Вывод. Суть, сердцевину решений Конституционного Суда составляют закрепленные в них правовые позиции, содержащие толкование конституционных норм либо выявляющие конституционно-правовой смысл закона, на которых основаны итоговые выводы решений.
Правовые позиции Конституционного Суда многообразны, касаются действия Конституции в самых различных сферах общественных отношений.
Учитывая, что решения Конституционного Суда общеобязательны в единстве их мотивировочной, содержащей правовые позиции, и резолютивной, формулирующей итоговый вывод, частей, знание правовых позиций Конституционного Суда имеет важное значение при осуществлении органами публичной власти законотворческой, правоприменительной и правоохранительной деятельности, при защите гражданами, их объединениями, предприятиями, учреждениями и организациями своих прав в судах и иных органах, что, в конечном счете, способствует реальному воплощению принципов и норм Конституции в общественных отношениях.
Рассматривая соотношение решения и правовой позиции Конституционного Суда, следует, прежде всего, обратить внимание на то, что Закон о Конституционном Суде использует понятие "решение" в двух значениях[39]. С одной стороны, под решением понимается правовой акт, «отдельный документ», включающий ряд составляющих: вводную, мотивировочную (с описательным элементом) и резолютивную части. Детальная регламентация структуры решения дана в ст. 75 Закона. Вместе с тем решение - это и то, что Конституционный Суд постановил, официальный результат рассмотрения обращения, итоговый вывод, который в п. 10 части первой ст. 75 Закона обозначен как формулировка решения, излагаемая в резолютивной части.
Основное место в мотивировочной части решения, наряду с описательными, фактологическими сведениями, занимают, как это определено в п. 9 части первой ст. 75 Закона, доводы в пользу принятого Конституционным Судом решения, а при необходимости также доводы, опровергающие утверждения сторон. Доводы же в данном случае есть не что иное, как правовые аргументы, правовое обоснование (что не исключает также исторического, фактологического и иного обоснования) принятого решения.
Обоснование, выработка Конституционным Судом решения при реализации любого из своих конституционных полномочий невозможна без толкования Конституции. Оценка в итоговых решениях конституционности оспоренного акта или его отдельных положений, принадлежности соответствующему государственному органу компетенционного полномочия всегда опирается на интерпретацию конституционно-правовых принципов и норм. Это обусловлено самой сутью деятельности Конституционного Суда, его конституционно-контрольной функции[40]. В то же время и Закон о Конституционном Суде определяет, что в решении должны быть указаны нормы Конституции, которыми руководствовался Конституционный Суд при принятии решения (п. 8 части первой ст. 75), а это предполагает не просто ссылку на них, но их интерпретацию при изложении доводов, правовых аргументов, правового обоснования решения. Закон также требует, чтобы принимая решение по делу, Конституционный Суд оценивал как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (часть вторая ст. 74). Реализация данного требования невозможна без одновременной конституционной интерпретации должного конституционно-правового содержания проверяемого акта при оценке его буквального смысла и смысла, придаваемого ему иными субъектами права.[41]
Правовые аргументы, доводы в пользу принятого решения Конституционного Суда это еще не правовая позиция, но она рождается из них, они ее основание. Правда нередко правовая позиция формулируется не прямо, а имплицитно выражена в правовых аргументах.
Так, рассматривая в Постановлении от 30 ноября 1995 г. вопрос о конституционности положений акта Калининградской области о статусе региональных депутатов и признав их не соответствующими Конституции, Конституционный Суд при обосновании такого итогового вывода привел целый ряд правовых аргументов, доказывающих вторжение положениями данного регионального акта о депутатской неприкосновенности в исключительную компетенцию Российской Федерации, нарушение ими конституционного разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов посредством урегулирования уголовно-правовых аспектов статуса региональных депутатов, их неприкосновенности, изъятия для депутатов из норм федерального законодательства по вопросам административных правонарушений и административной ответственности, установления особого, не предусмотренного федеральной Конституцией и федеральным законом порядка осуществления правосудия и судопроизводства[42].
