В дальнейшей беседе как Мэнсоном, так и с Менденхоллом Дику удалось незаметно подсказать им те практические формы, в которых должно прохо- дить в его имении создание новых пород.
Когда они ушли. Дик позвал О-Поя по внутреннему телефону и отдал при- каз проводить Грэхема в кинет - пусть выберет себе винтовку и все что полагается.
Пробило одиннадцать. Он не знал, что Паола поднялась из библиотеки по скрытой в стене лестнице и теперь, стоя за книжными полками, прислушива- ется. Она хотела войти, но ее удержал его голос. Она слышала, как он бе- седует по телефону с Хэнли относительно водосливов Бьюкэйской плотины.
- Кстати, - говорил Дик, - вы ознакомились с донесениями о Большом Мирамаре?.. Очень хорошо... Не верьте им. Я с ними в корне не согласен. Вода есть. Я не сомневаюсь, что там много подпочвенных вод. Пошлите туда бурильные машины, пусть продолжают разведку. Земля там невероятно плодо- родна; и если мы за пять ближайших лет не повысим в десять раз доход- ность этой пустоши...
Паола вздохнула и опять спустилась по ленице в библиотеку.
"Багряное Облако неисправим - он все сажает свои желуди! Его любовь рушится, а он спокойно толкует о плотинах и колодцах, чтобы можно было в будущем посадить побольше желудей!"
Дик так и не узнал, чтПаола приходила к нему со своей тоской и нес- лышно удалилась. Он опять вышел на веранду, но не бесцельно, а чтобы в последний раз просмотреть записн книжку, лежавшую на столике возле кровати. Теперь в его доме порядок. Осталось только подписать то, что он утром продиктовал, и ответить несколько телеграмм; потом будет завт- рак, потом охота на Сайкаморских холмах... О, он сделает это чисто. Ви- новницей окажется Капризница. У него будет даже свидетель - Фрейлиг или Мартис. Но не оба. Одного вполне достаточно, чтобы увидеть, как лопнет марнгал, а кобыла взовьется на дыбы и повалится на бок среди кустов, подмяв его под себя. И тогда из чащи раздастся выстрел, который мгновен- но превратит несчастье в катастрофу.
Мартинес впечатлительнее скульптора, он более подходящий свидетель, подумал Дик. Надо сделать так, чтобы именно Мартинес оказался рядом, когда Дик свернет узкую дорогу, где Капризница должна его сбросить. Мартинес ничего лошадях не понимает. Тем лучше. Хорошо было бы, поду- мал Дик, минуты за две до катастрофы заставить Капризницу хорошенько взбеситься. Это придаст дальнейшему больше правдоподобия. Кроме того, это взволнует лошадь Мартинеса, а также и самого Мартинеса, и он ничего не успеет как следует разглядеть.
Вдруг Дик стиснул руки, охваченный внезапной болью. Маленькая хозяй- ка, наверное, с ума сошла, - иначе разве можно было совершить такую жес- токость, думал он, слушая, как в открытое окно музыкальной комнаты льют- ся голоса Паолы и Грэхема, поющих песню "Тропою цыган".
Пока они пели, он не разжимал стиснутых рук. А они допели всю эту удалую, беспечную песню до ее бесшабашного конца. Дик все еще стоял, погруженный в свои мысли, - а Паола беспечно смеялась, уходя от Грэхема, смеялась на широком дворе, смеялась на своей половине, упрекая О-Дая за какие-то провинности.
Затем издали донесся едва различимый, но характерный зов Горца. Властно заревел Король Поло. Им ответили гаремы кобыл и коров. Дик прис- лушался к этому любовному реву, ржанью, мычанью и, вздохнув, сказал:
- Ну, как бы там ни бо, а стране я принес пользу. С этой мыслью можно спокойно уснуть.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Раздавшийся над его кроватью телефонный звонок заставил Дика п- няться и взять трубку. Слушая, он смотрел через двор на флигель Плы. Бонбрайт сообщил ему, что с ним хотел бы повидаться Чонси Бишоп, он при- ехал на автомашине в Эльдорадо. Бишоп был владельцем и редактором газеты "Новости Сан-Франциско" и старинным другом Дика.
- Вы поспеете прямо к завтраку, - говорил Дик Бишопу. - И знаете - почему бы вам у нас не переночеват.. Бог с ними, с вашими специальными корреспондентами! Мы едем сегодня охотиться на пум, и добыча будет на- верняка... Уже выслежены! Корреспондентка? О чем ей писать?.. Пусть по- гуляет по усаде и наберет материал на десяток столбцов, а корреспон- дент поедет с нами и может описать охоту. Ну, еще бы, конечно... Я поса- жу его на самую смирную лошадь, с ней справится и ребенок.
"Чем больше будет народу, тем заняее, особенно если поедут эти га- зетчики, - ухмыльнулся Дик про себя. - Сам дедушка Джонатан Форрест не сумел бы так инсценировать свой финал!"
"Как у Паолы могло хватить жестокои спеть "Тропою цыган" тут же после нашего разговора?" - спрашивал себя Дик; он не клал трубки и слы- шал далекий голос Бишопа, убеждавшего своего корреспондента ехать на охоту.
- Отлично. Но поторопитесь, - сказал Дик, заканчивая свой разговор с Бишопом. - Я сейчас велю седлать лошадей, и вы получите того же гнедого, на котором ездили в прошлый раз.
Еа он успел повесить трубку, как телефон зазвонил опять. Теперь это бы Паола.
