Своеобразие языка в рассказе 8220 Левша 8221
Рассказ Н.С. Лескова “Левша” – это особое произведение. Его замысел возник у автора на основе народной прибаутки о том, как “англичане из стали блоху сделали, а наши туляки ее подковали да назад отослали”. Таким образом, рассказ изначально предполагал близость к фольклору не только по содержанию, но и по манере повествования. Стиль “Левши” очень своеобразен. Лескову удалось максимально приблизить жанр рассказа к устному народному творчеству, а именно к сказу, в то же время сохраняя определенные черты литературной авторской повести.
Своеобразие языка в рассказе “Левша” проявляется прежде всего в самой манере повествования. У читателя сразу возникает ощущение, что рассказчик непосредственно принимал участие в описываемых событиях. Это важно для понимания основных идей произведения, ведь эмоциональность главного героя заставляет переживать вместе с ним, читатель воспринимает несколько субъективный взгляд на поступки других героев рассказа, но именно эта субъективность делает их максимально реальными, читатель сам как бы переносится в те далекие времена.
Помимо этого сказовая манера повествования служит явным признаком того, что рассказчик – простой человек, герой из народа Он выражает не только свои мысли, чувства и переживания, за этим обобщенным образом стоит весь рабочий русский народ, живущий впроголодь, но заботящийся о престиже родной страны. С помощью описаний взглядов на быт оружейников и мастеров глазами не стороннего наблюдателя, а сочувствующего собрата, Лесков поднимает вечную проблему: почему судьба простого народа, который кормит и одевает все высшее сословие, безразлична власть имущим, почему об умельцах вспоминают только тогда, когда нужно поддержать “престиж нации”? Горечь и гнев слышится в описании смерти Левши, и особенно ярко автор показывает контраст между судьбой русского мастера и английского полшкипера, попавших в схожую ситуацию.
Однако помимо сказовой манеры повествования можно отметить довольно широкое использование просторечий в рассказе. Например, в описаниях действий императора Александра I и казака Платова появляются такие просторечные глаголы, как “проездиться” и “дерябнуть”. Это не только лишний раз свидетельствует о близости рассказчика к народу, но и выражает отношение к властям. Люди прекрасно понимают, что их насущные проблемы нисколько не заботят императора, но они не злятся, а придумывают наивные отговорки: царь Александр в их понимании такой же простой человек, он, может быть, и хочет изменить жизнь провинции к лучшему, но вынужден заниматься более важными делами. Абсурдное приказание вести “междоусобные переговоры” вкладывается рассказчиком в уста императора Николая с тайной гордостью, но читатель угадывает иронию Лескова: наивный мастеровой изо всех сил старается показать значительность и важность императорской личности и не подозревает, как сильно ошибается. Таким образом, возникает и комический эффект от несоответствия излишне напыщенных слов.
Также улыбку вызывает стилизация под иностранные слова, рассказчик с тем же гордым выражением говорит об “ажидации” Платова, о том, как блоха “дансе танцует”, но он даже не догадывается, как это глупо звучит. Здесь Лесков вновь демонстрирует наивность простых людей, но помимо этого данный эпизод передает дух времени, когда под искренним патриотизмом все-таки скрывалось тайное желание быть похожими на просвещенных европейцев. Частное проявление этого – переделывание под родной язык слишком неудобных для русского человека названий произведений искусства, например, читатель узнает о существовании Аболона Полведерского и снова удивляется в равной степени как находчивости, так и опять же наивности русского мужика.
Даже русские слова собрату Левши надо обязательно использовать по-особому, он снова с важным и степенным видом сообщает, что Платов “не вполне” мог разговаривать по-французски, и авторитетно замечает, что “оно ему и ни к чему: человек женатый”. Это очевидный речевой алогизм, за которым кроется ирония автора, вызванная жалостью автора к мужику, причем, ирония грустная.
Особое внимание с точки зрения своеобразия языка привлекают неологизмы, вызванные незнанием той вещи, о которой говорит мужик. Это такие слова, как “бюстры” (люстра плюс бюст) и “мелкоскоп” (назван так, видимо, по выполняемой функции). Автор замечает, что в сознании народа предметы барской роскоши слились в непонятный клубок, люди не отличают бюсты от люстр, в такой трепет их приводит их бессмысленная помпезность дворцов. А слово “мелкоскоп” стало иллюстрацией другой идеи Лескова: русские мастера с опасением относятся к достижениям чужеземной науки, их талант настолько велик, что никакие технические изобретения не победят гений мастера. Однако в то же время в финале рассказчик грустно замечает, что машины все-таки вытеснили человеческий талант и мастерство.
Своеобразие языка рассказа “Левша” заключается в манере повествования, в использовании просторечий и неологизмов. С помощью этих литературных приемов автору удалось раскрыть характер русских умельцев, читателю демонстрируются яркие, самобытные образы Левши и рассказчика.