Тюремное заключение отбывалось или в особо для этого предназначенных зданиях-тюрьмах (постоянных и временных) или при московских приказах. Постоянные тюрьмы находились в Москве, Муроме, Устюге, Шуе, Верхнетурье, а также монастырях. Временные тюрьмы строились по мере надобности в отдаленных местностях и предназначались для лиц, приговоренных к ссылке в тюрьме. Кроме того, в 1697 г. в Верхнетурье была построена особая пересыльная тюрьма. А в Москве в XVII веке существовала бражная тюрьма, она являлась прообразом современных медвытризвителей, в нее заключались лица, задержанные в пьяном виде. В случае повторного задержания виновный наказывался кнутом и мог быть водворен в эту тюрьму на «долгие сроки». В рассматриваемый период существовали земляные, каменные и обыкновенные тюрьмы[50]. Земляные (ямы с опущенными в них срубами) предназначались большей частью для политических и религиозных преступников, которых желали не только изолировать, но и подвергнуть наиболее строгому и суровому режиму. Зачастую в таких тюрьмах отбывали наказание люди, открыто выступившие против государственной власти или ее возможные «конкуренты», но в силу политических причин или стечения обстоятельств не казненные смертной казнью. По условиям содержания узник не покидал своего места заключения до конца срока наказания, пищу ему спускали в яму на веревках.
В качестве каменных тюрем использовались монастырские кельи, погреба и другие удобные помещения. Каменные тюрьмы также в основном принимали государственных преступников и раскольников. Что же касается обыкновенных тюрем, то они представляли собой одну или несколько изб, огороженных частоколом (острогом) и в свою очередь подразделялись на две категории: губные и опальные. В губных сидели за татьбу и разбой, смертное убийство, поджог, ведовство; в опальных – за преступления в сфере экономки «по истцовым искам» и в «боярских делах, люди их и крестьяне»[51].
Заключенные обычно сидели в тюрьмах без оков. Оковы надевались по общему правилу лишь при употреблении арестантов в работы вне тюрьмы или при сборе подаяния. Прокормление тюремных сидельцев доставляло мало заботы государственной власти: заключенные кормились главным образом своими средствами или мирским подаянием. Это объясняется с одной стороны в неспособности государственной экономики содержать преступников, а с другой стороны в нежелании властей расходовать имеющиеся казенные деньги. Несмотря на это в 1662 г. во всех тюремных учреждения вводится «государственное жалование», или «кормовые деньги», но сбор подаяния остался в силе в виду недостаточности казенного содержания. Сохранился он и в XVIII веке. Правительство не только дозволяло, а прямо предписывало послать арестантов за сбором. Обычно для прокормления поочередно выпускались из тюрьмы по два – три человека в день скованными с охранником, а к ночи они по-прежнему сажались в тюрьму. Исключение составляли заключенные в малонаселенных местностях и подлежащие строгой изоляции. Кроме того, на содержание заключенных деньги взыскивались с крестьян тех вотчин на территории, которых находились тюрьмы. Особое место занимали пожертвования от частных лиц. Посещение тюрем и раздача денег, одежды и съестных припасов было делом милости христианской, обязательным для каждого верующего, к какому бы социальному слою, он не принадлежал. О содержании заключенных в XVII веке писал подъячий Посольского приказа, в последствии перебежчик, Котошихин Г. К.: « А которых людей на Москве и городах воров, разбойников и татей, и в иных злых делах приводят и сажают их в тюрьму: и тех людей, у кого есть отцы и матери, или иные сородичи и жена и дети, кормят их сами, своим. А у которых нет сородичей и кормиться нечем, и из тех воров, которые в малых винах сидят, на всякий день из тюрем выпущают по два человека, скованных, со сторожами, собирати по людем, по торгам и по дворам милостыню, деньгами и хлебом; а что они которого дни соберут, мало или много, и то меж себя делят с товарищи все вместе, и тем себя кормят»[52]. Сбор податей заключенными продолжался и много времени спустя, как писал С. В. Познышев: «необычайно, с криком поючи, пытанные, окровавленные в разодранных платьях, что едва тела лоскутами прикрыты»[53].
Господствующим порядком была система общего заключения. Одиночное заключение использовалось в земляных и каменных тюрьмах, но являлось редким исключением. Применяя общее заключение, русское право XVII века не отделяло подследственных арестантов от отбывающих наказание, не разделяло оно тюремных сидельцев высших и низших состояний или сословий. В тоже время эта эпоха выработала такие начала распределения арестантов как отдельное содержание женщин и мужчин, и распределение арестантов по роду их преступлений.
