- Не прикасайтесь к ней, - резкбросил он Грэхему. - Это может пов- редить ей... вызвать сильное кровоизлияние.
Затем он опять кинулся к О-Пою:
- Отправьте Каллахана на гоночной машине в Эльдорадо. Скажите ему, что он встретит по пути доктора Робинсона, пусть посадит его и как можно скорей доставит сюда. Пусть едет как дьявол. Скажите, что миссис Форрест ранена и от него может зависеть ее жизнь.
Не кладя трубки, он повернулся, чтобы взглянуть на Паолу.
Грэхем стоял, склонившись над ней, но не прикасаясь; взгляды их встретились.
- Форрест, - начал он, - если это вы...
Но Дик остановил его, показав глазами на китаянку, все еще растерно и безмолвно державшую в руках бронзовые шпоры.
- Об этом поговорим потом, - отрезал он и снова поднес трубку к гу- бам: - Доктор Робинсон?.. У миссис Форрест прострелено легкое или серд- це, может быть, то и другое. Каллахан выехал на гоночной машине, поез- жай ему навстречу, гоните во весь дух!
Когда Дик, опустившись на коле, опять склонился над Паолой и при- нялся ее осматривать, Грэхем отошел.
Осмотр был очень короток. Дик взглянул на Грэхема и покачал головой:
- Трогать ее слишком рискованно.
Затем обратился к китаянке:
- Положите куда-нибудь эти шпоры и принесите подушки. А вы, Ивэн, по- могите с другой стороны. Приподнимайте ее понемногу, не торопясь. Ой-Ли, подсуньте подушку... осторожнее... осторожнее...
Подняв глаза, он увидел О-Дая, безмолвно ожидавшего приказаний.
- Попросите мистера Бонбрайта сменить О-Поя у коммутатора, а О-Пой пусть стоит тут и все исполняет немедленно. И пусть О-Пой соберет всех слуг, они могут в любую минуту понадобиться. Как только Сондерс возвра- тится с мистером Бишопом и остальными, пусть сейчас же едет в Эльдорадо навсечу Каллахану, на тот случай, если машина поломается. Скажите О-Пою, чтобы он разыскал мистера Мэнсона, и мистера Питтса, и всех уп- равляющих, у кого есть машина, пусть они все приедут сюда и ждут здесь вместе с машинами. И пусть О-Пой примет и устроит Бишопа и его спутников как полагается. А вы возвращайтесь сюда, чтобы в любую минуту быть под рукой.
Дик опять повернулся к горничной:
- А теперь расскажите, как это случилось.
Ой-Ли качала головой и ломала руки.
- Где выыли, когда ружье выстрелило? Китаянка проглотила слезы и указала на дверь гардеробной.
- Ну, говорите же! - приказал Дик.
- Миссис Форрест велела мне приготовить шпоры... Я про них забыла... Я скорей пошла. Слышу выстрел. Я иду скорей назад, бегу... и...
- Но что было с ружьем?
- Непорядок. Может, сломалось. Четыре минуты не стреляло... пять - нут... Миссис Форрест старалась, чтобы стреляло.
- Она уже начала возиться с ружьем, когда вы пошли за шпорами?
Ой-Ли кивнула.
- Я перед тем ей сказала: "Может, О-Пой исправит?" Миссис Форрест сказал "Не стоит". Она сказала, вы исправите. Положила ружье вот так. Опять взялась чинить. Потом посла за шпорами. А потом... ружье и выст- релило.
Приезд Хеннесси преал этот разговор. Он осматривал Паолу немногим дольше Дика, затем пнялся. Лицо его было мрачно.
- Я не решаюсь тревожить ее, мистер Форрест. Наружное кровоизлияние прекратилось, но кровь, видимо, скопляется внутри. Вы послали за врачом?
