В первый период, как и во все последующие, появляется образ сада. Он подвергается мифологизации и выступает как дивный и таинственный мир, изображаемый и в дневном сиянии, и в ночном блеске. Но все картины природы важны лишь потому, что их воспринимает лирический герой, они созвучны проявлениям его внутренней жизни или являются фоном для такого частотного в лирике Фета мотива, как усадебное свидание. Но не только любовные мотивы занимают важное место в «усадебном тексте» поэта. Он стремится и к философскому осмыслению усадебного бытия. Сад осмысливается как потерянный рай. С другой стороны, усадьба может восприниматься как цель жизненных стремлений поэта, «лоно тихого земного идеала», с которого он надеется перейти на «лоно вечности».Период с 1860 по 1877 был не слишком плодотворным для творчества А.А. Фета, тем не менее он отмечен появлением новых мотивов и жанров. В посланиях И.C. Тургеневу поэт перечисляет все преимущества усадебного бытия, а себя изображает как демиурга, преобразующего этот хронотоп. Через ряд стихотворений проходит противопоставление России (большей частью усадебной, помещичье-сельской) и Европы: Ты наш. Чужда и молчалива
Перед тобой стоит олива
Иль зонтик пинны молодой;
Но вечно радужные грезы
Тебя несут под тень березы,
К ручьям земли твоей родной(«Тургеневу», cтр 95)И.C.Тургенев большую часть времени проводил за границей. Олива и пинна – знаки, реалии европейского пространства. А береза и родная земля –это Россия.
Мрачные стихотворения навеяны нелегкими буднями (“Какая грусть, конец аллеи” (стр.102):
Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли.
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли
Загадочная, почти сказочная метафора «серебряные змеи» порождает вереницу образов: то это уходящие вдаль тропинки, то причудливые тени, отливающие серебром в лунном блеске. А может быть, это поземка – предвестница наступающей бури. Таинственная картина зимы, должно быть, увидена поэтом из окна. Конец аллеи словно замыкает пространство окружающего мира. Но уже в следующей строфе обнаруживаем, что пространство предельно расширяется, появляются образы неясного неба, сливающегося с белой степью, разыгравшейся бури и ворона, тяжело машущего крылами. Ощущение покоя, чистоты и ясности развеялось, и странно, не в унисон прозвучали слова:
На небе ни клочка лазури,
В степи все гладко, все бело…
Душа лирического героя так слита с природой, так созвучна ей. Надежда связывается им только с пробуждением природы, с весной, когда «опять душа помолодеет, опять родной увидит край...» Так ленивая душа превращается в «страстную и чистую», так грусть сменяется надеждой, так завершается лирическое повествование, подводя нас к смысловому итогу. Последняя строфа – это и эмоциональное, и смысловое завершение стихотворения. Это последняя и высшая точка лирического сюжета:
Где бури пролетают мимо,
Где дума страстная чиста, –
И посвященным только зримо
Цветет весна и красота
Гармония и красота окружающего мира открыты лишь посвященным, чутко улавливающим звуки пробуждающейся природы, узнающим помолодевшей душой «родной край» – прекрасное в жизни, прекрасное в искусстве. Отдельное слово в стихотворении Фета само по себе не несет смысловой нагрузки, оно воспринимается только в ближнем контексте: грусть – конец аллеи – серебряные змеи; тяжело – холод – лениво – умирающим; надежда – помолодеет – весна – красота. Первое ключевое слово в этом ряду – грусть, последнее – красота. И опять же только в контексте происходит движение смыслов. Гармония, весна, красота связаны с домом, усадьбой, аллеей. Лирический герой надеется, что еще сможет вернуться в этот прекрасный, родной для него мир. Это стихотворение не просто живописно, оно построено на внутренних созвучиях: «конец аллеи», «исчез в пыли», «поползли», «один лишь ворон против бури крылами машет тяжело». Но эти обрывки настроений, взятые вместе, образуют очень стройную картину мира – прекрасного. Такие звуковые повторы, воспринимавшиеся самим Фетом как явления прекрасного в поэзии, придают стихотворению ту силу, которой не имеет ни отдельно взятое слово, ни отдельно взятый живописный образ.
