В большинстве случаев содержание достигнутого мирового соглашения сводится к тому, что государство-ответчик соглашается уплатить заявителю ту (или несколько иную) сумму денег, которую он требует в своей жалобе в качестве возмещения причиненного ему материального или морального вреда.
Лишь после того, как Суд убедится в том, что все предварительные условия соблюдены, состоялся необходимый обмен состязательными бумагами, собраны все необходимые материалы дела, пройдена с отрицательным результатом процедура мирного урегулирования, жалоба будет рассмотрена (как правило, в порядке очередности) по существу в процедуре судебного слушания.
Слушания, которые проходят в палатах, по общему правилу являются открытыми, с участием сторон.
При проведении слушаний действует негласный принцип экономии времени, причем не в ущерб существу дела, а как следствие должной подготовки, четкой организации, сложившихся традиций[73]. Суд не знает многодневных заседаний; обычно длительность заседаний не превышает разумные по обстоятельствам дела временные рамки (три-четыре часа).
По завершении слушания дела состав Суда проводит первое обсуждение. За закрытыми дверями Председатель сам или на основании вопросника, подготовленного судьей-докладчиком, ставит на обсуждение вопросы, подлежащие решению. По основным из них, которые затем войдут в постановляющую часть, может быть проведено предварительное голосование. На втором обсуждении принимается текст решения, который подготовлен редакционной группой (обычно из трех судей) с участием судьи-докладчика и референта, который вел дело. Проводится окончательное голосование по пунктам постановляющей части и по решению в целом. Судья при этом не вправе воздерживаться. В случае разделения голосов поровну проводится повторное голосование, и, если оно приводит к тому же результату, решающим является голос Председателя.
В стандартном ответе заявителю о том, что его жалоба получена в Суде и предварительно зарегистрирована, указывается: "Ваше дело будет рассмотрено Судом, как только это представится возможным. Судебное разбирательство осуществляется главным образом в письменном виде, и Ваше личное присутствие предусматривается только в том случае, если Вы будете приглашены Судом. Вы непременно будете проинформированы о решении Суда".
Только такой подход позволяет Суду справляться с потоком дел; как показывает практика, он не вредит заявителю.
Что касается особенности рассмотрения межгосударственных споров, то хотя эти споры по своей природе существенно отличны от дел, инициированных индивидуальной жалобой, различия между ними в том, что касается процедуры их принятия к производству и рассмотрению по существу, не так уж значительны. Можно указать на следующие из них:
- содержание межгосударственной жалобы, подаваемой в Суд, должно быть более полным. Если индивидуальной жалобе предписано быть краткой (при изложении фактов предполагаемых нарушений – ст. 47 "д", "е" Регламента), то для межгосударственной жалобы указание на краткость отсутствует;
- полнота жалобы предопределяет меньшее число задач, стоящих перед судьей-докладчиком (или несколькими судьями-докладчиками), изучающим жалобу;
- назначение нескольких судей-докладчиков возможно, как правило, только при рассмотрении межгосударственных споров;
- при решении вопроса о приемлемости межгосударственные жалобы не проходят стадию комитета: вопрос решает сама палата, образованная для рассмотрения дела, с учетом объяснений государства-ответчика;
- при межгосударственных спорах практически невозможен отказ от проведения процедуры мирного урегулирования;
- в слушаниях по делу участвуют в обязательном порядке два национальных судьи. Если жалоба подана несколькими государствами, они могут договориться о назначении одного общего судьи ad hoc (ст. 30 Регламента "Общий интерес в деле").
Раздел ІІІ. Исполнение решений Европейского Суда внутри государства: практика и проблемы
3.1 Обязательная сила и исполнение решений
Другая возможность юридического воздействия Суда на национальный правопорядок государства-участника основана на ст. 46 п. 2 Конвенции (в прежней редакции ст. 54). Статья называется "Обязательная сила и исполнение постановлений", а п. 2 гласит: "Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением''[74]. Осуществляя эту функцию, Комитет министров руководствуется принятыми им в 1976 г. "Правилами применения статьи 54 Европейской конвенции о правах человека".
Комитет министров, получив от Суда решение, констатирующее нарушение Конвенции государством-ответчиком, контролирует как его исполнение в узком смысле слова – выплату этим государством присужденной заявителю денежной компенсации, так и в более широком плане – корректировку государством-ответчиком законодательства или правоприменительной практики в той мере, в какой их несоответствие требованиям Конвенции явилось непосредственной причиной нарушения. Комитет министров просит государство-ответчика сообщить ему, что оно предпринимает в этой связи, и при неполучении ответа повторяет запрос через каждые шесть месяцев; у него нет права устанавливать для государства определенные сроки для принятия соответствующих мер. Процедура эта может длиться достаточно долго, но, в конце концов, "этот мягкий, дипломатичный, настойчивый прессинг всегда оказывал свое действие"[75]. Процедура заканчивается принятием резолюции Комитета министров, констатирующей достигнутый результат.
