Введение
Владельческая защита является институтом, известным всем правовым системам. Существовала она и в российском дореволюционном праве, была предусмотрена Проектом гражданского уложения.
Считается, что невозможно устройство общества, в котором всякое вторжение в имущество приходилось бы отражать путем доказывания собственности (Р. Иеринг) (3), что защита владения – кульминационный пункт идеи личности (И. Покровский) (4).
Назначение владельческой защиты – это борьба с насильственными, самоуправными действиями. Учитывая весьма высокую степень самоуправства в современном российском правопорядке, нужда в оперативных средствах защиты от него очевидна. Едва ли можно сомневаться, что учреждение владельческой защиты существенно укрепит надежность оборота и создаст эффективные юридические средства против захвата чужого имущества.
Существующая в ст. 234 ГК норма о возможности защиты владения, которое осуществляется в рамках приобретательской давности, иногда рассматривается как вид владельческой защиты. Однако эта норма не получила применения в силу ряда очевидных причин. Во-первых, истец по иску, предусмотренному п. 2 ст. 234 ГК, должен доказывать добросовестность владения и другие факты, указанные в ст. 234 ГК, что существенно затрудняет защиту и лишает ее той оперативности, которая нужна для защиты от самоуправства; во-вторых, эта защита невозможна против собственника и законного владельца, что по существу лишает ее смысла, а кроме того, означает совершенно непонятное поощрение самоуправства собственника; в-третьих, эта защита не может быть использована ни собственником, ни законным владельцем для собственной защиты от самоуправства, тогда как ценность владельческой защиты всегда.
3. Учение о государстве и праве Р. Иеринга и Л. Гумпловича.
4. Покровский И.А. История римского права состояла именно в том, что она доступна собственнику и иному обладателю права на вещь и имеет преимущества перед титульной защитой как более простая и эффективная.
Учитывая, что имеется опасность смешения владения с тем или иным правом, следует начать главу с нормы, в которой определяется владение как фактическая позиция. Полагаем, что речь должна идти о владении как фактическом господстве над вещью.
Речь идет о таком господстве, которое обеспечивает власть, достаточную и необходимую для спокойного использования (хозяйственной эксплуатации) вещи. Вероятно, такое толкование должна дать доктрина и судебная практика, а не закон.
Поскольку владение не является правом, возможно владение вещью, не отвечающей всем тем условиям, которые предъявляются к объекту права. В то же время вещь как объект владения имеет такие существенные свойства, которые позволяют ей при известных условиях приобрести качества объекта права (например, самовольное строение).
Очевидно, что и строящиеся объекты до возникновения на них права собственности, также находятся во владении.
Возможно также владение объектом, изъятым из гражданского оборота, хотя бы для данного владельца было исключено возникновение права собственности на такие объекты.
Поскольку владение не является правом, оно не подлежит государственной регистрации в ЕГРПН.
Владение – это фактическая позиция, а не субъективное право, и для его получения необходимы фактические, а не юридические действия. Напротив, чисто юридически владение не может быть приобретено.
Владение достигается путем передачи вещи либо иным способом, позволяющим установить господство над вещью. Полагаем, что следует отказаться от идеи соглашения о владении, что неизбежно приведет к представлению о том, что для получения владения необходима сделка и как следствие – оспаривание владения как права, признание его недействительным и т.д., что представляется совершенно недопустимым.
Очевидно, что на этой почве будет отброшена защита владения независимо от права на вещь; между тем, именно в этом пункте и сосредоточен смысл владения и владельческой защиты. Таким образом, приобретение владения никак нельзя расценивать в качестве волеизъявления, направленного на создание юридических последствий.
В соответствующей норме о возникновении (передаче) владения можно указать, что акт приема-передачи или иной акт, свидетельствующий передачу вещи, имеет доказательственное значение и вводит презумпцию владения тем лицом, которое указано в акте.
Возможно, здесь также будут указаны конкретные способы возникновения (передачи) владения.
Есть смысл также рассмотреть вопрос о процессуальных аспектах установления факта владения, возможно, в виде особого производства.
Учитывая утрату нашим правом всего инструментария владения, мы должны исходить из тех конструкций, которые созданы отечественным правом. Для этого необходимо показать связь владения с законным и незаконным владением, и указать такие виды незаконного владения, как добросовестное и недобросовестное.
