В письме А. Н. Плещееву от 4 октября 1888 г. писатель основательно утверждал: «Мое святая святых — человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались» [Переписка Чехова, 348]. В качестве идеала здесь выступает целостная гармоничная личность — воплощение телесного, душевного и духовного совершенства. Пожалуй, это самый свободный идеал, который когда-либо порождало человеческое искусство. Особенно примечательно, что указанный идеал не признает чрезмерно жесткой иерархии, «предрассудка любимой мысли» 5 , тенденциозности и идеологического диктата (вспомним чеховское: «все великие мудрецы деспотичны, как генералы»). Идеал, по Чехову, — это «абсолютнейшая свобода», именно то состояние, которое, по Пушкину, необходимо писателю драматическому. И Чехов, как мы имели возможность убедиться, в лучших своих произведениях достигает этого идеала абсолютной творческой свободы.
Список литературы
Булгаков С. Н. Чехов как мыслитель // Соч. : в 2 т. Т. 2. М., 1993.
Джексон Р. Л. «Человек живет для ушедших» : (о рассказе А. П. Чехова «Студент») // Вопр. лит. 1991. № 8. С. 125— 130.
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений : в 30 т. Л., 1972— 1990.
Лесков Н. С. Легендарные характеры. М., 1989.
Одесская М. Были ли идеалы у господина Чехова? // Вестн. РГГУ. Сер. Журналистика. Лит. критика. 2008. № 11. С. 219— 228.
Переписка А. П. Чехова : в 2 т. Т. 1. М., 1984.
Пушкин А. С. Полное собрание сочинений : в 10 т. 4-е изд. Т. 7. Л., 1978.
Скабичевский А. М. Есть ли у г-на А. Чехова идеалы? // А. П. Чехов: pro et contra. СПб., 2002.
Собенников А. С. «Палата № 6», или Зачем Чехову понадобились традиционные формы повествования? // Чеховиана. Из века XX в XXI: итоги и ожидания. М., 2007. С. 287— 295.
Страда В. и Кл. Россия Чехова и «душа мира» // Чеховиана. Из века XX в XXI: итоги и ожидания. М., 2007. С. 22— 30.
Тамарченко Н. Д. Усилие воскресения : («Студент» А. П. Чехова в контексте русской классики) // Лит. произведение: слово и бытие : сб. науч. тр. к 60-летию М. М. Гиршмана. Донецк, 1997. С. 37— 53.
Тюпа В. И. Художественность чеховского рассказа. М., 1989.
Федоров В. В. «Обычное» и «исключительное» в «Студенте» А. П. Чехова // Природа худож. целого и лит. процесс. Кемерово, 1980. С. 182— 186.
Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем : в 30 т. Сочинения : в 18 т. М., 1977— 1988.
Чудаков А. П. Поэтика Чехова. М., 1971. С. 266.
Чудаков А. П. Мир Чехова : возникновение и утверждение. М., 1986.
Шмид В. Проза как поэзия: Пушкин. Достоевский. Чехов. Авангард. 2- е изд., испр., расшир. СПб., 1998.
Примечания
1 Кстати сказать, чеховское понятие-метафора «футляр» может быть возведено к традиции Ф. М. Достоевского, его «Запискам из подполья». Напомним, что жизнь героя-парадоксалиста протекает в «углу», который характеризуется следующим образом: «квартира была мой особняк, моя скорлупа, мой футляр, в который я прятался от всего человечества» [Достоевский, 168]. «Футлярному» (или, иначе, «подпольному» существованию) Достоевский противопоставляет «живую жизнь», или духовно-нравственную взаимозависимость людей, их соборное единство. В сходном ключе, как увидим, решает данную проблему и Чехов.
2 В качестве любопытной параллели к знаменитому афоризму доктора Астрова может служить изречение из записной книжки самого писателя: «Надо быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически» [Чехов, XVII, 44; далее все цитаты из художественных произведений писателя приводятся по этому изданию с указанием в скобках тома и страницы].
3 В гротескно-иронической форме это выразилось, например, в физиологических деталях рассказа от лица некоего Андрея Андреевича из записной книжки Чехова: «…Стало досадно на богатых и сытых, и толстых… <…> …лес, тишина в поле, дождь, захотелось тепла, пошел к тетке, та напоила чаем с бубликами, и анархизм прошел» [XVII, 73]. Отметим параллель с известным пассажем из гоголевской новеллы «Невский проспект»: будучи высечен немцами-ремесленниками, поручик Пирогов пытается пожаловаться сначала самому императору, но заходит в кондитерскую, съедает слоеный пирожок и, уже совсем забыв про унизительную секуцию, лихо отплясывает в дворянском собрании. Однако принципиальное отличие Чехова состоит в использовании приема автоиронии, что подчеркивает уже не внутреннюю пустоту героя (несмотря на весь «ролевой» характер чеховского высказывания), а свойственное самому автору убеждение в неоднозначности жизни как единственном и непреложном условии свободы личности.
4 Иные точки зрения представлены в исследованиях: [Федоров, 182— 186; Джексон, 125— 130; Тамарченко, 37— 53].
5 Ср. в планах статьи А. С. Пушкина «О народной драме и драме “ Марфа Посадница”»: «Что нужно драматическому писателю? Философию, бесстрастие, государственные мысли историка, догадливость, живость воображения, никакого предрассудка любимой мысли. Свобода» [Пушкин, 436]. шая свобода», именно то состояние, которое, по Пушкину, необходимо писателю драматическому. И Чехов, как мы имели возможность убедиться, в лучших своих произведениях достигает этого идеала абсолютной творческой свободы.