Неоромантизм Р.Л. Стивенсона стал одним из высших достижений поздневикторианской беллетристики, воплотив в себе как совершенство стиля, так и богатство образов. Именно в его произведениях сложился привлекательный образ «рыцаря без страха и упрека», «строителя империи» идущего вперед не ради наград, а ради выполнения долга перед своей «матерью-родиной».
Многое из написанного Стивенсоном сохранило свое значение и до наших дней: в его творчестве обнаруживаются сложнейшие узлы многих литературных проблем, возникших на английской почве.
История создания романа «Остров сокровищ»
Особое место в творчестве Стивенсона занимает произведение, прославившее писателя на весь мир, - «Остров сокровищ» (1883).
История создания романа довольно любопытна: однажды дождливым днем — а дожди в Питлокри идут довольно часто — Роберт вошел в гостиную и увидел: мальчик, пасынок писателя, играя, склонился над лежавшим на столе большим листом бумаги, на котором были изображены контуры какого-то острова, мальчик чертил карту, а отчим игру заметил и продолжил... Взяв карандаш, Стивенсон стал дорисовывать карту. Он обозначил горы, ручей, лес… Под тремя красными крестами сделал надпись: «Здесь спрятаны сокровища». Своим контуром карта напоминала «приподнявшегося толстого дракона» и пестрела необычными наименованиями: Холм Подзорной трубы, Остров Скелета и др.
После этого, засунув лист в карман, молча удалился… Ллойд сильно обиделся на такое странное поведение всегда внимательного к нему отчима. Больше многих книг Стивенсон ценил карты: «за их содержательность и за то, что их не скучно читать». «Я уронил задумчивый взгляд на карту острова, - рассказывает Стивенсон, - и средь придуманных лесов зашевелились герои моей будущей книги… Я не успел опомниться, как передо мной очутился чистый лист бумаги, и я уже составлял перечень глав»[6]. А на следующий день Роберт позвал мальчика в свой кабинет и прочитал ему первую главу романа «Судовой кок», который сегодня известен всему миру как «Остров сокровищ».
Стивенсон продолжал писать роман с удивительной скоростью — по одной главе в день. Он писал так, как никогда, пожалуй, больше писать ему не довелось. И вечерами он читал его всем своим домашним.
Похоже на попадание в цель. Прежде Стивенсон не раз набрасывал план романа и даже начинал писать, однако на этом, по его словам, все и кончалось. А тут все вдруг ожило и задвигалось, каждый персонаж, стоило ему появиться из-под пера Стивенсона, ступить под сень придуманного леса или на воображаемую палубу, уже знал в точности, что ему следует делать, будто книга давно готовой заключалась у автора в голове.
«Рано или поздно, мне суждено было написать роман. Почему? Праздный вопрос», - вспоминал Стивенсон в конце жизни в статье «Моя первая книга - «Остров Сокровищ», как бы отвечая на вопрос любознательного читателя. Статья была написана в 1894 году по просьбе Джером К. Джерома для журнала «Айдлер» («Бездельник»), который затеял тогда серию публикаций уже прославившихся современных писателей на тему «Моя первая книга». «Остров Сокровищ», собственно, не отвечал теме, так как этот первый роман писателя был далеко не первой его книгой. Стивенсон имел в виду не один хронологический порядок появления своих книг, но прежде всего их значение. «Остров Сокровищ» - первая книга Стивенсона, получившая широкое признание и сделавшая его всемирно известным. В ряду самых значительных его произведений эта книга действительно первая по счету и вместе с тем самая популярная. Сколько раз, начиная с ранней юности, принимался Стивенсон за роман, меняя замыслы и приемы повествования, снова и снова испытывая себя и пробуя свои силы, побуждаемый не одними соображениями расчета и честолюбия, но прежде всего внутренней потребностью и творческой задачей одолеть большой жанр. Долгое время, как уже говорилось выше, попытки оказывались безуспешными. «Рассказ - я хочу сказать, плохой рассказ, - может написать всякий, у кого есть усердие, бумага и досуг, но далеко не всякому дано написать роман, хотя бы и плохой. Размеры - вот что убивает». Объем пугал, изматывал силы и убивал творческий порыв, когда Стивенсон принимался за большую вещь. Ему с его здоровьем и лихорадочными усилиями творчества вообще трудно было одолеть барьеры большого жанра. Не случайно у него нет «длинных» романов. Но не только эти препятствия стояли на его пути, когда ему приходилось отказываться от больших замыслов. Для первого романа нужна была известная степень зрелости, выработанный стиль и уверенное мастерство. И надо, чтобы начало было удачным, чтобы оно открывало перспективу естественного продолжения начатого. На этот раз все сложилось наилучшим образом, и создалась та непринужденность внутреннего состояния, которая особенно нужна была Стивенсону, когда воображение, полное сил, одухотворено, и творческая мысль как бы развертывается сама собой, не требуя ни шпор, ни понукания.