В соответствии с Уложением, тюрьмы в Москве предписывалось строить «государственной казною», а управлять постройкой должен был Разбойный приказ[54]. Судя по другой статье Уложения, где указывается, что «в городах тюрьмы сроить», вне столицы эта обязанность возлагалась на местные власти[55].
Тюрьмы подвергались иногда ревизии со стороны центрального правительства: из московских приказов посылались подъячие («добрые») в города для осмотра тюрем, «из которых воеводы писали, что тюрьмы худы». Подъячие должны были удостовериться, «впрямь ли те тюрьмы худы и мочно ли их починивать», или они «вовсе худы и починить их невозможно». Вместе с тем они должны были сметить расход на починку старых и постройку новых тюрем[56].
Жизнь и быт заключенных в XVII веке
К сожалению, до современников дошло мало сведений о быте и жизни заключенных непосредственно в период отбывания наказания. Несмотря на это, исследования дореволюционных и современных историков, а также нормативная база XVII века позволяет проанализировать то немногое, что имеется по интересующему вопросу, а на основе анализа строить предположения и делать выводы. Людская психология такова, что любой человек пытается устроить свою жизнь по привычному ему порядку, к которому он был привит с детства и которому пытается подчинить все себя окружающее. Тем более становится естественным, что при отсутствии в XVII веке установленного обязательного тюремного режима, люди, попавшие в тюрьмы, устраивались и жили в них по возможности по-своему. Они сами должны были вести свое скудное хозяйство, сами должны были охранять и защищать от других заключенных себя и то немногое, но необходимое, что у них было или могло быть. По выражению Н. Д. Сергиевского, они должны были поддерживать необходимый каждому внутренний мир своего жилища[57]. Этим и объясняется установление в тюрьме другого, негосударственного и нережимного порядка, которому, однако, подчинялись все заключенные и который своеобразно регулировал их отношения между собой. Преступники, еще вчера не знавшие друг друга, а сегодня сплоченные общей судьбой на долгие годы, необходимостью совместного существования неизбежно создавали свой уклад жизни и устанавливали свои законы. «Община – писал Н. Д. Сергиевский – делила подаяние между тюремной братией, община взимала с новопребывающих своих членов особую подать – « влазную деньгу», община, как одно лицо защищалось от притеснения администрации, приносила жалобы на худое состояние тюрем. С большой достоверностью можно сказать, что она блюла строгий порядок и между своими членами»[58]. Такой «общинный» порядок предполагал наличие «вожака», в роли которого выступал тюремный староста.
Взаимосвязь исторических процессов: установление абсолютной монархии, укрепление государственного строя и образование каторги
В течении всего XVIII века тюрьмы продолжали оставаться в том же ужасном и беспорядочном положении. По-прежнему в тюрьмах царила ужасающая теснота, холод, голод, всевозможные болезни и высокая смертность. При Петре I впервые появляется стремление государственных властей извлечь выгоды из подневольного арестантского труда. При этом речь идет не только о тех, кто получает наказание, связанное с лишением свободы, но и об осуждаемых к смертной казни – этим лицам смертная казнь зачастую заменялась каторжными работами.
Каторга возникла в России в 1699 году, когда ПетрI приговорил к этому наказанию 269 стрельцов за участие в восстании. Это было одним из самых распространенных и массовых наказаний. Еще в 1690 году ПетрI запретил казнить смертью за воровство и другие тяжкие преступления и повелел таких преступников, наказав, ссылать, казнить же только тех из них, «кто из ссылки убегут и в разбое опять пойманы будут». В 1703 году последовал Указ «О чинении смертной казни тем, которые явятся по розыскным делам в измене и бунте, и в умышленном убийстве или кто кого смертным питьем или отравою уморит, а кроме тех вин во всяких воровствах по прежнему указу о ссылке ссылать в Азов на каторгу»[59]. В 1705 году было подтверждение этого Указа о ворах, разбойниках и подобных им преступников: « Чтобы всех достойных смертной казни смертию не казнить, кроме умышленных убийц и бунтовщиков, а о ссылке их на каторгу по важности вин на 25, на 20 и на 15 и 10 лет, а меньше трех лет не ссылать»[60]. Этим же указом были установлены каторжные работы для неплательщиков налогов и податей. Этому государство уделяло особое внимание, так как развитие в стране промышленности и содержание регулярной армии требовали систематического пополнения казны.
Каторга, как вид тяжелого наказания включала в себя сразу несколько карательных элиментов:
- лишение свободы на срок или пожизненно;
- обязательное привлечение осужденных к труду на тяжелых государственных работах;