Введение
Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что на протяжении долгого времени ученые в сфере юриспруденции пытаются решить проблему разграничения преступного поведения от непреступного. Традиционно основным способом решения данной проблемы принято считать установление уголовно-правовых запретов на совершение тех или иных общественно опасных деяний, а также исключение преступности содеянного в силу его специфических социально-правовых характеристик. Исключение преступности содеянного в уголовном законодательстве именуется обстоятельствами, исключающими преступность деяния. Государство и общество возлагают определенные надежды на то, что с помощью таких установлений будут решаться задачи уголовной политики в целом.
Производство, наука, медицина и другие направления человеческой деятельности постоянно находятся в развитии. Зачастую такое развитие не может обойтись без риска. Именно с целью избежать того, чтобы уголовный закон стал преградой на пути развития прогресса, в законодательстве установлено такое обстоятельство исключающее преступность деяния как обоснованный риск.
Целью данной работы является анализ нормы об обоснованном риске (ст. 41 УК РФ) с точки зрения теоретической обоснованности, законодательной техники и практической значимости, а также характеристика условий его правомерности.
В соответствии с указанной целью в ходе исследования решались следующие задачи: исследовать основные этапы развития обстоятельств исключающих преступность деяния; оценить практическую и теоретическую обусловленность введения в Уголовный кодекс РФ 1996 года норму об обоснованном риске; обозначить место обоснованного риска в системе обстоятельств исключающих преступность деяния; проанализировать понятие и условия правомерности обоснованного риска; рассмотреть критерии классификации обоснованного риска; отграничить обоснованный риск от смежных институтов уголовного права; рассмотреть вопрос о сфере допустимости рискованных действий; дать понятие медицинского риска как вида обоснованного риска, раскрыть его сущность и качественные характеристики.
Проблема деяний, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости, достаточно широко освещается на страницах литературы по уголовному праву. Несмотря на то, что норма об обоснованном риске впервые появилась в уголовном законе 1996 года, работы, посвященные данному вопросу, появились еще в 60-е годы прошлого столетия (М.С. Гринберг, С.Г. Келина, А.Б. Сахаров, И.И. Слуцкий). В последующие годы проблема обоснованного риска, получила более широкое освещение такими авторами как: Ю.В. Баулин, И.Э. Звечаровский, В.А. Блинников, Т.Ю. Орешкина, А.Ю. Шурдумов, А.Н. Берестовой, В.В. Орехов, Н.Ш. Козаев, А.Н. Попов, В.Н. Козак. Усилиями названных и многих других авторов теория об обоснованном риске в настоящее время приобрела в достаточной степени определенное состояние, результаты которого востребованы и законодателем, и правоприменителем.
риск обоснованный правомерность преступность
1. История развития обстоятельств исключающих преступность деяния и место обоснованного риска в его системе
1.1 История развития обстоятельств исключающих преступность деяния
История развития общества и практика регулирования отношений между людьми посредством уголовного закона убедительно свидетельствует о том, что условия-исключения, при которых преступное посягательство на охраняемые уголовным законом общественные отношения утрачивает преступный характер, достигают порой такого количества, что бывает трудно определить, где общее правило, а где исключение. Свойственно это и отечественному уголовному законодательству.
Можно предположить, что формирование законодательно определенных обстоятельств исключающих преступность деяния исторически начиналось с легального определения такого из них, которое в современном уголовном праве называется «необходимая оборона». И это не случайно, поскольку право обороны от грозящей опасности, будучи естественным по своей сути, данным человеку самой природой, уходит корнями в глубокую древность. Одно из самых первых упоминаний о защите от нападения содержится в Законах Ману и в Законах XII таблиц. Древние мыслители высказывали тезис о том, что право обороны вытекает из самой природы вещей, что «силу отражать силой все законы и все права допускают».
Именно с необходимой обороны начинает формироваться институт легально определяемых обстоятельств исключающих преступность деяния и в русском праве. Впервые оно было закреплено в первом кодексе феодального права – в Русской Правде. Нормы Русской Правды об обороне фокусировались на охране только отношений собственности. Свое дальнейшее развитие данная норма получила в Соборном Уложении 1649 года, в котором в качестве объекта защиты стали оговаривать жизнь собственника имущества.
