Однако, в последнее время эта позиция выглядит далеко не однозначной и вызывающей сомнения в своей обоснованности.
Как обладающие правосубъектностью лица, воинские части выступают в различных правоотношениях на равных началах с остальными субъектами права, но в то же время их правосубъектность имеет и некоторые особенности. Эти особенности заключаются в том, что при определении характера и содержания правоспособности высших военных учебных заведений следует иметь в виду, что они, в отличие от остальных юридических лиц, созданы не для участия в гражданских правоотношениях, которое носит для них вынужденный, вспомогательный по отношению к основной деятельности характер. Поэтому правосубъектность высших военных учебных заведений хотя и может быть достаточно широкой по содержанию, но в целом носит специальный, а не общий (универсальный) характер. Высшие военные учебные заведения как субъект гражданского права может иметь лишь те гражданские права и обязанности, которые соответствуют целям ее деятельности и публичным государственным интересам.
Ведущим элементом, ядром правосубъектности, служит правоспособность. Сущность правоспособности состоит в том, что она служит юридической формой распределения и закрепления за конкретной категорией субъектов общего объема свобод и долга - прав и обязанностей. Она представляет собой меру возможностей правообладания.
Правоспособность заключает в себе две неразрывно связанные между собой возможности: выступать в качестве и правообладающего и обязанного субъекта.
Категория же правоспособности признается необходимой предпосылкой правообладания лишь в гражданском праве и, отчасти, в трудовом праве, поскольку право на труд следует рассматривать как предпосылку для правообладания. В других отраслях права правоспособность не нужна и ее там нет, так как субъективные права возникают непосредственно в силу закона (например, в сфере государственного и административного права).
В то же время с точки зрения общего учения о правосубъектности как категории, которая относится ко всем отраслям права, отмечалось, что такое различное по содержанию понимание правосубъектности непоследовательно и лишает это понятие определенности содержания[18]. Поэтому правосубъектность должна рассматриваться как единство правоспособности и дееспособности, как праводееспособность[19].
Законодательство, а вслед за ним и многие представители юридической науки признают, что в одних случаях достаточно обладать только правоспособностью для возникновения и нормального осуществления правосубъектности (таково положение физических лиц в гражданском праве, где отсутствующая дееспособность может дополняться действиями других лиц), а в других случаях правосубъектность возникает лишь при наличии и право- и дееспособности, их нераздельности.
Специфика правосубъектности как правовой формы состоит в том, что как правовая форма правосубъектность служит мерой возможности участия лица в соответствующих правоотношениях. Эта мера определяет и фиксирует границы возможности участия субъекта права в различного рода правоотношениях, делая это в «возможностно-необходимом аспекте».
Объем и существо юридического содержания правосубъектности определяются возможностями экономической системы. Его составляют гарантированные законом возможности быть носителем прав и обязанностей, приобретать их, пользоваться ими и исполнять их.
А значит, правосубъектность с точки зрения своего юридического содержания, своей юридической сущности, представляет собой именно социально-правовую возможность, то есть юридическое качество лица, обладающего этой правосубъектностью.
Путь для разрешения проблемы обоснования юридической личности высшего военного учебного заведения был найден А.В.Венедиктовым, предложившим использовать термин «оперативное управление» для характеристики имущественной обособленности (а точнее ее «необходимой степени») государственных организаций[20]. Но, поскольку действующее законодательство в статье 48 Гражданского кодекса[21] Российской Федерации сохраняет положение, согласно которому юридическим лицом признается в том числе и такая организация, которая имеет обособленное имущество в оперативном управлении (а не в собственности) и имеет самостоятельную смету, то на сегодняшний день представляет актуальность проблема выделение юридических лиц среди подобных организаций. Нас в данном случае интересуют именно высшие военные учебные заведения, которые относятся к описанным выше организациям.
