4) присутствовать как при предъявлении своему подзащитному постановления о привлечении в качестве обвиняемого, так и при последующем его допросе. В этих случаях защитник вправе ознакомиться с указанным постановлением и делать из него выписки; давать пояснения обвиняемому по существу указанных в нем норм уголовного и уголовно-процессуального закона; разъяснять сущность правового статуса обвиняемого; обсуждать с подзащитным вопросы выработки единой позиции по отношению к предъявленному обвинению и предстоящему допросу;
5) участвовать в допросе подозреваемого (обвиняемого), а также в любых других следственных действиях, проводимых с его участием либо по его ходатайству или по ходатайству самого защитника в порядке, установленном УПК РФ;
6) знакомиться с протоколами следственных действий, которые производились с участием самого подзащитного (допроса, очной ставки, обыска и др.). Также защитник вправе знакомиться с процессуальными документами, затрагивающими права и интересы обвиняемого (подозреваемого): постановлениями о возбуждении уголовного дела, о привлечении в качестве обвиняемого, об избрании меры пресечения, о назначении экспертизы, о производстве обыска, о продлении сроков следствия и содержания под стражей;
7) знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств;
8) использовать иные не запрещенные законом средства и способы защиты.
Защитник на досудебной стадии производства по уголовному делу имеет не только права, но и обязанности. Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты (ч. 7 ст. 49 УПК РФ). Это значит, что если адвокат представил ордер и допущен к защите, он обязан осуществлять ее на протяжении всего предварительного расследования. Также ч. 3 ст. 53 УПК РФ предусматривает, что: защитник не вправе разглашать данные предварительного расследования, ставшие ему известными в связи с осуществлением защиты, если он был заранее предупрежден в порядке, установленном ст. 161 УПК.
Думается, в рамках данного вопроса следует более подробно рассмотреть одну из процессуально-правовых гарантий полномочий защитника в уголовном судопроизводстве, а именно - адвокатскую тайну.
Вполне очевидно, что адвокатская тайна является необходимым условием существования адвокатуры и одновременно - процессуальной гарантией полноты, объективности и состязательности уголовного судопроизводства. Отсутствие данного института, вероятно, привело бы к невозможности осуществления адвоката своих профессиональных обязанностей, поскольку клиенты испытывали недоверие к адвокату, опасаясь сообщать сведения, разглашение которых могло бы нанести им вред.
К сожалению, и в настоящее время имеются случаи оказания давления на адвокатов со стороны должностных лиц правоохранительных органов, с целью раскрытия конфиденциальных сведений, сообщаемых их клиентами[32].
Возможно, в большинстве случаев делается это из благих побуждений. Ведь имей в своем распоряжении орган дознания или следователь ту информацию, которой обладает адвокат-защитник, и доказать вину лица не представляет для них ни малейшего труда, намного облегчится сам процесс доказывания, не придется тратить время и силы на отработку множества версий, будут обнаружены и процессуально закреплены такие доказательства, которые в ином случае никогда не попадут в поле зрения лица, производящего расследование. Однако это не может служить оправданием для нарушения требований уголовно-процессуального закона.
Возникает вопрос: какие именно сведения, известные адвокату, составляют предмет адвокатской тайны? Данная проблема в теории уголовного процесса имеет дискуссионный характер.
Одна из точек зрения состоит в том, что в предмет адвокатской тайны включаются лишь сведения и факты, неблагоприятные для подзащитного, свидетельствующие о виновности в совершении преступления и (или) указывающие на наличие отягчающих ответственность обстоятельств.
Например, А.Л. Цыпкин рассматривал адвокатскую тайну как исключение из обычного хода процесса, редкий и тягостный для адвоката эксцесс в его деятельности, и считал, что содержание адвокатской тайны образуют факты, не благоприятные для обвиняемого либо его уличающие и скрываемые им от суда[33].
Представитель иной точки зрения - Д.В. Ватман, утверждал, что в понятие адвокатской тайны нужно включать не только информацию и факты, ухудшающие положение обвиняемого, но и все иные данные, которые по каким-либо соображениям последний рассчитывал бы скрыть от органов дознания, предварительного следствия и суда[34].
