- Вы не думайте, мы вовсе не такие дурные, - обратилась Паола к Грэ- хему. - Просто у нас в доме уж такой дух. Дику шалости нравятся, он сам постоянно придумает всякие шутки. Это его способ отдыхать... Именно он шепнул Льют насчет того, чтобы Терренс потащил О'Хэя в бар, я уверена.
- Что ж, я скрывать не буду, - ответила Льют глубокомысленно. - Д идея принадлежит не мне одной.
В эту минуту к ним подошла Эрнести и сказала Грэхему:
- Мы все ждем вас. Карты уже сняли, вы мой партнер. Да и Паола соби- рается спать. Пожелайте ей спокойной ночи, и пусть уходит.
Паола удалилась в десять часов. Бридж кончился в час. Дик, по-братски обняв Эрнестину, дошел с Грэхемом до поворота в его сторожевую шню и, пожелав ему спокойной ночи, решил проводить свою юную сестренку.
- Минутку, Эрнестина, - сказал он при прощании" открыто и ласко глядя на нее смеющимися серыми глазами; но голос его звучал серьезно и предостерегающе.
- Ну, что я еще натворила? - шутливо проворчала она.
- Ничего... пока. Но лучше и не начинай, иначе твое сердечко будет разбито. Ведь ты еще девочка - что такое восемнадцать лет!.. Милая, пре- лестная девочка, на которую всякий мужчина обратит внимание. Но Ивэн Грэхем - не "всякий".
- О, пожалуйста... Нечего меня опекать, я не маленькая! - вспыхнув, возразила она.
- А все-таки выслушай меня. В жизни каждой молодой девушки наступает такое время, когда пчела любви начает очень громко жужжать в ее хоро- шенькой головке. Тут-то и нужно удержаться от ошибки и не полюбить кого не следует. Пока ты в Ивэна Грэхема еще не влюблена, твоя единственная задача - не влюбься и в дальнейшем. Он тебе не пара, да и вообще не пара молоденькой девушке. Грэхем уже не юноша, он много пережил и, ко- нечно, давно и думать забыл о романтической любви и о юных птенчиках, - тебе и за десять жизней не узнать того, что для него уже давно не но- вость. И если опять когда-нибудь женится...
- Опять? - прервала его Эрнестина.
- Он, милая, больше пятнадцати лет как овдовел.
- Ну так что же? - задорно спросила она.
- А то, - спокойно продолжал Дик, - что он уже пережил свой юношеский роман, и какой волшебный роман!.. И раз он за эти пятнадцать лет не же- нился вторио, значит...
- Он не может забыть своей утраты? - снова прервала его Эрнестина. - Но это еще не доказывает...
- Значит, он пережил юношкий период увлечений, - настойчиво продол- жал Дик. - Вглядись в него попристальнее, и ты поймешь, что у него, ко- нечно, не было недостатка в подходящих случаях и что, наверное, не раз по-наоящему обаятельные, умные и опытные женщины пытались вскружить ему голову и сломить его упорство. Но до сих пор ни одна не поймала его. Что же касается молоденьких девушек" то ты сама знаешь: за таким челове- ком они гоняются целыми стаями. Обдумай все это и побереги себя. Если ты не дашь своему сердцу воспламениться, ты спасешь его в будущем от ощуще- ний мучительного холода.
Он взял ее руку, обнял за плечи и ласково привлек себе.
Наступило молчание; Дик старался угадать, о чем думает Эрнестина.
- Знаешь, мы искушенные, многоопытные старцы... - начал он шутливым и виноватым тоном.
Но она резко передернула плечами и воскликнула:
- Только такие и стоят внимания! Молодые люди, наши сверстники, просто мальчишки и ничуть не интересны. Они вроде жеребят: только бы им скакать, шуметь, веселиться. В них нет ни капли серьезности, среди них не встретишь сложных натур... они... в них девушки не чувствуют ни умуд- ренности, ни силы... - словом, настоящей мужественности.
- Это-то я понимаю, - пробормотал Дик. - Но не забудь пожалуйста, взглянуть на дело и с другой стороны: ведь и вы, пылкие молодые созда- ния, должны производить на мужчин нашего возраста такое впечатление. Они видят в таких, как вы, игрушку, развлечение, прелестного мотылька, с которым можно мило резвиться, но не подругу, не равную себе, с кем можно делить и радость и горе. Жизнь надо узнать. И зрелые женщины ее узна- ли... некоторые, во всяком случае. Но такой птенецкак ты, Эрнестина, - что ты успела узнать?
- Слушай, - вдруг остановила она Дика нетерпеливо, почти мрачно, - расскажи мне про этот его странный юношеский роман, - тогда, пятнадцать лет назад.
- Пятнадцать- быстро ответил Дик, что-то соображая. - Нет, не пят- надцать, - восемнадцать. Поженились они за три года до ее смерти. Они были обвенчаны английским пастором и стали уже супругами, когда ты, пла- ча, еще только вступила в этот мир. Вот и считай...
- Да, да... ну, а потом? - нервно торопила она его. - Какая она была?
