Миссис Тюлли была уже на ногах и стояла на краю бассейна.
- Если это опять одна из ваших шуток. Дик... - начала она.
Но Дик, не обращая никакого внимания на ее слова, заговорил неестест- венно спокойным тоном и достаточно громко, чтобы она слышала.
- Мы должны это сделать обстоятельно, друзья, - обратился он к своим спутникам. - Вы, Берт, и вы, Ивэн, следите за мной. Начнем с этого конца бассейна, поплывем все вместе, на расстоянии пяти футов друг от друга, и будем обследовать дно. А потом повернем обратно и повторим то же самое еще раз.
- Не утруждайте себя, джентльмены, - крикнула им миссис Тюлли, вдруг рассмеявшись. - А вы. Дик, вылезайте-ка. Я надеру вам уши.
- Займитесь ею, девочки, - закричал Дик, - у нее истерика.
- Пока еще нет, но будет, - продолжалана, смеясь.
- Черт побери, сударыня, тут не над чем смеяться! - Капитан Лестер вынырнул, задыхаясь, он намеревался опять нырнуть, чтобы продолжать по- иски.
- Вы знаете, в чем дело, тетя Марта? Знаете? - спросил Дик, когда храбрый капитан скрылся под водой.
Миссис Тюлли кивнула.
- Только молчите. Дик. Одного мы все-такпровели. Я-то знаю об этом от матери Элси Коглан; мы с нею встретили на Гонолулу в прошлом году.
Лишь по истечении одиннадцати минут улыбающееся лицо Паолы показалось на поверхности. Делая вид, будто она совсем выбилась из сил, она с тру- дом выползла на берег и в изнеможении опустилась возле тетки. Капитан стер, действительно измученный бесплодными поисками, внимательно пос- мотрел на Паолу, потом подошел к соседнему столбу и три раза стукнулся об него головой.
- Боюсь, что десяти минут еще не прошло, - сказала Паола. - Но ведь я пробыла под водой приблизительно это время? Правда, тетя Марта?
- Ну, ты под водой почти и не была, - последовал ответ, - если хочешь знать мое мнение! Я даже удивлена, что ты мокрая. Да, да, дыши естест- венно, дитя мое. Нечего разыгрывать комедию. Помню, когда я была молодой девушкой и путешествовала по Индии, я видела там факиров особой секты, они ныряли на дно глубоких колодцев и оставались там гораздо дольше, чем ты, право же, гораздо дольше.
- Вы знали! - воскликнула Паола.
- Но ты не знала, что я знаю, - возразила тетка. - И твое поведение прямо-таки преступно при моем возрасте и моесердце.
- И при вашем удивительном простодушии и недогадливости. е правда ли? - добавила Паола.
- Честное слово, мне хочется выдрать тебя за уши.
- А мне обнять вас, хоть я и мокрая, - засмеялась Паола в ответ. - Во всяком случае, мы надули капитана Лестера... Ведь правда, капитан?
- Не обращайтесь ко мне, - угрюмо пробормотал доблестный моряк. - Я занят, я должен обдумать свою месть... Что касается вас, мистер Форрест, то я еще не знаю, на чем остановиться: взорвать ваш скотный двор или подрезать поджилки у вашего Горца. Может быть, я сделаю и то и другое. А пока я пойду и лягну ту кобылу, на которой вы приехали.
Дик на Капризнице и Паолна Лани ехали домой бок о бок.
- Ну, как тебе нравится Грэхем? - спросил он.
- Он великолепен, - отвечала Паола. - Это человек твоего типа. Дик. Он так же универсален, как ты, на нем печать тех же скитаний пвсем мо- рям, та же любовь к книгам и все прочее! Кроме того, он худоик, да и вообще все в нем хорошо. Славный малый, любит шутку. А тызаметил его улыбку? Она обаятельна. Хочется улыбнуться ему в ответ.
- Да, но есть у него и глубокие шрамы и морщины... - заметил Дик.
- Особенно в уголках глаз, когда он улыбается. Это : следы, оставлен- ные не то чтобы усталостью, а скорее вечно неразрешимыми вопросами: "По- чему? Зачем? Стоит ли? Ради чего все это?"
Эрнестина и Грэхем, замыкшие кавалькаду, тоже беседовали.
- Дик вовсе не прост, - говорила она. - Вы плохо знаете его. Он очень не прост. Я немного знаю его. Паола- знает его хорошо. Но в душу к не- му могут проникнуть немногие. Он истинный философ и владеет собой, как стоик или англичанин. А уж такой актер, что может весь свет обмануть.
У длинной коновязи под дубами, где, сойдя с лошадей, собралось все общество, Паола хохотала до слез.
- Ну, ну, продолжай, - поощряла она Дика, - еще, еще!..
- Она уверяет, что скоро у меня не хватит слов, если я буду и впредь давать имена слам по моей системе, - пояснил он.
- А он за полторы минуты предложил сорок имен... Ну, еще. Дик, еще!..
- Итак, - продолжал Дик нараспев, - у нас может быть О-Плюнь и О-Дь, О-Пей, О-Лей и О-Вей, О-Кис и О-Брысь, О-Пинг и О-Понг, О-Да и Оет...
И Дик направился к дому, все еще варьируя на все лады эти странные словосочетания.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Всю следующую неделю Грэхем был всем недоволен и не находил себе мес- таЕго раздирали самые противоречивые чувства: с одной стороны, он соз- навал, чтнеобходимо покинуть Большой дом, уехать первым поездом, с другой стороны, ему хотелось видеть Паолу все чаще и быть с ней все больше. между тем он не уезжал и в обществе ее бывал куда реже, чем в первое время после приезда.