Излишне широко, на наш взгляд, трактует содержание адвокатской тайны А.Н. Ниязова. С ее точки зрения, содержание адвокатской тайны составляют разнообразные сведения, знание которых необходимо адвокату для осуществления защиты по делу и оказания юридической помощи. «Вполне возможно, что такого рода сведения и не будут затрагивать каких-либо сторон частной жизни клиента, - полагает А.Н. Ниязова, - но если адвокат получит такую информацию, то видимо, было бы неправильно считать возможным ее разглашение лишь потому, что она не относится непосредственно к делу, по которому адвокат приглашен для оказания юридической помощи»[35].
А.И. Минаков считает, что адвокатов следует освободить от налогообложения, включив тем самым в предмет адвокатской тайны и размер гонораров, получаемых в ходе оказания юридической помощи. Свою точку зрения он аргументирует следующим образом: «В том случае, если все же адвокатура, как негосударственный, противостоящий государству институт, будет поставлена государством в положение налогооблагаемой организации, это будет означать, что нанесен серьезный удар по демократическим основам российского общества.
В этом случае государство, в лице своих налоговых органов, практически получит возможность безнаказанно нарушать адвокатскую тайну и под предлогом проверки налоговой дисциплины вмешиваться в профессиональную деятельность адвокатов влиять на осуществление ими их функций, предусмотренных законом.
Несомненно, это будет нарушать принцип независимости адвокатуры как профессионального общественного института, а также принцип адвокатской тайны»[36].
А.Д. Бойков и Н.И. Капинус считают, что адвокатская тайна приводит к нравственной коллизии между общественным долгом в обычном понимании и профессиональным долгом адвоката, рождающего специфические нормы нравственности[37].
Позиция Д.В. Ватмана представляется нам наиболее обоснованной, однако, по нашему мнению, в понятие адвокатской тайны следует включать не только информацию и факты, ухудшающие положение обвиняемого, все иные данные, которые по каким-либо соображениям последний рассчитывал бы скрыть от органов дознания, предварительного следствия и суда, но и информацию, которая в целом улучшает положение обвиняемого, но и обнародование которой, адвокат, исходя из тактики защиты, считает преждевременным.
Что касается точки зрения А.И. Минакова, то она кажется несостоятельной, поскольку соблюдение налогового законодательства является обязанностью всех законопослушных граждан, в том числе и адвокатов, и нарушение налоговой дисциплины должно, как и любое другое правонарушение, влечь за собой правовые последствия. Кроме того, размер полученного адвокатом гонорара не относится к обстоятельствам, имеющим значение для расследуемого дела, и обнародование данной информации не может ни улучшить, ни ухудшить положение подзащитного.
К сожалению, развитие законодательства об адвокатуре шло ненадлежащими темпами, и принятие столь явно необходимого закона затянулось на долгое время[38]. Действовавший до недавнего времени Закон РСФСР от 20 ноября 1990 г. «Об утверждении Положения об адвокатуре РСФСР» вообще не предусматривал понятия «адвокатская тайна», хотя и содержал несколько положений, выступающих процессуальными гарантиями сохранения данного вида тайны.
Так, адвокат не мог быть допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением им обязанностей защитника или представителя (ч. 3 ст.15 Положения об адвокатуре РСФСР), а также адвокат не вправе был разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием юридической помощи (ч. 3 ст. 16 Положения об адвокатуре РСФСР)[39].
Идентичные положения отражены и в УПК РФ (ч. 3 ст. 56). Являясь универсальными по своему характеру, они распространяются на деятельность адвоката не только по уголовным делам, но и по гражданским или административным делам.
Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. в ст. 8 закрепил следующие положения:
1. Адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю.
2. Адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием.
3. Проведение оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только на основании судебного решения.
Полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) сведения, предметы и документы могут быть использованы в качестве доказательств обвинения только в тех случаях, когда они не входят в производство адвоката по делам его доверителей. Указанные ограничения не распространяются на орудия преступления, а также на предметы, которые запрещены к обращению или оборот которых ограничен в соответствии с законодательством РФ».