Выразительно звучит во всех 5 строфах у И. Елина такая строка — эпифора «Это значит, / Что осень на землю пришла», у Е. Тимофеевой — в 3 строфах — «Просто устали в конце октября».
Таким образом, вышеописанное средство также привлекает внимание оренбургских авторов.
Еще одной разновидностью повтора считается параллелизм — однородное синтаксическое построение двух (и более) предложений (или частей их). Этот вид повтора также представлен в наших материалах: иногда части различаются лишь одним словом (.не печалил первый снег, / Не печалил снег последний — Л. Дружинина; Как это было просто — ненавидеть, / Как это было просто — уходить. / Я не могла тогда еще предвидеть / Того, как это страшно — дальше жить — М. Жук; Осенью вздохи легки, / Осенью вздохи слышней — / Влажные вздохи реки, / Звонкие — в роще за ней — В. Одноралов; Мне в жизни многого не надо, / А ты — нужна, / Ты — мне нужна — П. Попов; Да что-то все не так, / Да что-то все не эдак. / Помог бы, коль мастак / В людских копаться бедах! — Ю. Селиверстов; Надежда покинет, / Любовь обмелеет, / Мечта улетит, / А сердце не стынет, / А сердце не тлеет, / А сердце — горит! — А. Цирлинсон.
Более объемен набор контекстов, содержащих одинаковые по строению предложения (синтаксический параллелизм) и одно слово или словосочетание, объединяющие по смыслу эти конструкции: И куда, скажи, податься, / Окрестить какую гать: / Смерти ль самому отдаться, / Смерти ли коня предать? — В. Абрамова; Новая жизнь во мне! / Господи, благослови! / Миру хочу дарить / Только детей любви! / Столько в душе тепла! / Столько в сердце огня! / Господи, благослови / И поддержи меня! — Н. Акисова; Когда я свой путь по земле завершу, / Как жаль мне стихов, что не допишу, / Как жаль мне тех слов, что не произнесу. — В. Бакулин; Дневные слезы сушат хуже смерти, / Ночные слезы утоляют боль — Н. Емельянова; Твой голос из меда и роз / Мне сладко о чем-то шептал, / Твой голос из меди и гроз / Заботливо — властно внушал, / Твой голос из неги и грез / О верности вечной вещал, / Твой голос из неба и звезд / Мне рай на земле обещал — В. Ерофеева; Как солнце в небе не присвоить, / Как небо не прибрать к рукам, / Так и Россию, мира совесть, / Не одолеть ее врагам — И. Лысцов; Весну, суету и слякоть / Нет силы преодолеть. / Мне еще плакать и плакать, / Сердцу болеть и болеть. — Е. Пудова; Сказка сказывалась скоро, / (Словоблудить — не впрягаться.) / Сказка складывалась модно — / Ни словечка не пропало! — Ю. Селиверстов.
Обращаются поэты и к хиазму — повтору компонентов конструкции с заменой порядка их расположения.
Названный вид повтора может быть реализован в предложениях — простых и сложных: Доверие! В душе найти эту черту / Несложно. / И отсюда вытекает, / Что в нас не доброта доверие рождает — / Доверие рождает доброту — В. Бакулин; Сосны. Песок / Песок. И сосны / Финские домики, / И в домике — / Я — И. Елин; Тело пело! Пело тело, / ...Тело пело о стране, / Из которой выход в море. — В. Ерофеева; Но как же это все могло случиться? / В кольцо сомкнулись все мои пути: / Я ухожу, чтоб снова возвратиться, / И возвращаюсь, чтоб опять уйти — А. Старых.
Повторяться могут словосочетания: От меня до тебя — только чистый снег / И дорог незнакомых безликая гладь. / От тебя до меня — не рукой подать. / Мир от солнца скрыт пеленою зла. / От меня до тебя — тонкий луч тепла. / Но растопит мрак непроглядной зги / Свет высоких звезд, теплый свет любви! — А. Ганюшкина; И во всем огромном мирозданье / Не спрошу у Бога ничего, / Только след от твоего дыханья, / Только след дыханья твоего — П. Рыков; Как близнецов не отличить / (Пустое дело!), / Нам никогда не отлучить / Души от тела. / Так что живи и не спеши / Грешить безбожно! / Вот если тело от души. / Так это можно! — Ю. Селиверстов.