Про стихотворение « В дымке-невидимке» Л.Толстой писал Фету: "Стихотворение ваше крошечное прелестно. Это новое, никогда не уловленное прежне чувство боли от красоты выражено прелестно" (11 мая 1873).
И тебе не грустно?
И тебе не томно?<…>
И тебе не томно?
И тебе не больно?
(стр 110)
Прием параллелизма, используемый в конце первой и второй строфы, нужен для того, чтобы выразить чувство тоски и боли еще экспрессивней.
Второй период творчества А. А. Фета характеризуется меньшим количеством стихотворений, но большей жизненной активностью в стремлении обрести собственную усадьбу, хотя в это время речь идет только о хуторе. А. А. Фет становится сельским жителем.
Последний этап творчества А.А. Фета (1877-1892) характеризуется появлением в лирике поэта нового образа сада – осеннего, «угрюмого», «темнеющего», «с голыми аллеями», который связан с временным планом настоящего и противопоставлен цветущему саду первого периода творчества, который теперь связан с планом прошедшего.
Устало все кругом: устал и цвет небес,
И ветер, и река, и месяц, что родился,
И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,
И желтый тот листок, что наконец свалился...(1889, cтр 150)
Единоначатие и повтор союза «и» создают мрачную атмосферу, указывая на бесконечность мира и предметов вокруг. Все вокруг бесконечно, спокойно и апатично. Сад из места свиданий становится местом воспоминаний, увядания, умирания. Сад сакрален лишь тогда, когда в нем есть любовь; если это чувство ушло, то он теряет свою ориентированность на первообраз. В стихотворении «Никогда»(1879, стр 220) усадебный миф вообще разрушается:
Проснулся я. Да, крышка гроба. - РукиС усильем простираю и зовуНа помощь. Да, я помню эти мукиПредсмертные. - Да, это наяву! -И без усилий, словно паутину,Сотлевшую раздвинул домовину И встал. Как ярок этот зимний светВо входе склепа! Можно ль сомневаться? -Я вижу снег. На склепе двери нет.Пора домой. Вот дома изумятся!Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться.А как он весь успел перемениться! Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.Всё понял я: земля давно остылаИ вымерла. Кому же берегуВ груди дыханье? Для кого могилаМеня вернула? И мое сознаньеС чем связано? И в чем его призванье? Куда идти, где некого обнять,Там, где в пространстве затерялось время?Вернись же, смерть, поторопись принятьПоследней жизни роковое бремя.А ты, застывший труп земли, лети,Неся мой труп по вечному пути!Дом сравнивается с гробом, а усадьба – со склепом. Все вокруг осознается как приближение смерти, выхода нет. Некуда идти, некому прийти на помощь, некого обнять. Герой задает вопросы, ответа на которые нет. Все живое вокруг вымерло. Прежней жизни уже не вернешь, смысла жить дальше нет. Метафора «труп земли» достаточно точно отражает сложившуюся ситуацию, в сопоставлении с «моим трупом» дает понять, что жизнь кончилась, никто и ничто не возродится здесь больше. К тому же герой обращается к “трупу земли”, то есть это своеобразное олицетворение, которое одновременно является и оксюмороном (олицетворяется то, что живым уже никогда быть не может).
В целом, в «усадебном тексте» последнего периода творчества Фета преобладает минорная тональность. Происходит демифологизация образа «дворянского гнезда».
ЗаключениеЛирику А.А. Фета за немногими исключениями можно целиком отнести к усадебному тексту. Доминантой лирики является нежность, тесно связанная с ощущением домашнего тепла и любви. Идиллия – вот основной эмоциональный тон его художественного мира. Усадьба для Фета – это не социокультурный локус, а родной дом.
Признаки усадебного текста у А.А. Фета:
1.соотнесенность содержания с мифом усадьбы как утрачиваемого или утраченного рая;