Заметную роль в развитии такого ОИПД, как необходимая оборона, сыграл Воинский Артикул 1715 г., заметно ограничивший реализацию права на оборону и приблизивший ее регламентацию к современному звучанию. Здесь уже достаточно четко просматривается требование о соразмерности обороны посягательству, своевременность и цель защиты. Также оговаривалось пониженная ответственность за превышение пределов обороны.
Воинский Артикул 1715 г. впервые нормативно закрепил такие ОИПД, как исполнение обязательного приказа (арт. 29 установил ответственность начальника за свои приказы) и крайнюю необходимость (арт. 154 относит к смертоубийству только такие случаи, когда лишение жизни было сделано «без нужды и без смертного страха»).
Законодательство петровских времен тем не менее было лишено необходимой строгости и последовательности в их закреплении. В нем не было общего понятия ни одного ОИПД, а нормативное закрепление отдельных из них носило четко выраженный казуальный характер, т.е. применительно либо к виду преступления, либо к ситуации в которой оно совершалось.
Первой попыткой систематизированного нормативного закрепления ОИПД, стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Несмотря на то, что подразделение отечественного уголовного права на Общую и Особенную части в современном понимании впервые имело место уже в XV томе Свода законов 1832 г., именно Уложение 1845 г., заимствовавшее ряд положений Свода, в наибольшей степени было схожим с современной систематизацией уголовного законодательства.
При нормативном закреплении «необходимой личной обороны» конкретно назывались не только характер возможных последствий применения силы нападающему (раны, увечья, смерть), но и охраняемые при этом блага (жизнь, здоровье, жительство и свобода обороняющегося, честь и целомудрие женщины). Во всех случаях, указанных в Уложении при определении обороны, она дозволялась «не только для собственной своей защиты, но и для защиты других, находящихся в таком же положении» (ст. 109). Вместе с тем реализация права на оборону ограничивалась существенной оговоркой: она допускалась «при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства». И это при наличии общего требования о том, что в каждом случае «обороняющийся обязан о всех обстоятельствах и последствиях своей необходимой обороны немедленно объявить соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему начальству».
Уложение 1845 г., достаточно совершенно регламентируя непреодолимое принуждение в ст. 106, вместе с тем не знало в числе ОИПД такого более широкого в современном значении обстоятельства, как крайняя необходимость. Последняя упоминалась лишь в числе обстоятельств, уменьшающих вину и наказание: «если он учинил сие преступление единственно по крайности и совершенному неимению никаких средств к пропитанию и работе» (п. 7 ст. 140).
Несравненно более совершенным в технико-юридическом отношении и в плане отражения конкретных социально-экономических условий жизни закона, является Уголовное Уложение 1903 г. Здесь впервые было дано формальное определение понятия преступления: «Преступным признается деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания» (ст. 1). Это принципиально важно, поскольку до этого момента в отечественном уголовном законодательстве легальное определение отдельных ОИПД никогда не имело своей отправной точки.
В отделении четвертом Уложения, предусмотрены такие ОИПД, как исполнение закона, исполнение приказа по службе, необходимая оборона, незаконное принуждение или угроза. При этом Уложение 1903 г. проводило четкое структурное обособление условий, при которых деяние не «почитается преступным», от обстоятельств, устраняющих наказуемость (давность, помилование и прощение).
Принятое накануне коренных социально-экономических преобразований в России, Уголовное Уложение 1903 г. не могло не испытывать на себе их влияние, особенно в вопросе введения его в действие. Однако даже этот нормативный акт при всей неполноте его фактической реализации был более совершенным в сравнении с тем, который пришел ему на смену после октября 1917 года.
Первый в советской России систематизированный нормативный акт уголовно-правового характера – Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., содержал только одно нормативное установление, касающееся ОИПД: «Не применяется наказание к совершившему насилие над личностью нападающего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над или других личностью, и если совершенное насилие не превышает мер необходимой обороны» (ст. 15).
В первом Уголовном кодексе РСФСР 1922 года, законодатель предпринял попытку к восстановлению в отечественном уголовном законодательстве института ОИПД. Более юридически корректной и менее идеологизированной стала формулировка в законе необходимой обороны, ст. 20 предусматривала крайнюю необходимость, а ст. 25 совершение преступления «под влиянием угроз и принуждения другого лица».