А.М. Ивахненко тоже отмечает, что 51% работников правоохранительных органов испытывает трудности при отграничении бандитизма, разбоя и вымогательства.[20]
Можно напомнить, что авторы проекта УК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ и Государственно-правовым управлением Президента РФ, в качестве варианта предлагали статью о бандитизме исключить вовсе, «так как фактические проявления бандитизма предусмотрены в статьях об ответственности за захват заложников, вымогательство, терроризм, контрабанду и многие другие преступления.
Определенное сходство разбой имеет также с пиратством. Преступление это - «конвенционное». Государства, подписавшие Женевскую конвенцию, обязались установить в национальных законодательствах ответственность за пиратство. Различие между разбое и пиратством состоит в том, что предметом последнего является морское или речное судоходство, кроме того, признаком основного состава пиратства является применение любого насилия или угроза его применения, как опасного для жизни и здоровья потерпевших, так и не опасного.[21]
Однако основное различие пиратства и разбоя следует проводить по месту их совершения. Пиратство, согласно международным конвенциям совершается в открытом море, вне пределов юрисдикции России (ст 227). В пределах национальных территорий нападение на судно в целях завладения чужим имуществом, совмещается с применением насилия или с угрозой его применения подлежит квалификации по ст. 161 или ст.162 УК РФ.
2. Уголовно-правовая ответственность за разбой
2.1 Особенности квалификации разбоя
В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (п. 21) под насилием, опасным для жизни и здоровья (ст. 162 УК), следует понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.[22]
Эти разъяснения мало отличаются от разъяснений, которые давались ранее в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 года «О судебной практике по делам о грабеже и разбое». В этой связи трудно понять ситуацию, когда в следственно-судебной практике возникают вопросы отграничения насилия, опасного для жизни или здоровья, от насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего, поскольку, на наш взгляд, с принятием Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года решение возникающих в рассматриваемой области вопросов становится очевидным.
Одной из острых проблем квалификации содеянного в качестве разбоя является вопрос о том, связано ли насилие с достижением конкретной цели (цели хищения).
Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. наличие состава разбоя следует признавать в случаях, когда насилие являлось средством завладения имуществом либо средством его удержания.
Следовательно, при квалификации разбойного нападения необходимо устанавливать, было ли оно связано с достижением корыстной цели или носило самостоятельный характер. При этом необходимо учитывать, что в тех случаях, когда изъятие имущества совершено при хулиганстве, изнасиловании или других преступных действиях, необходимо устанавливать, с какой целью лицо изъяло это имущество. Если лицо преследовало корыстную цель, содеянное им в зависимости от способа завладения имуществом должно квалифицироваться по совокупности как соответствующее преступление против собственности и хулиганство, изнасилование или иное преступление (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»).[23]
Вместе с тем в следственно-судебной практике продолжают встречаться случаи неправильной квалификации деяний при наличии указанной ситуации.
По смыслу ст. 162 УК РФ действия лица образуют состав преступления «разбойное нападение» лишь в том случае, если нападение на потерпевшего совершается с корыстной целью, то есть насилие, опасное для жизни или здоровья, применяется с целью завладения чужим имуществом или для удержания его.
В следственно-судебной практике встречаются случаи, когда деяние, полностью охватываемое составом корыстно-насильственного преступления, необоснованно квалифицируется по совокупности преступлений.
Например, Судебная коллегия Верховного Суда РФ изменила приговор по делу Доцяка, указав, что, поскольку в п. «в» ч. 2 ст. 162 УК РФ предусмотрена ответственность за разбой, сопряженный с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище, правовая оценка содеянного дополнительно по ч. 2 ст. 139 УК является излишней.[24]
Одним из квалифицирующих признаков разбоя является применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия. В следственно-судебной практике возникает немало спорных вопросов относительно того, какие предметы следует относить к разряду используемых в качестве оружия. Давно по этому поводу существует дискуссия и в теории уголовного права.[25]
Рассматриваемая проблема имеет прямое отношение к квалификации разбоя по п. «г» ч. 2 ст. 162 УК. К применению при разбое оружия и применению предметов в качестве оружия следует подходить дифференцированно.
Например, при наличии оснований, указанных в законе, разбой с применением оружия подлежит квалификации по совокупности преступлений, ответственность за которые предусмотрена ст. ст. 222, 223 УК РФ.
Между тем при использовании в процессе разбойного нападения предметов в качестве оружия такая квалификация исключается. Как обоснованно отмечают некоторые авторы, остается не вполне ясным, что является причиной соседства рассматриваемых предметов с оружием, так как действующий закон не проводит различия между предметами, специально приспособленными для совершения преступления, и предметами, подобранными в процессе совершения преступных действий.[26]
В связи с этим правильной представляется позиция тех ученых, которые полагают, что разбой с применением оружия обладает большей общественной опасностью, чем разбой с применением предметов, используемых в качестве оружия, поэтому необходимо установить за него более строгое наказание.[27]
В соответствии с п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивными и раздражающими веществами).
Указанное разъяснение дает основания для неоднозначного понимания рассматриваемого понятия. По нашему мнению, оно может рассматриваться как в узком, так и в широком смысле.
В узком смысле под предметами, используемыми в качестве оружия, понимаются только те устройства и вещи, которые обладают свойствами оружия, но имеют другое, как правило хозяйственно-бытовое либо производственное, назначение.
В широком смысле предметы, используемые в качестве оружия, отождествляются, по существу, с любыми орудиями совершения разбойного нападения. Как в теории уголовного права, так и в следственно-судебной практике используется понятие указанных предметов в широком смысле.[28]
В науке уголовного права является дискуссионным вопрос о квалификации хищения чужого имущества, сопряженного с применением газовых баллончиков. Отдельные авторы относят механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снабженные слезоточивыми или раздражающими веществами, разрешенными к применению в качестве средств защиты Министерством здравоохранения РФ, к оружию.[29] Таким образом, нападение в целях хищения чужого имущества с использованием этих устройств, следует, по их мнению, квалифицировать как разбой с применением оружия.
Другие ученые полагают, что применение баллончиков со слезоточивым газом, на приобретение которых не требуется разрешения органов внутренних дел, для нападения с целью завладения чужим имуществом следует квалифицировать как разбой с применением предметов, используемых в качестве оружия.[30]
Третьи считают, что при использовании в целях хищения чужого имущества газовых баллончиков вопрос о квалификации действий виновного следует решать после экспертного исследования их поражающих свойств и характера воздействия на потерпевшего. В случаях, когда признаков опасности для жизни и здоровья потерпевшего не обнаружено, содеянное образует состав насильственного грабежа или покушение на это преступление.[31]
Последняя точка зрения, как показало проведенное исследование, наиболее распространена в следственно-судебной практике.