12 Муравьева О. С. Образ "мертвой возлюбленной" в творчестве Пушкина // Временник Пушкинской комиссии. Вып. 24. Л., 1991. С. 21. Первым о некрофильской теме у Пушкина заговорил Д. Благой, в частности отмечая, что "вся болдинская любовная лирика развертывается под знаком умирания, смерти", а ведущим в ней становится "мотив влюбленности поэта в ущерб, в увядание, в "вянущую красоту"" (Благой Д. Д. Социология творчества Пушкина: Этюды. 2-е изд., доп. М., 1931. С. 203, 208).
13 Фохт Б. Философское значение поэзии Пушкина // Вопросы философии. 1997. N 12. С. 135.
14 Городецкий Б. П. Лирика Пушкина. М.; Л., 1962. С. 272.
15 См.: Кибальник С. А. Смерть у Пушкина как поэтическая и религиозная тема // Христианство и русская литература. СПб., 1994. С. 159.
16 Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. 4-е изд. Л., 1977-1979. Т. 2. С. 153. Далее все цитаты приводятся по этому изданию с указанием в тексте тома и страницы.
17 Кибальник С. А. Смерть у Пушкина… С. 159.
18 Психологически достоверным объяснением "равнодушия" лирического героя в указанной элегии может считаться следующий факт: накануне получения известия о смерти Амалии Ризнич (биографического прототипа "бедной, легковерной тени") Пушкин узнает о казни декабристов. Подробнее об этом см.: Вересаев В. В. К психологии пушкинского творчества // Вересаев В. В. Загадочный Пушкин. М., 1996. С. 181-198.
19 Эта внутренняя драматическая коллизия становится особенно ощутима при сравнении пушкинской элегии с "Признанием" Е. А. Боратынского - медитативной элегией, еще всецело подчиненной нормативным принципам рассудка и на этой основе пытающейся достичь гармонизации внутреннего мира личности.
20 Хотя стихотворение "Прощание" посвящено Е. К. Воронцовой, живой женщине, оно задает эмоционально-эстетическую модель всего "прощального" цикла (ср. также: "Уж ты для своего поэта / Могильным сумраком одета, / И для тебя твой друг угас", 3, 177).
21 Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. С. 182.
22 См.: Скобелев В. П. Поэтика рассказа. Воронеж, 1982.С. 54.
23 См.: Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973. С. 131.
24 См.: Там же. С. 131-132.
25 См.: Грехнев В. А. Пушкинское "Заклинание" и проблемы элегической традиции // Филол. науки. 1972. N 1. С. 14-23.
26 Там же. С. 16-18.
27 См.: Кружков Г. "Английская деревенька" Пушкина // Дружба народов. 1999. N 6. С. 179-212. Стихотворение Корнуолла в семантическом плане разбивается на три фрагмента. "В первом (строфы 1-3), собственно, заключается призыв прийти, заклинание мертвой. Во втором (строфы 4-5) автор проявляет пытливый интерес к тайнам загробного мира, предполагая сведать их от призываемой тени, - в том числе, возможно, и тайну собственной судьбы. Наконец, в третьем отрывке (строфы 6-7) возлюбленная превращается в звезду: поэт выражает уверенность, что она воцарилась на небе и отныне будет вечно озарять его земную дорогу своей неземной улыбкой" (там же. С. 206).
28 Кружков Г. "Английская деревенька" Пушкина. С. 206.
29 Благой Д. Д. Социология творчества Пушкина. С. 207.
30 Гершензон М. О. Мудрость Пушкина. Томск, 1997. С. 259.
31 Некрасов Н. А. Стихотворения 1856 г. М., 1987.С. 152.
32 Подробнее об этом см.: Зырянов О. В. Русская интимная лирика Х1Х века: Проблемы жанровой эволюции. Екатеринбург, 1998. С. 20-28.