Отмечен хиазм и в использовании только одного слова: Я помнил в этой жизни каждый миг. / И каждый вздох, и каждый выдох помнил — Ю. Селиверстов; Все замерло в природе и во мне: / Застыло море. И душа застыла — В. Флейшер; Впереди — листопад и дожди. / И морозы, снега — впереди — А. Фурсов.
К числу особенностей в использовании хиазма можно отнести следующее: во-первых, введение в переставляемую конструкцию уточняющих, дополняющих элементов: Всему виной — глаза твои, твои глаза зеленые — / Как будто бы два озера с зеленою водой —
Н.Акисова; Вот деревня — часть белого света, / Света белого твой уголок — Н. Волженцев; Уехал. Меня оставил. / Оставил меня одну — Е. Пудовкина; во-вторых, замена какого-то элемента в переставляемой конструкции с противоположной семантикой: И от клена легкая тень, / И тяжелая тень от рамы / Мне сказали, что кончился день. / Зря я жду у окна упрямо — М. Жук; .без слов / Сердце чувствует близкого друга: / Очень большая штука — любовь. / И жизнь — очень малая штука — П. Попов; в-третьих, особое пристрастие авторов к хиазму при изображении действия, ср.: Ты видишь, приходит холод? / Ладони согрею дыханьем, / Дыханьем согрею и город — / Тебе и себе в оправданье —
Н.Крятова; День обещает быть отличным, / Отличным обещает быть — И. Малов; Не то, чтобы море бушует, / А так: набежит, отбежит, / Щебенку крушит и шлифует, / Шлифует и снова крушит — В. Одноралов; Толпа всегда была болтуньей, / Когда она толпой была — Г. Хомутов и т.п.
Реже нам встретился подхват — повтор какой-либо конструкции на стыке строк: Здравствуй, мама! / Кончен бой жестокий. / А в бою не каждому везет. / Тело мое выловил в потоке / Наш лихой комвзвода. Вот и все. / Вот и все! Душа парит над миром — В. Одноралов; Я к Вам еще вернусь. / Еще вернусь. / И потревожу Вашу безмятежность —
А.Цирлинсон.
Как правило, вторая строка содержит дополнительную информацию, раскрывающую или обстоятельства, или определения, иногда — сразу несколько: Об одном я прошу: не молчи, / Не молчи, если есть что сказать — В. Бакулин; На этой войне не наступит победное утро, / Останутся только осколки расстрелянных дней, / И позже напишут о ней отвлеченно и мудро, / Так мудро, что правды почти не останется в ней — С. Бурдыгин (об Афганистане); Сквозь безжалостные зимы, / Сквозь заснеженные звезды / Отыщу ли твое имя, / Имя, легкое, как воздух? — А. Ганюшкина; Все это было. / Было очень мило. / И ветер мне когда-нибудь шепнет: / «Ты помнишь женщину, которая любила? / А ты уверен, что она не ждет?» — А. Г возденко; Король — это просто пароль, / Который при-
думала свита, / Придумала / Наспех, / В сердцах, / Раздав все секиры и роли — / И, знать, потому во дворцах / Так часто меняют пароли — Ю. Селиверстов; Раннею весною плакали березы, Тихо проливали сладостные слезы — / Слезы возрожденья солнечного света, / Слезы возвращенья песенного лета — В. Филатов; Смешно подумать: что — балалайка? / А вот попробуй-ка — с ней совладай-ка! / Она мне снится три ночи кряду, / Три долгих ночи — и нет с ней сладу. — А. Фурсов; Толпа всегда была болтуньей, / Когда она толпой была, / И нарекла тебя колдуньей, / Колдуньей нашего села — Г. Хомутов.
Отмечен нами даже факт использования двух подхватов: Посреди пустынного мира, / Как последний лист одинокий, / Отрываюсь от ветки и падаю, / Падаю мимо, / Мимо мертвой холодной земли — Д. Ким.