В тех случаях, когда Уставом или Положением учреждению предоставлено право осуществления тех или иных видов приносящей доходы деятельности, то полученные от осуществления такой деятельности доходы, как и приобретенное за их счет имущество, остаются собственностью учредителя и всего лишь поступают в самостоятельное распоряжение этого учреждения, что следует из положений п.2 ст.298 ГК. Поэтому все доходы, полученные высшим военным учебным заведением от осуществления разрешенных ей видов приносящей доходы деятельности, все, что «заработало» высшее военное учебное заведение, не будет принадлежать ей на праве собственности. Все такие доходы становятся собственностью государства (федеральной казны). Согласно Положению о порядке осуществления военным образовательным учреждением высшего профессионального образования Российской Федерации платной деятельности в области образования и в других областях военное учебное заведение осуществляет платную деятельность в целях:
· совершенствования учебно-материальной базы, внедрения новых технологий обучения, осуществления инновационной деятельности;
· стимулирования труда профессорско-преподавательского состава и научных работников военно-учебного заведения, сохранения и укрепления научно-педагогического потенциала военно-учебного заведения;
· обеспечения, развития и совершенствования образовательного процесса в военно-учебном заведении.
Учреждение в любом случае останется субъектом только ограниченных вещных прав, поскольку по прямому указанию закона все его имущество составляет объект права собственности его учредителя (п.1 ст.120, п.4 ст.214, п.3 ст.215, п.1 ст.296, п.2 ст.299 ГК). ГК специально оговорил, что результаты использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении или в оперативном управлении, в виде плодов, продукции и доходов, включая имущество, приобретенное по договорам или иным основаниям, поступают соответственно в хозяйственное ведение или в оперативное управление предприятия или учреждения. А значит, это имущество становится объектом права собственности учредителей, а не самих этих юридических лиц (поскольку возникновение нового имущества происходит на базе имущества собственника, находящегося у самого юридического лица на праве хозяйственного ведения или оперативного управления). Это обусловливается характером правосубъектности высшего военного учебного заведения.
Платная деятельность военно-учебного заведения может осуществляться в следующих видах:
· обучение по дополнительным образовательным программам;
· преподавание специальных курсов и циклов дисциплин;
· репетиторство;
· занятия по углубленному изучению предметов;
· подготовка и переподготовка работников квалифицированного труда и специалистов соответствующего уровня образования;
· ведение редакционно-издательской деятельности;
· выполнение научных исследований, проведение консультаций и экспертиз различных разработок и проектов;
· реализация предусмотренных уставом военно-учебного заведения производимой продукции, работ и услуг, доход от которой реинвестируется непосредственно в данное военно-учебное заведение и (или) на непосредственные нужды обеспечения, развития и совершенствования образовательного процесса в данном военно-учебном заведении.
Из указанных положений законодательства следует вывод о том, что высшее военное учебное заведение не может стать собственником полученного от приносящей доходы деятельности имущества, поскольку это противоречило бы целям, для достижения которых создается высшее военное учебное заведение[22], и существу самой юридической конструкции учреждения как формы юридического лица.
Поэтому правоспособность высшего военного учебного заведения дает ей возможность иметь обособленное имущество, по меньшей мере, на двух режимах. Та часть имущества, которая получена воинской частью от собственника по смете, находится у нее на праве оперативного управления. Другая часть, «заработанная» самой воинской частью и учитываемая на отдельном балансе, поступает в ее «самостоятельное распоряжение». Но это «самостоятельное распоряжение» не является каким-то особым вещным правом наряду с правами хозяйственного ведения и оперативного управления, поскольку, во-первых, перечень вещных прав является закрытым и не подлежащим расширительному толкованию, а во-вторых, нигде в ГК не раскрывается содержание права «самостоятельного распоряжения», а правила о нем помещены в главу, названную «Право хозяйственного ведения, право оперативного управления», не содержащую правил ни о каких иных вещных правах.
В такой ситуации «право самостоятельного распоряжения» становится фактически еще одной разновидностью права оперативного управления, субъект которого в таком случае приобретает некоторые дополнительные полномочия в отношении части закрепленного за ним имущества. Но при этом собственник в соответствии с п.2 ст.120 ГК продолжает нести субсидиарную ответственность по всем обязательствам своего учреждения при недостатке у последнего денежных средств (а полученное за счет самостоятельных доходов имущество также становится, следовательно, забронированным от взыскания кредиторов), с чем вряд ли можно согласиться. Следует также иметь в виду, что приобретенное за счет таких доходов имущество учреждений не может быть изъято у них собственником (или уполномоченным им органом) даже при использовании его не по назначению.