Опосредованное влияние национального права на международное право проявляется в применении иностранного законодательства в сфере межгосударственных отношений. Такое влияние характерно для соглашений о правовой помощи (например, соглашение о применении иностранного приговора, о передаче судебного преследования, о передаче контроля за условно освобожденными или условно осужденными).
Применение иностранного законодательства может быть закреплено в соглашении-компромиссе о передаче спора в международный арбитраж, где стороны уполномочивают суд применять нормы национального права. Встает вопрос о статусе норм национального права при применении их в международно-правовой сфере. Международный Суд ООН в своем решении 1970 г. по делу Барселонской компании (Бельгия против Испании) высказал такое мнение: «Суд не имеет компетенции во внутреннем праве, он может только ссылаться на него. Ссылаясь на такие нормы, он не может модифицировать, а тем более, искажать их».
Таким образом, нормы национального права, используемые международными судами, являются лишь доказательством факта в конкретном случае.
1.3 Влияние международного права на функционирование национального права
Современный характер национального нормотворчества делает влияние международного права необходимым элементом модификации и совершенствования национального законодательства. Это обусловлено, во-первых, признанием принципа pacta sunt servanda императивной нормой международного права и во-вторых, более высоким уровнем регламентации в международном праве ряда вопросов, относящихся к сфере совместного регулирования с национальным правом, например, прав
человека.
Влияние международного права на практике выражается в помощи национального права при реализации норм международного права. Необходимость такой помощи обусловливается спецификой норм международного права. Так, Г. Кельзен указывал, что «большинство норм международного права являются неполными и требуют имплементации со стороны национального права».
С такой мотивировкой нельзя полностью согласиться. Основная причина не в содержании норм международного права, а в субъектах, которым они адресованы. Нормы международного права ориентированы на государство.
Однако деятельность государства, по справедливому замечанию Р.А. Мюллерсона, осуществляется через его органы, статус которых регулируется национальным правом. Именно в национальном праве определяется, какие органы уполномочиваются реализовать нормы международного права. Следовательно, первой причиной, объясняющей необходимость помощи национального права при реализации норм международного права, является то, что к субъектам международного права относятся сложные социальные образования, которые в международном праве воспринимаются как единое целое, несмотря на сложную структуру их организации и деятельности. Эта особенность подчеркивалась Г. Трипелем, который указывал, что международное право регулирует общую жизнь государств, но государство способно действовать через свой собственный механизм, являющийся результатом действия правовых норм, созданных им самим.
Вторая причина, вызывающая необходимость помощи со стороны национального права, заключается в том, что многие международные договора содержат положения, ориентированные на участие субъектов национального права (например, законодательных и правоприменительных органов). Таковы конвенции по правам человека, гуманитарному праву, по борьбе с отдельными видами уголовных преступлений. В частности, последние требуют от государств привлечь преступника к судебной ответственности и наказать как за тяжкое уголовное преступление. Такие нормы международного права, в отличие от других, регулирующих межгосударственные отношения, обусловливают помощь национального законодательства не только в форме указания конкретным органам, ответственным за обеспечение международных обязательств, но и требования существенной модификации национального права (разработка новых законов, отмена или изменение действующих). Отсюда можно сделать вывод, что, независимо от формы помощи национального права международному праву, возможен лишь один способ влияния последнего на национальное законодательство - опосредованное влияние. Юридические основания опосредованного влияния международного права вытекают из принципа pacta sunt servanda (договоры должны соблюдаться), который следующим образом трактуется в Заключительном акте СБСЕ 1975 г.: «При осуществлении своих суверенных прав, включая право устанавливать законы и административные правила», государства «будут сообразовываться со своими юридическими обязательствами по международному праву».
Приоритетное влияние международного права на внутреннее законодательство гарантируется ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., согласно которой «государство не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения договора».
Следует отметить, что в доктрине международного права нет единой терминологии, определяющей способы и формы реализации норм международного права в национальном законодательстве. Используются следующие термины: имплементация, принятие, отсылка, рецепция, инкорпорация, трансформация, адаптация, гармонизация. Большинство авторов, и это вполне обоснованно, под имплементацией понимают весь процесс реализации норм международного права в национальное законодательство.
