Однако ошибкой было бы считать, что он не видит и не понимает эти чувства в других. Просто он не считает себя не вправе сражаться с миром его же оружием. Он мужествен, как рыцарь, но его «невинность» оборачивается его беспомощностью. Он может противопоставить мирской злобе лишь христианскую любовь, но и она оказывается предметом вожделения и раздора между героями: каждый хочет ее в свое единоличное обладание. Князь вступает в запутанные отношения между Рогожиным, Настасьей Филипповной и Аглаей, ждущих от него не роли миротворца, а однозначного выбора, земной любви, которая эгоистична по самой своей сущности. Являясь фактически духовником каждого из персонажей, он остается мирянином и не имеет того духовного авторитета, каким будет обладать старец Зосима в «Братьях Карамазовых». Его положение оказывается двойственным и противоестественным: намерение Мышкина жениться на Настасье Филипповне губит их обоих, а также Рогожина и Аглаю. Крах Мышкина объясняется невозможностью райских отношений между людьми на Земле.
«В том и заключается парадоксальность образов Дон Кихота и Мышкина, что они сильны не своей идеей, утопическим стремлением вывести людей к свету через подвиги и жертву, а красотой своей чистой души, благородством и человечностью. Санчо мудро сказал о своем господине: “Он не безумен, он дерзновенен”». «Когда Дон Кихот действует не копьем и мечем, а убеждением, он спасает девушку от разъяренной толпы, увещевает разгневанных сельчан в духе проповеди кротости и милосердия». «Так же действенны и поступки Мышкина, когда он вступается за сестру Гани и за Настасью Филипповну».
Характерно, что оба героя побеждены, но Дон Кихот при поражении «выздоравливает» от своего «безумия», а Мышкин окончательно сходит с ума. Это наглядно демонстрирует нам пессимистичность романа Достоевского.
В основе романа “Идиот” лежит попытка изобразить тип человека, достигшего полной духовной и нравственной гармонии. В “Идиоте” Достоевский попытался собрать вместе всех представителей современного общества и показать, что как бы ни отличались их идейные взгляды на происходящее, есть все же близкие черты и в положительных, и в отрицательных порывах. Вся эта общность связана с двойственной природой человека.
Главный действующий персонаж произведения — князь Мышкин, возвращающийся после продолжительного лечения за границей в клинике для душевнобольных. Достоевский очень мало повествует нам о самом князе Мышкине. По замыслу автора, подобная “закрытая” личность тяготеет к природному началу. Чистота сознания Мышкина, лишенная каких бы то ни было условностей, приводит к разрушению сословных преград. Данный тип человека был необычайно нов для светского общества, Настасья Филипповна даже восклицает о князе: “Первый раз вижу человека”.
Душу Мышкина переполняет любовь-сострадание к человечеству. Она проявляется и в отношениях с двумя близкими его сердцу женщинами — их две, и опять-таки это не случайно. Чувство к одной из них — Настасье Филипповне — автор определяет как любовь-жертву, “любовь для нее”. “Любовь для себя” Мышкин обретает в отношениях с Аглаей Епанчиной. Это раздвоение в любви не дает покоя Мышкину. Он полностью считает себя причиной всех бед своих любимых. Образ Мышкина во многом напоминает образ Дон-Кихота, занявшего достойное место среди литературных героев. Глубокая духовная связь с традициями своего народа сделали этих героев актуальными и по сей день!
Дон Кихот – мужчина, который зачитывается рыцарскими романами. Эти произведения настолько захватывают его, что он начинает жить ими. И это, казалось бы, естественно для человека, которому нравится определенный жанр или вид искусства… Но естественно до тех пор, пока наш герой живет этими романами, а не живет в них. Здесь имеется в виду завязка произведения: реальность отодвигается для Дон Кихота на второй план, и он начинает жить в мире средневекового рыцарства, считая себя одним из его представителей.
Можно отметить общую для романов линию «рыцаря печального образа». Только в «Идиоте» рыцарь становится «бедным, бледным». Примечательно, что именно со средневековым рыцарем Аглая сравнивает князя Мышкина:
«Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой…»
Свой первый выезд навстречу приключениям и подвигам, Дон Кихот Ламанчский предпринимает один. Но этому выезду предшествует тщательный процесс сборов, когда герой чистит доспехи «некогда сваленные как попало в угол и покрывшиеся ржавчиной и плесенью», мастерит себе картонный шлем и готовит к походу свою клячу, которой после длительного размышления дает громкое имя Росинант. Надо отметить, что автор с самых первых строк не дает читателю поверить в нормальность поведения Дон Кихота. Он не позволяет даже намека, на какую – либо иллюзию. И в тексте мы читаем: «…идальго наш с головой ушел в чтение, и сидел он над книгами с утра до ночи и с ночи до утра; и вот оттого, что он мало спал и много читал, мозг у него стал иссыхать, так что в конце концов он и вовсе потерял рассудок…» Таким образом, поведение Дон Кихота заведомо воспринимается как неадекватное, и потому его действия не вызывают явного протеста, а, наоборот, заинтриговывают. Кажется, что автор специально не дает красивой рыцарской сказке в воображении Дон Кихота захватить наше сознание. Оно и понятно, поскольку, для некоторых людей реальность, описанная в романе, показалась куда менее привлекательной, чем вымышленная жизнь главного героя. А его сила воображения способна кого угодно заставить поверить в существование огромных великанов, и великих героев, способных победить их. Так и в «Идиоте», чистая душа и незапятнанное сознание князя