- За Робинсоном. К счастью, успел захватить, когда он только что на- чал прием. Хороший молодой хирург, - обратился Дик к Грэхему, - с вы- держкой и елый. Я верю ему больше, чем многим прославленным старым врачам. Как вы думаете, мистер Хеннесси? Есть надежда?
- По-моему, дело плохо, хоть я тут и не судья, - ведь я только коно- вал. Робинсон разберется. А пока остается только ждать...
Дик кивнул и вышел на веранду Паолы, чтобы послушать, не приближается ли гоночная машина, на которой ехал Каллахан. Мягко подошел и ушел лиму- зин. Грэхем тоже появился на веранде.
- Форрест, я прошу вас меня простить, - сказал Грэхем. - Я просто се- бя не помнил в первую минуту. Увидел вас здеси решил, что это при вас случилось. Должно быть, несчастный случай...
- Да, бедная детка... - подтвердил Дик. - А она еще хвасталась, чтвсегда очень осторожна с огнестрельным оружием.
- Я осмотрел ружье, - сказал Грэхем, - и ниго не нашел, все в по- рядке.
- Потому-то беда и случилась: непорядок Паола исправила, но ружье при этом выстрелило.
И пока Дик говорил, придумывая обснение, которое могло бы обмануть даже Грэхема, он мысленно удивлялся, как искусно Паола все это разыгра- ла. Последний дуэт с Грэхемом был прощанием - и вместе с тем средством отвести подозрение. Так же Паола поступила с ним. Диком. Она простилась и с ним, и последние сказанные ею по телефону слова были обещанием, что никогда не будет у нее другого мужчины, кроме Дика.
Он отошел от Грэхема на дальнийонец веранды.
- И у нее хватило сил, хватило сил! - бормотал он про себя дрожащими губами. - Бедная детка! Она так и не могла выбрать между нами двумя - и вот как разрешила вопрос.
Шум подъехавшей машины заставил его и Грэхема подойти друг к другу, и они вместе вернулись в комнату Паолы, чтобы встретить врача. Грэхем вол- новался, он не мог уйти - и чувствовал, что должен уйти.
- Прошу вас, Ивэн, останьтесь, - обратился к нему Дик. - Она очень хорошо к вам относилась и если откроетлаза, то будет рада вас увидеть.
В то время, как Робинсон осматривал Паолу, оба отошли в сторону. Ког- да врач с решительным видом поднялся. Дик вопросительно взглянул на не- го. Робинсон покачал головой.
- Ничего не поделаешь, - сказал он. - Это вопрос нескольких часов, может быть, даже минут... - Он помолчал, вглядываясь в лицо Дика, затем добавил: - Можно облегчить конец, если вы согласны. А то очнется и еще некоторое время бет мучиться...
Дик прошел взад и вперед по комнате, а когда заговорил, то обратился к Грэхему:
- Почему бы не дать ей пожить хотя бы самый короткий срок? Боль - это ведь не существенно. Успокоение наступит скоро и неизбежно. И я желал бы этого, да и вы, наверное, тоже. Она так любила жизнь, каждый ее миг... Зачем нам лишать ее тех немногих минут, котое ей остались?
Грэхем кивнул, соглашаясь, и Дик повернулся к врачу:
- Вы можете дать ей возбуждающее и привести в сознание? Ну так сде- лайте это. А если она будет очень страдать, вы поможете ей успокоиться.
Когда Паола открыла трепетные веки. Диккивнул Грэхему, чтобы тот стал рядом с ним. Сначала на лице ее была только растерянность, затем взгляд остановился сначала на Дике, потом на Грэхеме, и жалкая улыбка тронула губы.
- Я... я думала, что уже умерла, - сказала она.
Но тут ею овладела другая мысль, и Дик угадал эту мыс, когда ее глаза испытующе устремились на него: Паола как бы спрашивала, догадыва- ется ли он, что это не просто "несчаный случай"? Но он ничем себя не выдал. Она хотела его обмануть, - пусть умрет, думая, что он ей поверил.