В ходе надзора юридическая квалификация процедуры существенно трансформируется и, строго говоря, речь идет уже не столько об исполнении судебного решения, сколько, прежде всего, и главным образом о соблюдении обязательств государств-участников перед Советом Европы и требований, предъявляемых Конвенцией к национальному правопорядку.
По существу, это приведение национального права в соответствие с нормами Конвенции, как они истолкованы правоприменительной практикой Суда. Такое приведение в соответствие предопределено также и тем, что, как правило, конституции государств-участников, особенно новейшие, в той или иной форме признают ратифицированные ими международные договоры источником своего действующего права. Со всей отчетливостью это сформулировано в ст. 9 Конституции Украины, которая не только называет такие договоры составной частью правовой системы страны, но и отдает им приоритет в случаях противоречия между нормой такого договора и законом.
Можно привести немало примеров, когда государство без особых промедлений, добровольно реагировало на решение Суда изменениями в своем законодательстве и правоприменительной практике.
Нашумевшее дело "Санди тайме" против Соединенного Королевства" (1979 г.) послужило толчком к принятию в 1981 г. Закона о неуважении к суду, заменившего нечеткие и противоречивые прецеденты общего права.
Одной из основных причин, побудивших английский парламент отменить телесные наказания в государственных школах и школах, финансируемых государством (Закон об образовании, 1986 г.), было решение Суда по делу "Кэмпбелл и Козанс против Соединенного Королевства" (1982 г.), в котором Суд констатировал, что сама возможность телесных наказаний подпадает под действие запрета обращения, унижающего достоинство (ст. 3 Конвенции).
В решениях по делам "Крюслен против Франции" и "Хувиг против Франции" (оба решения от 24 апреля 1990 г.) было признано нарушение ст. 8, поскольку вмешательство властей в частную жизнь заявителей путем прослушивания телефонных переговоров не было сколько-нибудь четко "предусмотрено законом". И уже через три дня министр юстиции поставил вопрос о необходимости изменения судебной практики и принятии соответствующего закона, который был подготовлен и вступил в силу в течение года.
В 1978 г. при рассмотрении Судом дела "Людике, Белкасем и Коч против Федеративной Республики Германии" (ст. 6 п. 3 (е) – пользование бесплатной помощью переводчика) представитель государства-ответчика заявил, что в случае признания Судом нарушения Конвенции Правительство ФРГ внесет в Бундестаг законопроект с целью изменения действующего законодательства, в частности Уголовно-процессуального кодекса. В 1980 г. такой закон был принят.
Когда государство осознает важность того, что происходит в Страсбурге, оно нередко принимает меры законодательного или правоприменительного характера, даже не дожидаясь окончательного решения Суда. В Англии длительное время действовала система военных судов, которая явно не соответствовала критериям независимого и беспристрастного суда в свете ст. 6 п. 1 Конвенции. Нарушение этой статьи было предметом обращения осужденного военным судом военнослужащего Финдли в Европейскую Комиссию в 1993 г. Дело рассматривалось Судом в 1997 г. и Правительство Великобритании просило Суд принять во внимание то, что в 1996 г. в Закон о вооруженных силах внесены соответствующие изменения. Суд указал, что это обстоятельство не меняет существа дела, поскольку Финдли был осужден, когда действовал прежний закон, но вместе с тем с удовлетворением отметил, что власти Соединенного Королевства реформировали систему военных судов с целью обеспечить соблюдение своих обязательств по соблюдению Конвенции[76].
Можно было бы привести и многочисленные примеры того, как решение Суда влекло за собой на национальном уровне не законодательные, а иные меры: решения высшего суда, корректирующие судебную практику, указания министра юстиции или других компетентных органов управления и т. п.
Сказанное выше нельзя, однако, понимать в том смысле, что государство-ответчик всегда делает практические выводы из адресованного ему решения Суда. В приведенных ситуациях имела место встречная, добровольная, позитивная реакция. Однако таковая бывает далеко не всегда. Французский исследователь Жан-Пьер Маргено, говоря о реакциях компетентных французских властей на решения Суда, в которых Франция выступала в качестве ответчика, построил схему таких реакций, начиная от точного и даже усердного выполнения требований, вытекающих из решений Страсбургского суда, и кончая безразличным и даже отрицательным отношением к ним. По мнению этого автора, французские власти, выплатив заявителям компенсацию, в остальном никак не отреагировали на неоднократные решения Суда о нарушении разумных сроков рассмотрения дел в системе административных судов страны. В решении по делу "Пуатримоль против Франции" (1993 г.) Страсбургский суд решил, что избранному обвиняемым адвокату должно быть гарантировано право участвовать в процессе и тогда, когда сам обвиняемый намеренно уклоняется от участия в нем, и что отказ в приеме кассационной жалобы от имени обвиняемого, скрывающегося от правосудия, является несоразмерной санкцией в свете ст. 6 п. 1 Конвенции. Это решение отрицало сложившуюся практику уголовной палаты Кассационного суда Франции. Однако этот суд в своих последующих решениях снова подтвердил свою позицию[77].