- Говорят, что в Каталине отличная погода и тунец ловится превосход- но.
А-Ха опять принес коктейли; у него было много дела, так как в это время подошли и Хэнкок с Фрейлигом.
Терренс пил смеси, которые китаец с неподвижным лицом давал ему по своему выбору, пил и в то же время распространялся о вреде и мерзости пьянства, убеждая Лео не пит
Вошел О-Дай, держа в руках записку и озираясь, кому бы ее отдать.
- Сюда, крылатый сын неба, - поманил его к себе Терренс.
- Это просьба, адресованная нам и составленная в подобающих случаю выражениях, провозгласил он, заглянув в записку. - Дело в том, что приехали Лт и Эрнестина, и вот о чем они просят. Слушайте! - И он про- чел: - "благородные и славные олени! Две бедных смиренных и кротких лани одиноко блуждают в лесу и просят разрешения на самое короткое время посетить перед обедом стадо оленей на их пастбище".
- Метафоры допущены здесь самые разнородные, - сказал Терренс, - но все же девицы поступили совершенно правильно. Они знают закон Дика - и это хороший закон, - что никакие юбки в бильярдную не допускаются, разве только с единушного согласия мужчин. Ну что ж, как думает ответить стадо оленей? Все, кто согласен, пусть скажут "да". Кто против? Принято. Беги, быстроногий О-Дай, и веди сюда этих дам.
- "В сандальях коронованных царей..." - начал Лео, выговаривая слова с благоговением и любовной бережностью.
- "Он будет попирать их ночи алтари", - подхватил Терренс. - Человек, написавший эти строки, - великий человек. Он друг Лео и друг Дика, я горжусь тем, что он и мой друг.
- А как хорош вот этот стих, - продолжал Лео, обращаясь к Грэхему, - из того же сонета! Послушайте, как это звучит: "Внемлите песне утренней звезды..." И дальше. - Голосом, замирающим от любви к прекрасному слову, юноша прочел: - "С умершей красотою на руках как он мечты грядущему вер- нет?"
Он смолк, ибо в комнату одили сестры Паолы, и робко поднялся, чтобы с ними поздороваться.
ед в тот день прошел так же, как все обеды, на которых присутство- вали мудрецы. Дик, по своему обычаю, ястно спорил, сцепившись с Ааро- ном Хэнкоком из-за Бергсона, нападая на его метафизику с меткостью и беспощадностью реалиста.
- Ваш Бергсон не философ, а шарлатан, Аарон, - заключил Дик. - У него за спиной все тот же старый мешок колдуна, набитый всякими метафизичес- кими штучками, только разукрашены они оборочками из новейших научных данных.
- Это верно, - согласился Терренс. - Бергсон - шарлатан мысли. Вот почему онак популярен...
- Я отрицаю... - прервал его Хэнкок. - Подождите минутку, Аарон. У меня мелькнула одна мысль. Дайте мне ее удержать, пока она, подобно ба- бочке, не улетела в голубое небо. Дик поймал Бергсона с поличным, этот философ украл немало сокровищ из хранилища науки. аже свою здоровую уверенность, он стащил у Дарвина - из его учения о том, что выживают са- мые приспособленные. А что он из этого сделал? Слегка обнол эту теорию прагматизмом Джемса, подсластил не гаснущей в сердце человека надеждой на то, что всякому суждено жить снова, и зукрасил идеей Ницше о том, что чаще всего к успеху ведет чрезмерность...
- Идеей Уайльда, хотите вы сказать, - поправила его Эрнестина.
- Видит бог, я выдал бы ее за свою, если бы не ваше присутствие, - вздохнул Терренс с поклоном в ее сторону. - Когда-нибудь антиквары мысли точно установят автора. Я лично нахожу, что эта идея отдает Мафусаилом. Но до того, как меня любезно прервали, я говорил...
- А кто грешит более задорной самоуверенностью, чем Дик? - вопрошал Аарон несколько позже; Паола кинула Грэхему многозначительный гляд.
- Я только вчера смотрел табун годовалых жеребят; у меня и сейчас пе- ред глазами эта прекрасная картина. И вот я спрашиваю: а кто делает нас- тоящее дело?
- Возражение Хэнкока вполне основательно, - нерешительно заметил Мар- тинес. - Без элемента тайны мир был бы плоским и неинтересным. А Дик не признает никаких тайн.
- уж нет, - возразил Терренс, заступаясь за Дика. - Я хорошо его знаю. Дик признает, что в мире есть тайны, но не такие, какими пугают детей. Для него не существует ни страшных бук, ни всей этой фантасмаго- рии, с которой обычно носитесь вы, романтики.
- Терренс понимает меня, подтвердил Дик. - Мир всегда останется за- гадкой! Для меня человеческая совесть не большая загадка, чем химическая реакция, благодаря которой возникает обыкновенная вода. Согласитесь, что это тайна, и тогда все более ожные явления природы потеряют свою та- инственность. Эта простая химическая реакция - вроде тех основных акси- ом, на которых строится все здание геометрии. Материя и сила - вот веч- ные загадки вселенной, и они проявляют себя в загке пространства и времени. Проявления не загадка; загадочны только их основы - материя и сила, да еще арена этихроявлений - пространство и время.
Дик замолчал и рассеянно посмотрел на бесстрастные лица А-Ха и О-Дая, стоявших с блюдами в руках как раз против него. "Их лица совершенно бесстрастны, - подумал он, - хотя я готов держать пари, что и о осве- домлены о том, что так потрясло Ой-Ли".
- Вот видите, - тоествующе закончил Терренс. - Самое лучшее - то, что он никогда не становится вверх тормашками и не теряет равновесия. Он твердо стоит на крепкой земле, опираясь на законы и факты, и защищен от всяких заоблачных фантазий и нелепых бредней...