Начать с того, что все пять дней своего пребывания в имении молодой скрипач не отходил от нее. Грэхем нередко посещал зыкальную комнату и мрачно просиживал там целых полчаса, слушая, как они "работают".
Они забивали о его присутствии, поглощенные и захваченные своей страстью к музыке, а в краткие минуты отдыха, вытирая потные лбы, болта- ли и смеялись, как добрые товарищи. Молодой музыкант любил Паолу с почти болезненной пылкостью, Грэхему это было ясно, - но его больно задевали взгляды, полные почти благоговейного восторга, которые Паола иногда да- рила Уэйру после особенно удачного исполнения какой-нибудь пьесы. Нап- расно Грэхем убеждал себя, что с ее стороны все это чисто умственное ув- лечение - просто она восхищается мастерством молодого музыканта. Грэхем был истинным мужчиной, и их дружба причиняла ему до того сильную боль, что в конце концов он вынужден был уходить из музыкальной комнаты.
Но вот он наконец застал Паолу одну. Они на прощание исполнили пню Шумана, и скрипач уехал. Паола сидела у рояля, на лице ее был от- сутствующее, мечтательное выражение. Она посмотрела на Грэхема, словно не узнавая, потом машинально овладела собой, рассеянно пробормота нес- колько ничего не значащих слов и удалилась. Несмотря на обидуи боль, Грахем старался приписать ее настроение влиянию музыки, откли которой еще жили в ее душе. Правда, женщины - странные создания, рассуждал он, и способны на самые неожиданные и необъяснимые увлечения. Разве не могло случиться, что этот юноша именно своей музыкой и увлек ее как женщину?
С отъездом Уэйра Паола замкнулась в своем флигеле, за дверью без руч- ки, и почти не выходила оттуда. Но никто в доме не удивлялся, и Грэхем понял, что в этом нет ничего необычного.
- На Паолу иногда находит, она чувствует себя прекрасно и в одино- честве, - пояснила Эрнестина, - у нее бывают довольно часто периоды зат- ворничества, и тогда с ней вится только Дик.
- Что не очень лестно для остальной компании, - улыбаясь, заметил Грэхем.
- Но тем она приятнее в обществе, когда возвращается, - заметила Эр- нестина.
Прилив гостей в Большой дом шел на убыль. Правда, еще кое-кто приез- жал просто повидаться или по делу, но в общем народу становилось все меньше. Благодаря Оою и его китайской команде жизнь в доме была Зала- жена безукоризненно, во всем царил порядок, и Хозяевам не приходилось тратитмного времени на то, чтобы развлекать гостей. Гости по большей части сами занимали себя и друг друга. До завтрака Дик почти не появлял- ся, а Паола, выполняя свой обет затворничества, выходила только к обеду.
- Лечение отдыхом, - смеясь, сказал однажды Дик, Предлагая Грэхему бокс, поединок на палках или рапирах.
- А теперь самое время приняться за вашунигу, - заявил он во время передышки между раундами. - Я один из многих, кто с нетерпением ждет ее, и я Твердо надеюсь, что она появится. Вчера я получил Письмо от Хэвли: он спрашивает, много ли вы уже написали.
И вот Грэхем засел у себя в башне, разобрал свои заметки и снимки, составил план и погрузился в работу над первыми главами. Это настолько захватило его, что, быть может, увлечение Паолой и угасло бы, если бы он ее встречался с ней каждый вечер за обедом. Кроме того, пока Эрнестина и Льют не уехали в Санта-Барбара, продолжались совместные купания, поездки верхом и в автомобилях на горные миримарские пастбища и к вершинам Ан- сельмо. Предпринималиси другие прогулки, иногда с участием Дика. Езди- ли смотреть работы по осушению земель, производившиеся им в долине реки Сакраменто, постройку плотин на Литтл Койот и в ущельях Лос-Кватос, ос- нованную им колонию рмеров на участках в двадцать акров, где Дик пы- тался дать двумстам пятидесяти фермерам с семьями возможность обосно- ваться.
Грэхем знал, что Паола часто совершает в одиночестве долгие прогулки верхом, и однажды застал ее у коновязи: она только что спешилась.
- Вы не думаете, что ваша Лань совсем отвыкнет от поездок в компании? - спросил он, улыбаясь.
Паола рассмеялась и покачала головой.
- Ну, тогда просто разшите как-нибудь сопровождать вас, мне очень хочется, - честно признся он.
- Но ведь есть Эрнестина, Льют, Берт, да мало ли кто.
- Мне эти места незнакомы, - продолжал он настаивать. - Лучше всего узнаешь край через тех, кто его сам хорошо знает. Я уже видел его глаза- ми Льют, Эрнестины и всех остальных; но есть еще многое, чего я не видел и могу увидеть только вашими глазами.
- Занятная теория, - уклончиво ответила она. - Нечто вроде геоафи- ческого вампиризма...
- Но без зловредных последствий вампириа, - торопливо возразил он.
Она ответила не сразу, при этом прямо и честно посмотрела ему в гла- за; и он понял, что она взвешивает и обдумывает каждое слово.
- Это еще вопрос! - произнесла она наконец; и его воображение вцепи- лось в эти три слова, стараясь разгадать их скрытое значение.
- Есть очень многое, что мы могли бы сказать друг другу, - продолжал он настаивать. - Многое, что... мы должны были бы сказать...
- Я понимаю, - ответила она спокойно и опять взглянула на него своим прямым, открытым взглядом.
"Понимает?" - подумал он; и эта мысль обожгла его огнем. Он не нашел- ся, что ответить, и не смог предотвратить холодный, вызывающий смешок, с которым она отвернулась и ушла в дом.