[36]Пушкин <А.С>. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л., 1949. Т. 12. С. 48.
[37]Федотов Г.П. Русская религиозность. Часть I. Христианство Киевской Руси X—XIII вв. // Федотов Г.П. Собрание сочинений: В 12 т. М., 2001. Т. 10. С. 282 (пер. с англ. И. Дьяковой).
[38]Наиболее обоснованно эту идею изложил Е.В. Аничков; см.: Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. М., 2003. (Репринтное воспроизведение издания: СПб., 1914). С. 329-342. Однако представление о языческих богах как об обожествленных «культурных героях» и предках представлено в древнерусской книжности всего лишь в трех относительно маргинальных памятниках, связанных с византийской традицией. Именование ветров «Стрибожи внуци» (с. 12) не укладывается в эту трактовку, а истолкование Е.В. Аничковым Хорса как nomen gentis для степняков не более чем догадка. Так как на Руси в эпоху «Слова о полку Игореве» почитание предков было еще живым собственно языческим культом, приравнивание к ним старых богов едва ли могло быть приемлемо для книжника-христианина, каковым автор «Слова…», очевидно, является.
[39]Истрин В.М. Очерк истории русской литературы домосковского периода (XI—XIII вв.) / Под ред. О.В. Никитина. М., 2003. С. 242.
[40]Там же. С. 242.
[41]Эта точка зрения принадлежит, в частности, писателю и историку А.Л. Никитину; см.: Никитин А.Л. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. Исследования и статьи. М., 1998. С. 102-104, 113-114, 333-335.
[42]Мнение о «Слове…» как о «политическом памфлете» против князя Игоря, как уже было сказано выше, принадлежит Б.А. Рыбакову и последовательно проведено в его работах; оно получило довольно широкое распространение; см. об этом: Демкова Н.С. Проблемы изучения «Слова о полку Игореве». С. 59. Противоположная точка зрения тоже представлена не единично; одна из наиболее ярких и емких ее формулировок принадлежит В.Ф. Ржиге: «<…> “Слово” представляет собою единый цельный художественный организм, проникнутый единой интенцией. Это — песня во славу Игоря и его сподвижников». — Ржига В. «Слово о полку Игореве» как поэтический памятник Киевской феодальной Руси XII века // Слово о полку Игореве / Ред. древнерусского текста и пер. С. Шамбинаго и В. Ржиги; Переводы С. Шервинского и Г. Шторма; Статьи и комм. В. Ржиги и С. Шамбинаго; Ред. и вступ. статья В. Невского. М.; Л., 1934. С. 162.
[43]В «Слове…» «под пером талантливого автора <…> бесславный провал заурядного набега южнорусского князька на половецкие кочевья превратился в подвиг защиты родной земли». — Никитин А.Л. Испытание «Словом…» // Новый мир. 1984. № 7. С. 295. Но в противоположность С.О. Малевинскому А.Л. Никитин объясняет создание «поэмы» не обслуживанием интересов князя Игоря, а «высокими патриотическими целями». Это, по-моему, объяснение тоже анахронистическое (по крайней мере по формулировке) и несущее на себе печать времени, но всё же более адекватное тексту.
[44]Потебня А.А. «Слово о полку Игореве»: Текст и примечания. Изд. 2-е, с дополнением из черновых рукописей «О Задонщине». Объяснение малорусской песни XVI века. Харьков, 1914. С. 77.
[45]Еремин И.П. «Слово о полку Игореве» как памятник политического красноречия Киевской Руси // Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Изд. 2-е, доп. Л., 1987. С. 276.
[46]Гаспаров Б.М. Поэтика «Слова о полку Игореве». С. 5.
[47]Я намеренно ставлю слово «жанр» в кавычки, поскольку применимость этой категории к древнерусской словесности вызывает серьезные сомнения; такова точка зрения многих известных медиевистов (Г. Ленхофф, Р. Марти, В.М. Живова и др.).
[48]Даже наиболее интересный и обстоятельный опыт в этом роде (Пиккио Р. «Слово о полку Игореве» как памятник религиозной литературы Древней Руси // Пиккио Р. Slavia Orthodoxa: Литература и язык / Отв. ред. Н.Н. Запольская, В.В. Калугин; Ред. М.М. Сокольская. М., 2003. С. 504-525) вызывает вопросы и возражения; см.: Соколова Л.В. Политическое и дидактическое осмысление событий в летописях и в «Слове о полку Игореве» // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. СПб., 2006. Т. 57. С. 91-102; Ранчин А.М. Вертоград златословный: Древнерусская книжность в интерпретациях, разборах и комментариях. М., 2007. (Новое литературное обозрение. Научное приложение. Вып. 60).С. 417-423.
