- членовредительские наказания (вырывание ноздрей, отрезание ушей, носов и др.);
- болезненное наказание (битье кнутом или батогами);
Из всех карательных элементов самым болезненным был третий, самым тяжелым второй – обязательное систематическое употребление осужденных на тяжелых казенных работах. Следует отметить, что хотя в начале XVIII века каторга сложилась в отдельный и самостоятельный вид наказания, однако точного соотношения между этим наказанием и ссылкой многие годы определено не было. Первоначально каторга буквально означала ссылку на галеры или каторги – гребные суда Азовского и Балтийского военно-морского флотов. Вдоль бортов таких судов приделывались особые сооружения - банки по 25 на каждой стороне, к которым приковывали по пять или шесть невольников, управляющих одним веслом[61]. Нередко приговоренных к ссылке в местах поселения использовали не на сельскохозяйственных работах, как это имело место в большинстве случаев в предшествующую эпоху, а принуждали работать на заводах и фабриках, на строительстве крепостей и на промыслах. Разграничение каторги и ссылки стало проявляться лишь в последующие периоды.
Все эти обстоятельства показывают на пересмотр государственной властью политики принуждения к отбыванию наказания, о приоритете экономического фактора в этом процессе. Именно экономические соображения стали решающим фактором при определении места отбывания тюремного заключения и ссылки. Еще одна особенность развития этого процесса заключалась в том, что данные вопросы регулировались не в систематизированном источнике, как, например, в Уложении 1649 года, а в указном праве, причем подавляющая часть такого рода указов была издана в Петровскую эпоху. Например, в Указе 1699 года, было записано следующее: «Великий государь указал, которые виновны посадские люди, земской староста со товарищи, выборных своих таможенных и кабадских бурмистров от сборов отставили за то, что их старастину прошению ничего не дали и выбрали на места оных, взяли за то с них 120 рублев и тем людям, которые взяли деньги, и которые им те деньги дали и накупились к сборам, сказать смерть и положить на плаху и от плахи подняв бить, вместо смерти кнутом беспащады и сослать в ссылку в Азов на вечное житье с женами и с детьми и быть им на каторгах в работе»[62]. Из указа четко просматривается цель ссылки виновных – теперь она заключается не просто в удалении виновных на окраинные и приграничные территории, но и в физическом принудительном труде. В другом документе, Указе от 1703 года, Петр I, пишет: «Ныне же зело нужда есть, дабы несколько тысяч воров (а именно есть ли возможно две тысячи человек) приготовить к будущему лету, которых по всем приказам, ратушам и городам собрать по первому пути и которые посланы в Сибирь, а ныне еще в Вологде. Piter»[63]. Еще раньше, в 1700 году, Петр I предписывает «зависти в Тобольску кирпичные великие заводы и в тех ссыльными и иными людьми делать кирпич, чтоб повсюду наделать самое многое число»[64]. Здесь уже четко формируется позиция государства по отношению к осужденным – они должны работать и работать на государство.
Такая позиция во многом основывается на субъективном факторе. Дело в том, что, как известно, Петр I, обладал необычайной энергией, строил множество планов по укреплению и расширению государства, которые требовали строительства многих заводов, фабрик, крепостей и других объектов. Для их сооружения и эксплуатации необходимо было большое количество рабочих рук. Осужденные привлекали внимание императора по нескольким причинам. Это был, во-первых, дешевый трудовой ресурс, во-вторых, осужденные преступники после приговора, на время срока, становились по существу собственностью государства. Ими можно было распоряжаться по своему усмотрению, в том числе, посылать на необходимые работы, где привлечение иных людских ресурсов было не выгодным, невозможным или трудно выполнимым. Подтверждая это С.Н. Викторский писал: «Наказания, практиковавшиеся при Петре I, стояли в самой тесной связи также со всей его личностью и деятельностью, с задачами, которые ставил себе этот государь, не покладая рук и по мере своего понимания работая над тем, чтобы возвеличить Россию»[65].
Помимо изменения приоритета целей наказаний, преобладание в них интересов экономической пользы, государственная власть также преследовала исправительно-предупредительные цели, хотя это и касалось, в основном армии. Такие цели преследовал воинский Артикул 1715 года. Кроме того, даже относительно преступлений, совершенных военнослужащими, просматривается, хотя и незначительная, тенденция к замене смертной казни каторгой. Так, в отмену статьи 95 артикула Воинского Устава, назначающей смертную казнь дезертирам и беглецам[66], указом 1717 года ПетрI повелевает: «если рекрут прежде года своей службы побежит, то его за сей побег бить шпицрутенами через полк по разу на три дня, а когда в другой раз убежит или более года, кто в службе, тех вместо смерти бить кнутом, и, вырезав ноздри перед полками, сослать на вечную каторгу на галеры»[67]. В целом по воинскому Артикулу каторжные работы предусматривались как мера наказания за некоторые воинские и уголовные преступления, однако его удельный вес по сравнению с телесными наказаниями и смертной казнью оставался незначительным.