В этом смысле нужно сказать, что владение может осуществляться:
1) собственником или обладателем иного вещного права, дающего владение, самостоятельно;
2) по воле собственника (аренда, хранение, поручение, перевозка, доверительное управление и т.п.) или в предусмотренных законом случаях для собственника (владение наследственным имуществом, секвестр, владение имуществом подопечного, безвестно отсутствующего и т.п.). – законное владение; или
3) не по воле собственника и не для собственника – незаконное владение. Незаконное владение может выступать как добросовестное – если оно получено от лица, не имевшего права на отчуждение, о чем приобретатель не знал и не мог знать при должной осмотрительности.
4) владельцем для давности. Опосредованного владения, а также фигуры владельческого слуги (Besitzdiener) известного германскому праву, видимо, вводить не нужно. Достаточно указать, что владение, осуществляемое работником юридического лица при выполнении своих служебных обязанностей, является владением, осуществляемым этим юридическим лицом.
Отказ от выделения наряду с владением держания и / или опосредованного владения делает также излишним различение владения только для себя, с наличием animuspossidendi (сюда относились бы в нашем праве собственник и незаконный владелец) и без такого намерения, что является положительным фактором, упрощающим применение владельческой защиты.
Следует упомянуть также действия по изъятию, хранению, передаче имущества (вещей), осуществляемые административными органами в силу данной им компетенции. Имеются в виду судебные приставы, органы следствия и дознания, таможенные органы и др. Такие их действия, которые приводят к обладанию имуществом, установлению власти над вещью, не являются владением (законным или незаконным), а выступают как отличные от владения властные действия.
Полномочия на изъятие, хранение вещей приобретаются, прекращаются и защищаются в соответствии с законодательством, регламентирующим деятельность этих органов. Тем самым эти отношения выводятся и за рамки владельческой защиты.
Частноправовые средства защиты в отношениях с этими органами по поводу владения допустимы лишь постольку, поскольку административные органы действуют вне своей компетенции (например, после прекращения административного производства).
Возможно, следует отдельно сказать, что нахождение вещи во владении иного лица, само по себе не влечет утраты или ограничения права собственности. (Сейчас это сказано только для договора доверительного управления имуществом, хотя верно для всех случаев владения).
Осуществление владения предполагает непосредственную власть над вещью, но считается, что владение сохраняется, пока владелец, утратив владение, принимает меры по его защите.
Владение также предполагается продолжающимся в случае универсального правопреемства в отношении владельца.
Если административный орган (либо должник по сделке) не возвращает вещь по истечении соответствующего срока, владение прекращается, поскольку не приняты меры к его защите.
2. Защита владения
Защита владения осуществляется независимо от права на объект владения, хотя наличие права, конечно, не исключает возможности владельческой защиты. Эффективность защиты владения заключается, прежде всего, в освобождении истца (потерпевшего) от обязанности доказывания права на вещь. Соответственно, ответчик (нарушитель) лишен возможности защититься от требования истца путем оспаривания права истца, в том числе – путем доказывания своего права на вещь.
Этот запрет спора о праве в рамках защиты владения необходимо прямо закрепить в законе, поскольку в настоящий момент на практике господствует представление, что защищаться может только субъективное право. Именно в этом пункте следует ожидать наибольших трудностей в понимании всей владельческой проблематики.
Учитывая эти трудности, вероятно, можно предложить для обсуждения возможность встречного иска нарушителя в виде спора о праве (виндикационный иск) при обязательном условии предварительной передачи спорной вещи на время спора третьему лицу по соглашению с владельцем (истцом по основному иску), либо путем передачи вещи на время спора под охрану судебному приставу по определению суда. Такие действия не должны прерывать или приостанавливать судебный процесс о защите владения и должны осуществляться за счет ответчика независимо от исхода спора.
Хотя практическое значение такого встречного иска при условии выдачи вещи на время спора, видимо, будет невелико, сама эта норма поможет лучше понять суть владельческой защиты участникам оборота.
Владение защищается от самоуправных действий, т.е. от таких действий, которые лишают владельца владения помимо его воли. В действующем ГК понятие самоуправства практически не разработано. Вероятно, может быть предложена формула, что защита дается в случае утраты владения в результате насильственных, тайных или иных самоуправных действий (если владение утрачено насильственно, тайно или иным образом самоуправно).