- Ослепительная красавица, золотисто-смугл, или матово-золотая, по- линезийская королева смешанной крови. Ее мать царствовала до нее, а отец был английский джентльмен и настоящий учый, получивший образование в Оксфорде. Звали ее Номаре; она была королевоострова Хуахоа, дикарка. А Грэхем был настолько молод, что ему ничего не стоило обратиться в такого же дикаря, как и она, если не в большего. Но в их браке не было ничего низменного. Ведь Грэхем не какой-нибудь голодранец, авантюрист. Она при- несла ему в приданое свой остров и сорок тысяч подданных. А он принес ей свое весьма значительное состояние и построил дворец, какого никогда не было и не будет на островах Южных морей. Настоящая туземная постройка из цельных, слегка обтесанных стволов, связанных канатами из кокосового во- локна, с травяной кровлей и всем прочим в том же роде. Казалось, будто дворец вырос, как деревья, из той же земли, что он пустил в нее корни, что он неотделимая часть этого острова, хотя его и создал архитектор Хопкинс, которого Грэхем выписаиз Нью-Йорка.
А как они жили! У них была собственная королевская яа, дача в го- рах, плавучая дача - тоже целый дворец. Я был в нем. Там устраивались роскошные пиры... впрочем, уже позднее. Номаре умерла, Грэхем исчез не- ведомо куда, и островком правил родственник Номаре по боковой линии.
Я говорил тебе, что Грэхем сделался еще большим дикарем, чем она. Они ели на золоте. Да разве все перескажешь! Он был тогда совсем мальчик. Она - тоже дитя, наполовину англичанка, наполовину полинезийка - и нас- тоящая королева. Два прекрасных цветка двух народов, двое чудесных детей из волшебной сказки... И... видишь ли, Эрнестина, годы-то ведь прошли, и для Ивэна Грэхема царство молодости давно осталось позади... Чтобы те- перь покорить его, нужна совершенно особенная женщина. Кроме того, он, в сущности, разорен, хотя и не промотал свое состояние. Такая уж у него несчастная судьба.
- Паола больше в его духе, - задумчиво проговорила Эрнестина.
- Да, конечно, - согласился Дик. - Паола или Другая женщина вроде нее для него в тысячу раз привлекательнее, чем все прелестные молодые деву ки, вместе взятые. У нас, старшего поколения, знаешь ли, свои идеалы - А мне что ж, прикажешь довольствоваться юнцами? - вздохнула Эрнес- тина.
- Пока да, - усмехнулся он. - Но не забывай, что и ты со временем вы- растешь и можешь стать замечательной зрелой женщиной, способнойобедить в любовном состязании даже такого человека, как Ивэн.
- Но ведь я тогда давно ду замужем, - огорченно протянула она.
- И это будет для тебя оченхорошо, дорогая. А теперь - спокойной ночи. И не сердись на меня. дно?
Она улыбнулась жалкой улыбкой, покачала головой, протянула ему губы для поцелуя. На прощанье она сказала:
- Я не буду сердиться, но при условии, чтобы ты показал мне дорогу, по которой я когда-нибудь огу добраться до сердца таких стариков, как ты и Грэхем.
Дик, гасна пути электричество, направился в библиотеку и, отбирая справочники по механике и физике, улыбнулся довольной улыбкой, вспоминая свой разговор со свояченицей. Он был уверен, что предупредил ее относи- тельнорэхема как раз вовремя. Но, поднимаясь по скрытой за книгами по- тайной лестнице в свой рабочий кабинет, он вдруг вспомнил одно замечание Эрнестины и сразу остановился, прислонившись плечом к стене. "Паола больше в его духе..."
- Осел! - рассмеялся он вслух и пошел дальше. - А еще двенадцать лет женат!
Он не вспоминал о словах Эрнестины той минуты, пока не лег в пос- тель и, прежде чем заняться интересовавшим его вопросом о практическом применении электричества, не посмотрел на барометр и термометры. Затем он устремил взгляд на темный флигель по ту сторону двора, чтобы узнать, спит ли Паола, и ему опять вспомнилось восклицание Эрнестины. Он еще раз назвал себя ослом и стал, как обычно, пробегать огвления отобранных им книг, закладывая нужные страницы спичками.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Десять часов давно пробило, когда Грэхем, скитаясь по дому и гадая о том, бывает ли, что Паола выходит из своего флигеля раньше середины дня, забрел в музыкальную комнату. Хотя он жил у Форрестов уже несколько дней, но дом был так огромен, что сюда Грэхем, оказывается, еще не заг- лядывал. Это был чудесный зал, тридцать пять на шестьдесят футов, с вы- соким потолком, между баами которого были вставлены желтые стекла, благодаря чему комнатаыла залита мягким золотистым светом. В окраске стен и мебели было много красных тонов, и всюду, казалось, жили сладост- ные отзвуки музыки.
Грэхем рассеянно смотрел на картину Кейта с обычными для этого худож- ника контрастами пронизанного солнцем воздуха и тонущих в сумеречной те- ни овец, как вдруг уголком глаза заметил, что в дальнюю дверь вла Пао- ла. И опять при виде нее у него слегка захватило дыхание. Она была вся в белом и казалась совсем юной и даже выше ростом благодаря свободным складкам холоку этой изысканно-простой и как будто бесформенной одеж- ды. Грэхем вид холоку на ее родине, Гавайях, где она придавала пре- лесть даже некрасивым женщинам, а красивых делала вдвое пленительнее.
Они улыулись друг Другу через всю комнату, и он отметил в движениях ее тела, в Повороте головы, в открытомприветливом взгляде что-то това- рищеское, дружелюбное, словно она хотела сказать: "Мы друзья". Так по крайней мере казалось Грэхему, когдана подходила к нему.
- У этой комнаты есть один недостаток, - серьезно сказал он.
- Ну что вы! Какой же?
- Ей следовало быть гораздо длиннее, в два раза длиннее.