33 См.: Гинзбург Л. Я. О лирике. М., 1997. С. 260-261. Заметим, что основная фабула рассказа "Кроткая" ведется от лица вымышленного литературного персонажа - ростовщика, но восходит к автобиографической ситуации, о чем свидетельствует запись самого Достоевского в записной книжке от 16 апреля 1864 года в связи со смертью его жены М. Д. Исаевой: "Маша лежит на столе. Увижусь ли я с Машей?.." (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 20. Л., 1980. С. 172). У гроба жены Достоевский переживает трагическую ситуацию, которую он сам обозначил как "я и Маша" и которая становится прообразом сюжетно-психологической коллизии в новелле "Кроткая".
34 Григорьев А. А. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1990. С. 102-103.
35 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 24. Л., 1982. С. 6, 35. Курсив мой. - О. З. Авторский курсив в цитате заменен выделением полужирным шрифтом.
36 Тютчев Ф. И. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1980. С. 167. Здесь и далее все цитаты приводятся по этому изданию с указанием страниц в тексте.
37 Достоевский Ф. М. Собр. соч. Т. 24. С. 5.
38 Берковский Н. Я. О русской литературе: Сб. ст. Л., 1985. С. 195.
39 Объективация женского образа сопряжена в лирике Тютчева, как правило, с устранением лирического героя из сюжета. См. об этом: Дарвин М.Н. К проблеме героя в любовной лирике Тютчева: ("Я помню время золотое…") // Филол. науки. 1981. N 3 С. 70-72.
40 Показателен отзыв Полонского о творческой истории стихотворения "Безумие горя": "Отчего, когда я потерял первую жену мою, - я ничего не мог писать - и никак не смог бы воспеть свое горе? Отчего? Оттого, что чувство перевешивало ум, и я мог написать "Безумие горя" только тогда, когда все душевные силы мои пришли в равновесие, то есть когда мой разум настолько же владел моим горем, - насколько мое горе владело разумом <...> Я уже знал, что пишу, знал, где начать и где кончить..." (Полонский Я. П. Лирика. Проза. М., 1984.С. 595). Еще в большей степени эти слова можно было бы отнести к "Последнему вздоху", который писался через четыре года после смерти жены поэта. Стихотворение 1864 года так же, как и "Безумие горя", отличается необыкновенной трагической силой и лирической проникновенностью, но место традиционного элегического размера (вольного ямба) в нем занимает кольцовский пятисложник, и сама ситуация смерти возлюбленной облекается в гармоническую (хотя и внутренне конфликтную) форму музыкального романса.
41 Петрова И. В. Любовная лирика Тютчева 1850-1860-х годов. "Денисьевский цикл" // Учен. зап. Магнитогор. пед. ин-та. Вып. 15 (2). Магнитогорск, 1963. С. 106.
42 Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. С. 558.
43 Там же. С. 181.
44 Обстоятельства смерти М. Лазич покрыты завесой тайны и позволяют усматривать в них замаскированное самоубийство. Но, как бы там ни было, именно "после трагической кончины Марии Лазич к нему (Фету. - О. З.) в полной мере приходит осознание любви. Любви неповторимой и единственной" (Маймин Е. А. Афанасий Афанасьевич Фет. М., 1989. С. 37).
45 Фет А. А. Вечерние огни. М., 1979.С. 90.
46 Фет А. А. Вечерние огни. С. 607.
47 См.: Эстетика: Словарь / Под общ. ред. А. А. Беляева и др. М., 1989. С. 251.
48 Гинзбург Л. Я. О старом и новом: Статьи и очерки. Л., 1982. С. 26.
49 Цит. по: Фет А. А. Вечерние огни. С. 718.
50 Но и здесь при желании может быть усмотрена связь с Тютчевым: имеется в виду стихотворение "С какою негою, с какой тоской влюбленный…" (1839), обращенное к будущей второй жене поэта - Эрнестине Пфеффель. Блаженному неведенью прошлого, принципиальному игнорированию драмы жизни, нашедшим воплощение в идиллическом пафосе, Тютчев противопоставляет трагический надрыв последней строфы, связанный с мотивом смерти первой жены Элеоноры: "А днесь… О, если бы тогда тебе приснилось, / Что будущность для нас обоих берегла… / Как уязвленная, ты б с воплем пробудилась - / Иль в сон иной бы перешла" (С. 98).