- Багряное Облако, милое Багряное Облако, - сказала она. - Все твои рассуждения - ошибка. По-моему, я тебя люблю больше. Я вот сейчас решаю вопрос - и, кажется, в твою пользу. А чтобы мне помочь, чтобы я еще раз могла проверить ся... повтори то, что говорил сегодня, ну знаешь... "Я люблю одну, одну-единственную женщину... После двенадцати лет обладания я люблю ее безумно, нежно и безумно..." Повтори мне это еще раз, Багря- ное Облако.
- Я действительно люблю одну, одну-единственную женщину, - начал Дик. - После двенадцати лет обладания я люблю ее безумно, нежно и безумно...
Когда он кончил, наступила пауза, и он, ожидая ответа, боялся нару- шить ее.
- И еще я вот что хотела сказаттебе, - начала она очень тихо, очень мягко и очень внятно. - Я люблю тебя. Никогда я так сильно не любила те- бя, как вот в эти минуты. После енадцати лет я наконец теряю голову. И так было с первой же минуты, только я не понимала этого. Сейчас я реши- ла, раз и навсеа.
Она резко повесила трубку.
А Дик сказал себе, что теперь он знает, как чувствует себя человек, получивший помилование за час до казни. Он сел и долго сидел задумав- шись, держа в руке трубку, и пришел в себя, только когда из конторы вы- шел Бонбрайт.
- Сейчас звонил мистер Бишоп, - доложил Бонбрайт. - У его машины ось лопнула. Я взял на себя смелость послать ему одну из наших машин.
- Пусть наши люди исправят поломку, - сказал Дик.
Оставшись опять один, он встал, потянулся и зашагал по комнате.
- Ну, Мартинес, дружище, - проговорил он вслух, - вы никогда не узна- ете, при какой замечательной драматической инсценировке вы могли бы се- годня присутствовать.
Он позвонил Паоле.
Оетила Ой-Ли и тотчас же позвала свою госпожу.
- У меня есть песенк которую я хотел бы тебе спеть, Поли. - И Дик запел старинную духовю песнь негров:
За себя, за себя,
За себя, за себя
Каждая душа несет ответ,
За себя...
Я хочу, обы ты повторила мне те слова, которые только что сказала - от себя, от себя...
Она рассмеялась таким воркующим смехом, что его сердце дрогнуло от радости.
- Багряное Облако, я тебя люблю. Я решила: у меня никогда не будет никого на ете, кроме тебя. А теперь, милый, дай мне одеться. И так уже пора бежать завтракать.
- Можно мне прийти к тебе?.. На минутку? - попросил он.
- Не сейчас еще, нетерпеливый. Через десять минут. Дай мне сначала покончить с Ой-Ли. Тогда я буду готова ехать на охоту. Я надену свой охотничий костюм: знаешь, зеленый с рыжими обшлагами и длинным пером... как у Робин Гуда. И я возьму с собой мое ужье тридцать-тридцать. Оно достаточно тяжелое для пум.
- Ты подарила мне большое счастье, - сказал Дик.
- А я из-за тебя опаздываю. Повесь трубку. Багряное Облако, в эту ми- нуту я люблю тебя больше...
Ослышал, как она повесила трубку, и, к своему удивлению, заметил, что почему-то не чувствует того счастья, которое должен был бы испыты- вать. Казалось, она и Грэхем все еще самозабвенно поют страстную цыганс- кую песню.
Неужели она играла Ивэном? Или играла им. Диком? Нет, это было бы с ее стороны просто невозможно, непостижимо. Размышляя об этом, он снова увидел ее в лунном свете: она прижимается к Грэхему, ее губы ищут его губ...
Дик в недоумении покачал головой и взглянул на часы. Во всяком слу- чае, через десять минут - нет, меньше, чем через десять... - он будет держать ее в своих объятиях и тогда узнает наверное...
Таким долгим показался ему этот краткий срок, что он, не ожидая, ме ленно пошел к Паоле, остановился, чтобы закурить сигарету, бросил ее после первой затяжки и опять остановился, прислушиваясь к стуку машинок в конторе.
Ему оставалось еще две минуты, но, зная, что достаточно и одной, что- бы дойти до заветной двери без ручки, он постоял еще во дворе, любуясь на диких канареек, купавшихся в бассейне.
тот миг, когда птички испуганно вспорхнули трепетным золотисто-ал- мазным облачком. Дик вздрогнул: на половине Паолы раздался выстрел, и он узнал по звуку, что выстрелило ее ружье 30-30. Он бросился туда через двор... "Она опередила меня", - тут же подумал он. И то, что за минуту перед тем казалось ему непонятным, стало беспощадно ясны как этот выстрел.
И пока он бежал через двор и по лестницам, освляя за собой распах- нутые двери, в его мозгу стучало: "Она опередила меня. Она опередила ме- ня".
Паола лежала, скорчившись и вздрагивая, в полном охотничьем костюме, кроме маленьких бронзов шпор, которые держала в руках перепуганная, растерявшаяся китаянка.
Дик мгновенно осмотрел Паолу: она дышала, хотя была без сознания. Пу- ля прошла насквозь с левой стороны. Он бросился к телефу. Ожидая, пока домашняя станция соединит его с кем нужно, он молил провидение о том, чтобы Хеннесси окался в конюшнях. К телефону подошел конюх, и пока он бегал за ветеринаром. Дик приказал О-Пою не отходить от коммутатора и сейчас же послать к нему О-Дая.
Уголком глаза он видел Грэхема: тот ворвался в комнату и бросился к Паоле.
- Хеннесси, - распоряжался Дик, - я жду вас как можно скорее. Захв тите все для оказания первой помощи. Ружье миссис Паолы выстрелило... пуля прошла через сердце или через легкое, а может быть, через то и дру- гое. Идите прямо в спальню миссис Форрест. Только скорее!