Представляется, что наиболее детальное и всеохватывающее определение понятия «имплементации» дано белорусским юристом В.Ю. Калугиным: «имплементация норм международного права - это деятельность государств по всестороннему, своевременному, полному воплощению в жизнь предписаний, содержащихся в нормах международного права, а также и иное обеспечение этой деятельности, предпринимаемые ими на внутригосударственном уровне самостоятельно, или на международном уровне индивидуально или совместно с другими государствами, в том числе и в рамках международных организаций»1.
Наибольшие разногласия вызывает трактовка термина «трансформация». В западной доктрине он рассматривается как один из способов имплементации норм международного права, наряду с другим способом - «адаптацией» (adoption). В российской доктрине ряд юристов (В.Г. Вуткевич, С.В. Черниченко, Е.Т. Усенко) настаивают на широком понятии трансформации, подразумевая под ней весь механизм реализации норм международного права 2. Указанная точка зрения подвергается критике другими российскими юристами, например, Р.А. Мюллерсоном, Г.В. Игнатенко. Причем последний считает иллюзорной концепцию трансформации международно-правовых норм в национально-правовые нормы по следующим причинам:
1) трансформация означает прекращение существования трансформируемых предметов, что международным договорам не присуще;
2) на стадии применения, если учитывать данное суждение, взаимодействие двух правовых систем заменяется одной национально-правовой системой .
Представляется, что приведенные аргументы достаточно убедительны для обоснования неудачности использования термина «трансформация» в широком смысле. Он вполне может применяться для определения способа влияния международного права, результатом которого является радикальная модификация национального законодательства.
Как и во внутреннем праве, нормы международного права в зависимости от характера действий его субъектов реализуются в различных формах, к которым относятся соблюдение, исполнение, использование и применение. Однако, несмотря на наличие определенного сходства с формами реализации внутригосударственного права, содержание этих форм обладает значительными особенностями, предопределяемыми спецификой международно-правового регулирования.
Соблюдение является формой, с помощью которой реализуются нормы-запреты. Субъекты международного права воздерживаются от совершения действий, которые запрещены нормами международного права. Например, п. 2 ст. 55 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 г., касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов, запрещается «причинение ущерба природной среде в качестве репрессалий». Таким образом, непричинение ущерба природной среде в качестве репрессалий либо отказ в соответствии с п. 1 ст. 55 от «использования методов или средств ведения войны, которые имеют целью причинить или, как можно ожидать, причинят такой ущерб природной среде», будут свидетельствовать о том, что данные международно-правовые нормы реализуются.
Исполнение как форма имплементации международного гуманитарного права предполагает активную деятельность субъектов по осуществлению норм. Исполнение характерно для норм, предусматривающих конкретные обязанности, сопряженные с определенными действиями. В таком виде сформулирована, например, норма, содержащаяся в п. 1 ст. 27 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г., которая гласит: «Государство пребывания должно разрешать и охранять свободные сношения представительства для всех официальных целей. При сношениях с правительством и другими представительствами и консульствами аккредитующего государства, где бы они не находились, представительство может пользоваться всеми подходящими средствами, включая дипломатических курьеров и шифрованные депеши. Тем не менее, представительство может устанавливать и эксплуатировать радиопередатчик лишь с согласия государства пребывания».
При такой форме имплементации, как использование, происходит воплощение в жизнь так называемых уполномочивающих норм. В отличие от первых двух форм имплементации в этом случае нет жесткого предписания конкретного поведения (действия или бездействия). Например, п. 3 ст. 27 Конвенции о правах ребенка 1989 г. определяется, что «государства-участники в соответствии с национальными условиями и в пределах своих возможностей принимают необходимые меры по оказанию помощи родителям и другим лицам, воспитывающим детей, в осуществлении этого права и, в случае необходимости, оказывают материальную помощь и поддерживают программы, особенно в обеспечении питанием, одеждой и жильем». Решения об использовании таких нормативных положений принимаются субъектами самостоятельно.