- Как... как... это я... ухитрилась... - сказала она. Паола говорила вполголоса, медленно, видимо, собираясс силами после каждого слова. - Я всегда была так осторожна... и совершенно уверена, что... со мной ни- когда... ничего... не случится. А вот что натворила!
- Да, да, прямо стыдно, - сочувственно поддержал ее Дик. - А что там было? Заело спуск?
Она кивнула и опять улыбнулась жалкой улыбкой, которой тщетно стара- лась придать себе бодрость.
- О Дик, пойди позови соседей, пусть посмотрят, что натворила ма- ленькая Паола!.. А это серьезно? - продолжала она. - Будь честен. Багря- ное Облако, скажи правду... ты же знаешь меня, - добавила она нетерпели- во, так как Дик ничего не ответил.
Онпустил голову.
- А долго это будет тянуться?
- Нет, недолго, - наконец проговорил он. - Это может случиться... в любую минуту.
- То есть?.. - Она вопросительно посмотрела на врача, затем на Дика. Дик кивнул.
- Я ничего другого от тебя и не ожидала. Багряноеблако, - прошепта- ла она благодарно. - А доктор Робинсон согласен?
Доктор подош ближе, чтобы она видела его, и наклонил голову.
- Спасибо, доктор. И помните, я сама скажу когда.
- Тебе очень больно? - спросил Дик.
Глаза Паолы расширились, она хотела храбро пересилить себя, но в них поялось выражение страха, когда она ответила задрожавшими губами:
- Не очень, а все-таки - ужасно, ужасно! Я не хочу долго мучиться. Я скажу когда.
Опять на ее губах появилась слабая улыбка.
- Странная вещь жизнь, очень странная, правда? И, знаете, мне бы хо- телось уйти под звуки песен о любви. Сначала вы, Ивэн, спойте "Тропою цыган"! Подумайте! Часу не прошло, как мы с вами ее пели! Помните? Пожа- луйста, Ивэн, прошу вас!
Грэхем посмотрел на Дика, спрашивая взглядом разрешения, и Дик молча- ливо дал его...
- И спойте ее смело, радостно, с упоением, как спел бы настоящий влюбленный цыган, - настаивала она. - Отойдите вон туда, я хочу вас ви- деть...
И Грэхем пропел всю песню, закончив словами:
А сердцу мужчины - женское сердце...
Пусть в шатрах моих свет погас, -
Но у кр земли занимается утро,
И весь мир - ожидает нас.
В дверях, ожидая приказаний, неподвижный, как статуя, замер О-Дай. Ой-Ли, пораженная скорбью, стояла у изголовья своей хозяйки; она уже не ломала рук, но так стисну их, что концы пальцев и ногти побелели. По- зади, у туалетного столика Паолы, доктор Робинсон бесшумно распускал в стакане таблетки наркотика и набирал шприцем раствор.
Когда Грэхем умолк, Паола взглядом поблагодарила его, закрыла глаза и полежала некоторое время не двигаясь.
- А теперь. Багряное Облако, - сказала онаснова открывая глаза, - твоя очередь спеть мне про Ай-Кута, и женщину-росинку, и женщину-хмель. Стань там, где стоял Ивэн, я хочу тебя видеть.
- "Я - Ай-Кут, первый человек из племени нишинамов. Ай-Кут - сокра- щенное Адам. Отцом мне был койот, матерью - луна. А это Йо-то-то-ви, моя жена, Ио-то-то-ви: это сокращенное Ева. Она первая женщина из племени нишинамов.
Я - Ай-Кут. Это моя жена, моя росинка, моя медвяная роса. Ее мать- заря Невады, а отец - горячий летний восточный ветер с гор. Они любили друг друга и пили всю сладость земли воздуха, пока из мглы, в которой они любили, на листья вечнозеленого кустарника и мансаниты не упали п- ли медвяной росы.