Такая позиция государства по отношению к военным объясняется, во-первых, особой организацией армии, структуры, исповедующей принципы дисциплины и подчинения, а во-вторых, историческим периодом, когда становление Российской империи сопровождалось постоянным ее участием в войнах и военных конфликтах.
В Петровскую эпоху находят свое развитие нормы уголовно-исполнительного характера, в частности, в некоторых документах регулируются некоторые вопросы порядка отбывания ссылки на каторге. Например, в Указе 1720 года речь идет о свиданиях осужденных с родственниками и о «свободе» жен осужденных на вечную ссылку: «К каторжным невольникам, которые посланы на урочные годы, женам и детям ходить не возбрано, а которые сосланы на вечную каторжную работу, тех женам, которые похотят идти замуж, или постричься, и в своих приданных деревнях жить, и в том дать им свободу, понеже мужья отлучены вечно, понеже якобы умре»[68]. Наличие такого порядка объективно доказывает о формировании зачатков режима отбывания наказания, о понимании властей в необходимости такого режима.
С новым административно-территориальным делением страны на губернии, управление тюрьмами на местах перешло к губернаторам, а целовальников и сторожей заменили смотрители из полицейских чинов, в распоряжении которых находилась команда надзирателей[69]. Единого типа мест заключения не было и для его обозначения применялись различные термины: тюрьма, темница, съезжий двор, колодничья изба, острог, тюремный замок. Общественное мнение по-прежнему мало интересовалось состоянием тюрем для уголовных преступников По внешнему виду и по внутреннему устройству они были очень различны в зависимости от местности их расположения.
В целом в эпоху Петра I относительно государственного принуждения достаточно четко и справедливо охарактеризовал И.Я. Фойницкий, отметив, что «в первой половине XVIII века каторга была у нас не только и даже не столько уголовным наказанием, сколько местом нужного правительства принудительного труда»[70].
Последовавшая за смертью Петра Великого эпоха дворцовых переворотов не внесла существенного нормативно-правового изменения в структуру и организацию тюремных учреждений. Темп реформ, проводившихся на протяжении всей жизни первого русского императора, был заметно снижен. За 37 лет, отделявших смерть Петра I и восшествие на престол Екатерины II, трон занимали шесть монархов, получивших престол в результате дворцовых интриг или государственных переворотов, двое из них были убиты[71]. Те, кто имел власть, пытались удержать ее в своих руках, те, кто мог на нее претендовать, пытались завладеть ею. И те, и другие пытались обезопасить себя и удалить из двора возможных конкурентов. Так, при Екатерине I , в 1726 году в Сибирь были сосланы царские сановники Девнер, Толстой с сыном, Бутурин, Скорняков-Писарев, пытавшиеся ослабить влияние А. Меньшикова и создававшие ему конкуренцию при дворе, в 1727 году в ссылке в Березове оказался он сам. В 1740 году был сослан фаворит императрицы Анны Иоановны – Бирон. В ссылки в Сибири были и такие государственные деятели, как Остерман, Миних и князь Головкин[72]. При таком положении в стране, закономерным процессом явилось свертывание различных строительных работ и соответственно, снижение спроса на рабочие руки уже во второй четверти XVIIIвека. Сибирь вновь рассматривается, как наиболее надежное место для водворения «вредных» и непокорных элементов. Указ от 15 июля 1729 года закрепил колонизационные цели ссылки. Расчет государственной власти в этом вопросе вполне понятен: по прошествии полутора веков с момента присоединения Сибири, этот огромный по площади край продолжал оставаться необжитым. Так, в 40 – 50-е годы XVIII века на всей территории империи проживало не более 19 миллионов человек обоего пола, причем на территории Сибири и Севера население насчитывало не более 1 миллиона человек[73].
Приход к власти младшей дочери Петра, Елизаветы обозначил тенденцию гуманизации общества в целом, что не могло не отразиться на системе исполнения наказаний. «Если царствование Петра Великого можно назвать эпохою движения России вперед вообще, то царствование его дочери Елизаветы является временем призыва с престола к гуманности» - писал С. Н. Викторский[74]. В основном это выразилось в отмене смертной казни в России, как следствие – в увеличении потока осужденных к лишению свободы[75].