Никому в тот вечер - и за обедом и после - не пришло бы в голову, что Дик чем-то расстроен. Казалось, ему непременно хочется отпраздновать приезд Льют и Эрнестины; он не пдерживал тяжеловесного спора философов и изощрялся во всевозможных каверзах и шутках. Паола заразилась его настроением и всячески помогала ему в его проделках.
Самойнтересной оказалась игра в приветственный поцелуй. Все мужчины должны были подвергнуться ему. Грэхему была оказана честь - пройти испы- тание первому, и он мог потом наблюдать злоключения всех остальных, ко- торых Дик по одному вводил двора.
Хэнкок - Дик держал его за руку - дошел до середины комнаты, где Пао- ла и ее две сестры стояли на стульях, подозрительно оглядел их и заявил, что хочет обойти стулья кругом. Однако он не заметил ничего особенного, кроме того, что на каждой была мужская фетровая шляпа.
- Ну что ж, по-моему, ничего, - заявил Хэнкок, остановившись перед ними и рассматривая их.
- Конечно, ничего, - уверил его Дик. - Так как эти жщины воплощают все самое прекрасное в нашем имении, то и должны подарить вам при- ветственный поцелуй. Выбирайте, Аарон.
Аарон, сделав крутой поворот, слоо чуя какую-то каверзу за спиной, спросил:
- Все три должны поцеловать меня?
- Нет, вам полагается выбрать ту, которая вас поцелует.
- А те две, которых я не выберу, не сочтут это, дискриминацией? - до- пытывался Аарон.
- И усы не послужат препятствием? - был его следующий вопрос.
- Нисколько, - заверила его Льют. - Мне по крайней ме всегда хоте- лось знать, какое ощущение испытываешь, целуя черные усы.
- Спешите, спешите, сегодня здесь целуют философов, - заявила Эрнес- тина, - но только, пожалуйста, поторопитесь, остальные ждут. Меня тоже должно сегодня поцеловать целое поле усатых колосьев.
- Ну, кого же вы выбираете? - настаивал Дик.
- Какой же может быть выбор! - бойко отозвался Хэнкок. - Конечно, я поцелую свою даму сердца, маленькую хозяйку.
Он поднял голову и вытянул губы, она наклонилась, и в тот же миг с полей ее шляпы хлынула ему в лицо ловко направленная струя воды.
Когда очередь дошла до Лео, он храбро выбрал
Паолу и чуть не испортил игру, благоговейно преклонив колено и поце- ловав край ее платья.
- Это не гится, - заявила Эрнестина. - Поцелуй должен быть самый настоящий. Поднимите голову, чты вас могли поцеловать.
- Пусть последняя будет первой, поцелуйте меня, Лео, - попросила Льют, чтобы помочь ему в его замешательстве.
Он с благодарностью взглянул на нее и потянулся к ней, но недостаточ- но откинул голову, и струя воды полилась ему за воротник.
- А меня пусть поцелуют все три, - заявил Терренс; ему казалос что он нашел выход из затруднительного положения. - И я трижды вкушрайское блаженство.
В благодарность за его любезность он получил нголову три струи во- ды.
Азарт и веселость Дика все возрастали. Всякий, глядя на то, как он ставит к створке двери Фрейлига и Мартинесачтобы измерить их рост и разрешить спор о том, кто выше, сказал бычто нет сейчас на свете чело- века беззаботнее и спокойнее его.
- Колени вместе! Ноги прямо! Головназад! - командовал он.
Когда их головы коснулись двери, с другой ороны раздался громовой удар, от которого они вздрогнули. Дверь расхнулась, и появилась Эрнес- тина, вооруженная палкой, которой бьют в гонг.
Затем Дик, держа в руке атласную туфельку на высоком каблуке и нак- рывшись с Терренсом простыней, учил его, к бурному восторгу остальных, игре в "Братца Боба". В это время появились еще Мэзоны и Уатсоны сосей своей уикенбергской свитой.
Дик немедленно потребовал, чтобы все вновь прибывшие молодые люди то- же получили приветственный поцелуй. Несмотря на восклицания и шум, кото- рый подняли полтора десятка здоровающихся людей, он ясно расслышал слова Лотти Мэзон: "О мистер Грэхем! А я дула, вы давно уехали".
И Дик, среди суеты, неизбежной при появлении такого множестватостей, продолжав изображать из себя" человека, которому ужасно весело, зорко ловил те настороженные взгляды, какими женщины отрят только на женщин. Спустя несколько минут он увидел, как Лотти Мэзон бросила украдкой имен- но такой вопрошающий взгляд на Паолу в ту минуту, когда та, стоя перед Грэхемом, что-то говорила ему.
"Нет еще, - решил Дик, - Лоттпока не знает. Но подозрение уже заро- дилось; и ничто, конечно, так не порадует ее женскую душу, как открытие, что безупречная, гордая Паола - такая же, как и все другие женщины, и у нее те же слабости".
Лотти Мэзон была высокая эффектная брюнетка лет двадцати пяти, бесс- порно, красивая и, как Дику пришлось убедиться, бесспорно, очень смелая. В недалеком прошлом Дик, увлеченный и, надо признаться, лко поощряемый ею, затеял с ней легкий флирт, в котором, впрочем, не зашел так далеко, как ей того хотелось. С его стороны ничего серьезного не было. Не дал он развиться и в ней серьезному чувству. Но, памятуэтот флирт. Дик был настороже, предполагая, что именно Лотти будет особенно следить за Пао- лой и что именно у нее, скорее чем у других дам, могут возникнуть кое-какие подозрения.