Думается, что приведенные контексты убеждают читателей в том, что двойной повтор, да еще с расширением и углублением информации, усиливает восприятие того, о чем пишет поэт.
Целый ряд авторов использует в своих произведениях кольцо — такой вид повтора, при котором в конце текста повторяется какой-либо компонент его начала.
Это может быть строфа: И. Малов и начинает, и заканчивает стихотворение такими строчками: Синеву процеживает летом / После ливня свежая листва. / Земляки идут — / Идут с рассветом / В лес послушать, / Как растет трава; также повторяется строфа у П. Переплетчикова: Надоело говорить и спорить / И мозолить руки без конца! / Гнева — море, за гроши и горе. / Скулы сжаты. Не видать его лица.
Иногда авторы реализуют кольцо, обращаясь только к одному предложению: у А. Га- нюшкиной — Утро вечера мудренее; у Л. Долгих — Скажите, что значит любовь?; у В. Флейшера — По России дожди, слякоть и непогода.
Реже в качестве кольца выступает словосочетание: Банальная подробность нашей жизни, / Которую мы много лет не знали / (Тут, видимо, не обошлось без Бога), / В том, что мы жить не можем друг без друга — / До выдоха последнего иль вдоха, / Хочу я, чтоб сохранила память / (А мы с тобою больше не скрывали) / Банальную подробность нашей жизни — В. Флейшер.
Почти всегда поэты каким-либо образом модифицируют окольцовывающую конструкцию. Они заменяют какой-то ее компонент: Печаль моя светла, / Как тусклый день осенний ср.: Как век назад, / Печаль моя светла — И. Елин; До свиданья, дом с сиренью! / Скрип ворот моих — как грусть. / Может, я останусь тенью / В жизни новой? Ну и пусть! ср.: До свиданья, дом с сиренью! / Скрип ворот моих — как грусть. / Не останусь в жизни тенью / И когда-нибудь вернусь — П. Переплетчиков; Пусть скажут мне: «Взрослеть пора, / Уже ведь в возрасте ты, Таня». / Я промолчу, потом вздохну, / Потом скажу: «Идите в баню!» ср.: Пусть скажут мне: «Взрослеть пора, / Уже давно ты — баба Таня». / Я промолчу, потом вздохну, / Потом скажу: «Идите в баню!» — Т. Савина; Завтра снова зима, / Как всегда неизбежна ср.: Значит, снова зима, / Как всегда неизбежна — Ю. Селиверстов;
Подача окольцовывающей конструкции может сопровождаться перестановкой ее компонентов — хиазмом: Прихожу — темно. Ухожу — темно ср.: — Ухожу — темно. Прихожу — темно — Е. Пудовкина; И опять ребятишки играют в войну ср.: Но такая на сердце тревожная грусть, / Оттого что играют в войну ребятишки — А. Фурсов; В общем- то, это не много — / Время одной сигареты / Здесь — на земле, у порога, / В поисках правды и света ср.: Высшее в мире искусство — / Просто молчать и томиться / Здесь — на земле, у порога, / В поисках правды и света. / В общем-то, это не много — Время одной сигареты — С. Хомутов.
Авторы используют еще одну возможность модификации конструкции — изменяют ее интонационный рисунок: Мой берег вечный, река без края, волна и ветер! / Как мало
надо, чтоб быть счастливым на белом свете! ср.: Мой берег вечный, река без края, волна и ветер — / Что еще надо, чтоб быть счастливым на белом свете? — Е. Курдаков; Я так тебя любила. / Я так тебя хотела ср.: Я так тебя любила! / Я так тебя хотела! — В. Паши- нина; Видишь, осень шагает непрошено / Не по листьям в саду — по нашим сердцам ср.: Видишь, осень шагает непрошено / Не по листьям в саду. / По нашим сердцам. — П. Попов; Что небо мне! / Я по земле хожу. / Я приземлен. / И мне полет не прочат ср.: Вздохну тайком я / И крыла сложу. / Что небо мне — / Я по земле хожу. — А. Цирлинсон.