Мышкина вызывает несомненную симпатию, несмотря на понимание его отличия от других людей. У Достоевского, как мне видится, речь идет именно о различии, но не о доказанной ненормальности. По существу, сам автор лишь в конце романа признает Мышкина идиотом. Здесь существует несомненное различие между двумя романами, оно в различии отношения самих авторов к своим героям. Конечно, Сервантес симпатизирует Дон Кихоту, но совершенно не оправдывает его, у Достоевского иначе. Автор так любит своего героя, что уже не «идиот» представляется нам ненормальным, а порочное общество, сделавшее его таковым. И действительно, разве так уж нормально общество Дон Кихота, чтобы говорить о его праве, судить рыцаря? Правда, еще одно существенное различие между рыцарем «печального образа» и рыцарем «бледным» в несомненной агрессивности первого и абсолютной безобидности второго. Если Дон Кихот действительно нападает на людей, калеча и даже убивая их, то князь Мышкин, даже в мыслях не совершает ничего подобного. Но и Дон Кихоту можно найти оправдание, он совершает свои «подвиги», подражая героям рыцарских романов, а значит, мы можем говорить скорее об агрессивности вымышленных героев, чем о его собственной вине. Главная беда Дон Кихота в том, что он не видит лживости и выдуманности романных героев, свято веруя в истинность всего описанного. Его герои – книжные, но для идальго они реальнее и достовернее окружающих его людей. В принципе, и это понятно. В реальной жизни бедного кавальеро нет места подвигу, поклонению и славе. Благосостояние позволяет иметь лишь «фамильное копье, древний щит, тощую клячу и борзую собаку», а рыцарские романы пестрят «достоверными» рассказами о подаренных оруженосцам островах и об императорстве самих храбрецов – героев. Опять же сама идея рыцарства настолько красива и благородна, что никакая реальная жизнь не может идти в сравнение с ней. Служение Прекрасной Даме, совершение величественных подвигов с ее именем на устах, радость от победы над злодеями…Рыцарь Печального Образа в самом начале своего рыцарства мечтает и заранее радуется тому, что сотрет «дурное семя с лица земли». Дон Кихот, как будто прочитав между строк в одном из рыцарских романов о своем предназначении, свято и немного горделиво поверил в это. По существу, все дальнейшие события романа постоянно низвергают главного героя с «небес воображения» на землю реальности. Дон Кихот постоянно вызывает жалость, постоянные избиения и переламывания костей, следуют одно за другим. Слишком жестоко так наказывать человека за болезнь и стремление к подвигу. Ф.М.Достоевский в своем романе, никогда не бывает так физически жесток к своему Мышкину. Он заставляет своего героя испытывать душевные страдания, но не мучит его телесно. В этом еще одно отличие автора «Хитроумного идальго…» от автора «Идиота». Еще одним типичным отличием произведения Сервантеса является его постоянное, даже навязчивое утверждение о «правдивости» своего рассказа. Как будто, автор умышленно заостряет внимание читателей на этом, дабы избежать неверия. Достоевский, в отличие от него, строит свое повествование совершенно иначе, читая его роман, просто не возникает мысли о том, что этого могло не быть. В этом, лично для меня самое большое отличие произведений Ф.М.Достоевского от других писателей. Каждая его работа – несомненная правда и реальная история чьей–то жизни.
В случае с Дон Кихотом речь идет об искусственно созданной самим влюбленным страсти, ради которой, а вернее, во имя которой, наш рыцарь отправляется совершать подвиги. У Достоевского же, это настоящее, реальное чувство к реальной женщине. Правда, и в «Хитроумном идальго…» Дульсинея живая женщина, но она отнюдь не является той богиней красоты и совершенства, которой называет ее Дон Кихот. Это указывается еще в начале романа, где автор конкретно поясняет, что «в ближайшем селении жила весьма миловидная девушка, в которую он (дон Кихано)одно время был влюблен…Звали ее Альдонсою Лоренсо, и вот она – то и показалась ему достойною титула владычицы его помыслов…» Таким образом, вся его любовь создана лишь его же больным воображением, которому в определенный момент показалось обязательным избрать для своего рыцарства Прекрасную Даму. Необходимость свято соблюсти традиции рыцарского романа заставили Дон Кихота вспомнить о своей привязанности к деревенской девушке из соседнего села, а не реальная сила чувства. Герой Сервантеса превозносит свою Даму поскольку так полагается вести себя рыцарю, он вовсе не питает страсти к своей Дульсинее, разве что в моменты наибольшего помешательства рассудка. Его любовь – такой же миф, как и сражение с великанами и завоевание шлема Мамбрина. У Достоевского мы видим совсем другую картину. Мышкин влюбляется в Настасью Филипповну сразу по приезду в Петербург. Еще в вагоне поезда, который везет князя из Варшавы в российскую столицу, Парфен Рогожин впервые упоминает ее имя. И тут же, в доме генерала Епанчина князь видит ее портрет, а несколькими часами позже и ее саму. Удивительная красота женщины поражает и восхищает его. Он делится с Гаврилой Ардалионычем мыслью о том, что эта женщина «ужасно страдала». С момента своего прибытия в Петербург Мышкин просто заболевает Настасьей Филипповной. Встретившись с ней в прихожей квартиры Гаврилы Ардалионыча, он на мгновение теряет всякое понимание происходящего, такое сильное впечатление производит на него эта удивительная женщина. Некоторым временем раньше, еще в гостиной Епанчиных, Мышкин делает смелое признание перед портретом Настасьи Филипповны, что именно такую красоту он ценит, поскольку в «этом лице…страдания много…» .