На этот раз карта вымышленного «Острова Сокровищ» дала толчок творческому замыслу. «Промозглым сентябрьским утром - веселый огонек горел в камине, дождь барабанил в оконное стекло - я начал «Судового повара» - так сперва назывался роман». Впоследствии это название получила одна из частей романа, а именно вторая. Длительное время, с небольшими перерывами, в узком кругу семьи и друзей Стивенсон читал написанное за день - обычно дневная «порция» составляла очередную главу. По общему свидетельству очевидцев, читал Стивенсон хорошо. Слушатели проявляли живейшее участие к его работе над романом. Некоторые из подсказанных ими деталей попали в книгу. Послушать приходил и отец Роберта. Иногда он даже добавлял в текст мелкие детали. Благодаря Томасу Стивенсону появился сундук Билли Бонса и предметы, которые в нем находились, и бочка с яблоками, та самая, забравшись в которую герой раскрыл коварный замысел пиратов. «Мой отец, взрослый ребенок и романтик в душе, сразу же загорелся идеей этой книги», - вспоминал Стивенсон.
Роман еще далеко не был закончен, когда владелец респектабельного детского журнала «Янг Фолкс», ознакомившись с первыми главами и общим замыслом произведения, начал печатать его. Не на первых страницах, а вслед за другими сочинениями, в успехе которых он не сомневался, - сочинениями пустячными, рассчитанными на банальный вкус, давно и навсегда забытыми. «Остров Сокровищ» печатался в «Янг Фолкс» с октября 1881 года по январь 1882 года под псевдонимом «Капитан Джордж Норт». Успех романа был ничтожным, если не сомнительным: в редакцию журнала поступали недовольные и возмущенные отклики, и подобные отклики не являлись единичными. Отдельным изданием «Остров Сокровищ» - уже под настоящей фамилией автора - вышел только в конце ноября 1883 года. На этот раз его успех был основательным и бесспорным. Правда, первое издание разошлось не сразу, но уже в следующем году появилось второе издание, в 1885-м - третье, иллюстрированное, и роман и его автор получили широкую известность. Журнальные отзывы были разных градаций - от снисходительных до чрезмерно восторженных, - но преобладал тон одобрения.
Романом зачитывались люди различных кругов и возрастов. Стивенсону стало известно, что английский премьер-министр Гладстон читал роман долго за полночь с необычайным удовольствием. Стивенсон, не любивший Гладстона (он видел в нем воплощение ненавистной ему буржуазной респектабельности), сказал на это: «Лучше бы этот высокопоставленный старик занимался государственными делами Англии». Роман приключений невозможен без напряженной и увлекательной фабулы, ее требует природа самого жанра. Стивенсон разносторонне обосновывает эту мысль, опираясь на психологию восприятия и классическую традицию, которая в английской литературе ведет начало от «Робинзона Крузо». События, «происшествия», их уместность, их связь и развитие должны, по его мнению, составлять первоочередную заботу автора приключенческого произведения. Психологическая разработка характеров в приключенческом жанре попадает в зависимость от напряженности действия, вызываемой быстрой сменой неожиданных «происшествий» и необычных ситуаций, оказывается невольно ограниченной ощутимым пределом, как это видно по романам Дюма или Марриэта.
Пусть строителем маяков Стивенсон не стал, однако о бурях и рифах пишет пером потомственного морского человека. А заимствования? Чего проще уличить его в литературной краже. Ну конечно, попугай взят у Дефо, да и остров как место действия был обжит Робинзоном Крузо. Однако никому как-то в голову не приходило упрекнуть Стивенсона, ни критикам при его жизни, ни историкам литературы в дальнейшем. Ничуть не повредило Стивенсону и то, что он сам признался: мальчик подал идею, отец составил опись сундука Билли Бонса, а когда потребовался скелет, он нашелся у Эдгара По, и попугай был готовый, живой, его оставалось только научить вместо «Бедный Робинзон Крузо!» повторять: «Пиастры! Пиастры!». Даже карта, составлявшая для Стивенсона особый предмет авторской гордости, если уж на то пошло, использовалась не раз, и прежде всего Гулливером. Но в том-то и дело, что Стивенсон не нахватал все это вдруг, а глубоко это знал, свою округу, книжно - вымышленный мир, с которым сжился с детства.