden:
Wo Silber auf Zweigen und Buschen rinnt,
Da wirst du die schonste finden.
Останься с нами! У нас есть танцплощадка в долине,
Покрытая лунным блеском,
Светлячки освещают залу,
Сверчки играют на танцах.
Радость, прекрасное легковерное дитя,
Качается на вечерних ветрах:
Где серебро по ветвям и кустарникам бежит,
Ты найдешь для себя самую прекрасную.
Использование поэтом тонов и полутонов вместо разноцветья говорит о его высоком мастерстве. Для того, чтобы усилить впечатление блеска, поэт прибегает к символике драгоценных камней. Но и тут он сдержан и строг в выборе: алмаз, хрусталь и жемчуг. Алмаз означает твердость, бесстрашие и радость, хрусталь — верность, жемчуг — долговечность:
Mein Herz ist recht von Diamant,
Ein Blum von Edelstein,
Die funkelt lustig ubers Land
In tausend schonen Scheinen.
Мое сердце из настоящего алмаза,
Цветок из драгоценных камней,
Который сверкает весело над землей
Тысячами прекрасных бликов.
Это строфа стихотворения “Музыкант” из цикла “Песни странника”. Повсюду свет, праздничность, радость. Росинки, дрожащие поутру на лепестках цветов, Эйхендорф сравнивает с жемчужинами:
Das Gras ringsum, die Blumen gar
Stehn mit Juwel und Perl im Haar…
Трава вокруг, цветы
Стоят с драгоценностями и жемчугами в волосах…
Или:
In festlichen Gewanden
Wie eine Kinderschar
Tauperlen in dem Haar
Die Blumen alle standen.
В нарядных одеждах,
Как толпа ребятишек,
В росистых жемчугах
Стоят все цветы.
Сравнения похожи, но только потому, что для Эйхендорфа цветы имеют лица, но не имеют человеческого голоса. Поэт украшает цветы жемчугами настоящими, небесными, тогда как земные девушки предпочитают жемчуга земные. Хрусталь по своему виду напоминает алмаз: так же прозрачен и светел; поэтому Эйхендорф любит сравнение с хрусталем, но… Как правило, с хрусталем он сравнивал земные предметы, алмаз же — берег для небесных.
Светотень — это чуть ли не самое ценное в поэзии Эйхендорфа. Воздушная среда, озаренная огнями и играющая отблесками, обладает не только пространственной глубиной, но и как бы таит в себе и глубины времени. С помощью света Эйхендорф пытался показать многообразную скрытую жизнь души: ведь душа тоже обладает способностью излучать свет — свет духовный. И так же, как светят миру золотые тона, светят великодушие, милосердие и любовь.
Как показывает проведённое исследование, центральные темы поэзии Эйхендорфа на протяжении всего его творческого пути остаются неизменными, но разрешение их существенно отличается на каждом этапе. При этом индивидуальная эволюция мысли и творческих поисков Эйхендорфа идёт по общему для всего немецкого романтизма пути, что и отразилось в его поэзии, воплотившей, как пишет Г.А.Корф, всё то, «что развивалось в романтической лирике от Тика до Уланда»[15.536].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Эйхендорф: «Для того чтобы понять это удивительное явление (романтизм) и его историческую необходимость, попытаемся ещё раз в следующих набросках пропустить через себя достижения, вину и раскаяние романтизма ». Писатель проделывает это теоретически в конце своего пути и в творческой практике. В ранних произведениях Эйхендорфа содержатся в «свёрнутом » виде программные идеи немецкого романтизма. Эйхендорф, как в калейдоскопе, «смешивает» всё романтическое движение, взвешивая ту диалектико-историческую концепцию мира, искусства и личности, которая сложилась в среде иенских романтиков и которая со временем превратилась в философско-эстетическую доминанту всего романтизма. Он как бы подводит итог романтическому восприятию действительности, не расширяя плоскости, в которой отражали жизнь его предшественники. Несамостоятельность философствующих героев Эйхендорфа (которая входила в художественный расчёт автора), отсутствие у писателя претензий на открытие «вечных тайн» души и определяющих законов бытия не должны заслонять философского по своей сути характера его творчества.
Однако мир Эйхендорфа отличается от художественных систем, созданных его предшественниками, принципиально иной постановкой основных вопросов. Нелёгкий путь выбирает писатель - путь создания художественного мира через проверку эстетических и философских идеалов романтиков. Для Эйхендорфа романтизм - «ракета, взлетающая к небу и разлетающаяся на тысячи звёздочек». Писатель пытается осмыслить, «что принесло творчество романтиков и почему мгновенно исчезло».
Как поэт-лирик Эйхендорф безусловно стоит в одном ряду с крупнейшими из романтиков. Его стихи отмечены свежестью и оптимизмом, что обеспечивает ему совершенно особое место среди поэтов-современников. Как никто другой Эйхендорф умел верно найденными словами воссоздать нужную атмосферу.
БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Бент М. И. Лирический герой в прозе Эйхендорфа / М.И. Бент // Москва.1989. 154с.
2. Берковского И. Я. Литературная теория немецкого романтизма / И. Я. Берковского//Ленинград. 1934. 127с.
3. Гёте И.В.К учению о цвете / Гёте И.В.// Москва, 1957. 358 с.
4. Гуляев Н.А., Шибанов И.П. История немецкой литературы / Н.А. Гуляев, ИП. Шибанов //Москва: Высшая школа. 1975, 230 с.
5. Давыдов Ю.Н. Шпенглер О. Проблемы романтизма / Ю. Н.
Давыдов, О. Шпенглер // Москва. 1971. 332 с.
6. Дачин А.В. Музыка в поэзии Эйхендорфа / А.В. Дачин // Орск. 1992. 127 с.
7. Дмитриева А. С. История зарубежной литературы 19 века / А. С. Дмитриева // Издательство московского университета.1979. 133 с.
8. Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма /Жирмунский В.М. // Москва. 1919. 62 с.
9. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. /Жирмунский В.М. // СПб. Аксиома, 1996. 231 c.
10. Луков В. А. История литературы / В. А. Луков // Москва. 2005. 266 с.
11. Флоренский П.А. Бирюзовое окружение Софии и символика голубого и синего цвета / Флоренский П.А. // Москва, 1914. 576 с.
12. Храповицкая Г. Н. Романтизм в зарубежной литературе / Г. Н. Храповицкая // Москва. 2002. 288 с.
13. Burger H. Der plurale Realismus der 19. Jahrhunderts / H. Burger // Stuttgart. 1971. 637 S.
14.Eichendorff< J. v Gesammelte Werke / J. v Eichendorff// Badenwürtemberg. 1976. S 165.
15. Korff Н. A. Geist der Goethezeit. Versuch einer ideellen Entwicklung der klassisch romantischen Literaturgeschichte in 4 Teilen / H. A. Korff// Leipzig. 1953. 752 S.
16.www.defaeto.ru