На основе изложенной системы правовых аргументов, интерпретации конституционных норм был сформулирован (или из них вытекает) ряд правовых позиций относительно статуса региональных депутатов, их неприкосновенности (федеральная Конституция, как известно, этот статус прямо не регламентирует), в частности о том, что установление принципов, касающихся статуса, прав и обязанностей депутата законодательного органа субъекта Российской Федерации, относится к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов; что допустимы особый порядок осуществления правосудия и судопроизводства, особые полномочия и порядок деятельности прокурора в связи с лишением регионального депутата неприкосновенности и т.д.
В то же время была сформулирована универсальная правовая позиция, касающаяся в целом предметов совместного ведения, а не только рассмотренного в Постановлении вопроса о депутатской неприкосновенности. Согласно этой правовой позиции, по смыслу ст. 72, 76 (ч. 2) и 77 (ч. 1) Конституции Российской Федерации, отсутствие соответствующего федерального закона по вопросам совместного ведения само по себе не препятствует субъекту Российской Федерации принять собственный нормативный акт, что вытекает из природы совместной компетенции. Однако по предметам совместного ведения тот или иной вопрос должен быть решен в соответствии с главой 1 Конституции, закрепляющей основы конституционного строя, другими положениями Конституции и базирующейся на них системой федеральных правовых актах, в которых эти положения воспроизводятся и конкретизируются. После издания федерального закона акт субъекта Российской Федерации должен быть приведен в соответствие с ним, что следует из ст. 76 (ч. 5) Конституции[43].
И, если правовыми последствиями сформулированного в резолютивной части итогового вывода Постановления от 30 ноября 1995 г. о признании неконституционными положений рассмотренного акта Калининградской области о статусе региональных депутатов явились утрата ими силы, а также недопустимость исполнения решений Калининградской областной Думы и иных органов, основанных на этих положениях, то правовые последствия указанной правовой позиции заметно более широкие и распространяются не только на стороны по рассмотренному делу. Содержащиеся в ней нормативно-интерпретационные установления очерчивают правовые параметры принятия решений всеми субъектами Российской Федерации по любому из предметов совместного ведения, т.е. оказывают правоориентирующее и праворегулирующее воздействие на данную сферу общественных отношений. В то же время изложенная правовая позиция является правовым критерием решения иных дел, в которых возникает проблема соотношения федерального и регионального регулирования в сфере совместного ведения. Связь с правовыми последствиями итогового вывода Постановления в рассмотренном случае имеется, но она опосредованная.
Самостоятельное значение правовых последствий указанной правовой позиции подтверждается и тем, что она нашла отражение в ряде других решений Конституционного Суда в связи с оценкой различных актов в сфере совместного ведения, касающихся выборов в законодательные органы субъектов Российской Федерации, выборов глав администраций, регламентации владения, пользования и распоряжения природными ресурсами (постановления от 1 февраля и 30 апреля 1996 г., от 30 апреля 1997 г., от 9 января 1998 г.).[44]
Бесспорно, что правовые позиции - результат конституционного толкования, что они снимают конституционно-правовую неопределенность и служат правовым основанием итоговых решений. Но эти бесспорные положения касаются только генезиса правовых позиций и их значения для итоговых решений. Что касается указания на форму объективации правовых позиций - правовые представления, то, как отмечалось выше, это категория правосознания, лишь субъективная составляющая правовой позиции, что недостаточно для раскрытия ее понятия. Неточно и утверждение, что правовые позиции служат правовым основанием (только) постановлений Конституционного Суда. Правовые позиции, как показывает практика Конституционного Суда, содержатся и в отдельной категории определений (с «позитивным содержанием»), также являясь их правовым основанием, что более подробно будет рассмотрено в последующем.
Правовые позиции и итоговые решения (выводы), хотя и неразрывно связаны между собой, во многом различаются по форме изложения, функциональной направленности и правовым последствиям[45].