[49]Для устной эпической поэзии характерно, как продемонстрировали американские фольклористы М. Пэрри и А.Б. Лорд, сложение стихов и полустиший посредством так называемых формул — групп слов, регулярно встречающихся в одних и тех же метрических условиях и служащих для выражения того или иного основного смысла. Эти формулы являются инструментом передачи песни от певца к певцу: текст не запоминается дословно, а вновь и вновь строится из этих «кирпичиков» — формул. «Сказитель снова и снова строит и перестраивает одни и те же выражения, каждый раз, как в них возникает необходимость. Формулы в устно-повествовательном стиле не сводятся к сравнительно немногочисленным эпическим “ярлычкам” — на самом деле ими насыщен весь эпос. В песне нет ничего, что не было бы формульным». — Лорд А.Б. Сказитель / Пер. с англ. и коммент. Ю.А. Клейнера и Г.А. Левинтона; Послесл. Б.Н. Путилова; Статьи А.И. Зайцева, Ю.А. Клейнера. М., 1994. С. 61. «Формульность» встречается отнюдь не только в устном эпосе, она есть и в произведениях письменного эпоса, основанных на фольклорной традиции, но в эпическом фольклоре она неизбежна. Между тем в «Слове...» есть лишь отдельные (весьма немногочисленные) повторяющиеся выражения, но эпических формул в собственном смысле (вопреки попыткам их обнаружить, например, в исследованиях Р. Манна) нет.
[50]Давно отмеченные книжные элементы в тексте «Слова…» также препятствуют тому, чтобы считать его записью устного произведения.
[51]«Слово о полку Игореве» обнаруживает несколько разительных перекличек с повестью об Игоревом походе 1185 г. из Ипатьевской летописи. По одной из версий, эти совпадения объясняются воздействием общего источника — гипотетической эпической поэмы; таково, например, мнение Д.С. Лихачева: Лихачев Д.С. Исторические и политические представления автора «Слова о полку Игореве» // Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л., 1978. С. 122-123.
[52]Голубинский Е. История Русской церкви. М., 1901. Т. 1. Первая половина тома. С. 863, 864.
[53]См., например: Слово о полку Игореве / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950. (Серия «Литературные памятники»). С. 9-31.
[54]Хрестоматийный пример — широкая распространенность замечательного в художественном отношении «Сказания о Борисе и Глебе» (в новейшем научном издании учтено 226 списков) и относительно скромная — Несторова «Чтения…» об этих святых (в этом же издании учтено 26 списков). См.: Revelli G. Monumenti letterari su Boris e Gleb. Литературные памятники о Борисе и Глебе. Genova, 1993. P. 1-82, 590-600. Однако любовь древнерусских книжников к «Сказанию…» объясняется блестящим оформлением агиографической, церковной темы, виртуозно реализованной установкой на умиление подвигом страстотерпцев, а не «чистой» художественностью.
[55]Буланин Д.М. Древняя Русь // История русской переводной художественной литературы: Древняя Русь. XVIII век. СПб., 1995. Т. 1. Проза / Отв. ред. Ю.Д. Левин. С. 17-18.
[56]Аверинцев С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» (противостояние двух творческих принципов) // Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996. С. 13-75.
[57]Наиболее последовательно взгляд на летопись как на «политический документ», проводящий линию, выгодную заказчику — местной власти, проводил М.Д. Приселков; см.: Приселков М.Д. История русского летописания XI—XV вв. С. 35, 37 (здесь же примеры). И.П. Еремин оспаривает это мнение, считая представление о летописце как исполнителе заказов власти абсолютизацией реальных фактов; по его мнению, ближе к истине пушкинский взгляд на фигуру летописца, выраженный в образе Пимена. См.: Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. С. 276. С. 39, 40.
[58]Снорри Стурлусон. Круг Земной / Изд. подгот. А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузьменко, О.А. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский. Репринт. воспр. текста изд. 1980 г. М., 1995. (Серия «Литературные памятники»). С. 9-10 (пер. М.И. Стеблин-Каменского).