Несмотря на многовековую историю применения опознания в правосудии, процессуальную форму следственного действия оно обрело только в наше время. В дореволюционной России опознание проводилось в качестве элемента очной ставки и как розыскное мероприятие. Не изменился статус опознания и в первые годы советской власти. И только Уголовно-процессуальный кодекс 1960 г. закрепил за опознанием статус самостоятельного следственного действия и регламентировал порядок его проведения.В большинстве случаев предъявление для опознания проводится до предъявления обвинения.В определении предъявления для опознания в первую очередь указывается на то, что оно является следственным действием. Также в определении следует отметить, что предъявление для опознания осуществляется путем предъявления ранее наблюдаемого объекта опознающему лицу.Н.В. Терзиев дает такое определение предъявления для опознания: "Судебно-следственное действие, имеющее своей целью путем предъявления конкретного объекта потерпевшему, свидетелю, обвиняемому, подсудимому или стороне в гражданском процессе установить: является ли данный объект тем самым, который это лицо в прошлом знало или наблюдало в определенной обстановке".Н.Г. Бритвич определяет предъявление для опознания как "следственное действие, заключавшееся в предъявлении свидетелю или иному опознающему лицу объектов в условиях, обеспечивающих полное и точное восприятие и сравнение общих и частных их признаков с целью установления факта тождества, групповой принадлежности или различия объекта как доказательства по делу". В приведенной формулировке Н.Г. Бритвич указывает на обеспечение условий, на нормальное течение процесса опознания, которое, однако, не уточняет определение и является излишним, так как это требование обеспечения является несомненной процессуальной обязанностью лица, организующего порядок предъявления для опознания.На наш взгляд, наиболее полное определение предъявления для опознания дал П.П. Цветков, который рассматривал его как "процессуальное действие, состоящее в предъявлении свидетелю или иному лицу какого-либо объекта с целью его идентификации или установления одинаковой родовой принадлежности (сходства) с объектом, бывшим ранее предметом наблюдения опознающего при тех или иных обстоятельствах".Определение, данное П.П. Цветковым, имеет и некоторые недостатки:1. Законодатель в качестве опознающих четко называет ограниченный круг субъектов, к которым относится: свидетель, потерпевший, подозреваемый и обвиняемый. "Иные лица" субъектами предъявления для опознания быть не могут.2. Предъявляться для опознания могут не "какие-либо объекты", а лишь те, которые указаны в законе (живые лица, предметы и трупы).3. Сведение форм восприятия только к наблюдению значительно ограничивает возможности рассматриваемого следственного действия. Здесь позиция П.П. Цветкова совпадает с формулировкой действующего закона.О наблюдении как о единственной форме восприятия объекта говорит и З.Г. Самошина. Она считает, что предъявление для опознания – это "следственное действие, осуществляемое в регламентируемом уголовно-процессуальном законом порядке и состоящее в том, что свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый обозревает предъявленные ему сходные объекты, мысленно сопоставляет их признаки с запечатленным в его памяти образом и решает вопрос о наличии или отсутствии тождества либо групповой принадлежности".4. Возвращаясь к определению Цветкова, стоит отметить, что не совсем верно говорить об объектах, ранее наблюдавшихся "при тех или иных обстоятельствах", "в определенной обстановке". Такая формулировка не несет в себе смысловой нагрузки и расширяет круг объектов, предъявляемых для опознания. Похоже, здесь речь должна идти о тех объектах, которые воспринимались опознающим в связи с событием преступления.В этом плане наиболее правильной представляется позиция Н.Н. Гапановича, который считает, что предъявление для опознания – это "особая форма процессуального отождествления, состоящая в предъявлении лицу не менее трех сходных (однородных) объектов в целях установления тождества объекта, имеющего отношение к исследуемому в судопроизводстве событию".В.В. Золотых считает, что это "процессуальное действие, которое состоит в предъявлении опознающему какого-либо лица или предмета для установления их тождества, различия или сходства с тем лицом или предметом, который наблюдался опознающим ранее".А.Р. Ратинов считает, что "предъявление для опознания это следственное действие, в котором свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый в результате восприятия предъявленных ему объектов и их сравнения с мысленным образом лица или предмета, воспринимавшегося ранее, приходит к выводу об их тождестве, сходстве или различии".Общим в этих определениях является то, что предъявление для опознания рассматривается в качестве самостоятельного следственного действия; отражена психологическая сущность, лежащая в его основе; определены цели.Ю.Г. Корухов считает, что предъявлять для опознания следует лишь тот объект, "в отношении которого имеются основания считать, что именно его наблюдал опознающий в связи с преступным событием". И в этом он совершенно прав.Все определения предъявления для опознания объединяет то, что названные авторы пошли по пути перечисления основных, существенных черт, присущих предъявлению для опознания.Удачным также, по нашему мнению, является определение О.Я. Баева. По его мнению, "предъявление для опознания есть следственное действие, заключающееся в представлении для восприятия свидетелю, потерпевшему, подозреваемому или обвиняемому в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом, лиц (или их фотографий), предметов или трупа с целью идентификации одного из представленных объектов как воспринимавшегося этим лицом ранее в связи с совершением преступления или при иных обстоятельствах, имеющих значение для расследования по делу (или установления между ними сходства), либо установления отсутствия между ними тождества (сходства)". Определение О.Я. Баева было сформулировано, когда еще действовал УПК РСФСР. Нынешний же УПК РФ предусматривает возможность предъявления для опознания по фотографии не только живых людей и трупов, но и предметов.Ст. 289 УПК РФ предусматривает в случае необходимости возможность предъявления для опознания лица или предмета не только в ходе предварительного расследования, но и в суде. Даная статья помещена в главе 37 УПК РФ, называемой "судебное следствие", что вполне соответствует действующему уголовно-процессуальному законодательству и не ограничивает возможности его применения в ходе судебного разбирательства.Некоторые ученые при формулировании данного понятия особое внимание уделяют психологическим основам этого следственного действия.В.Е. Эминов и В.А. Снетков считают, что "предъявление для опознания – процессуальное действие, при проведении которого свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый, осмотрев предъявленные ему объекты и сравнив их с объектом, воспринимавшимся ранее, высказывает суждение об их тождестве, сходстве либо различии". Они показывают, что основу данного следственного действия составляет соответствующий психический процесс. Здесь они допускают неточность, когда говорят о сравнении. Ведь сравнение происходит не с самим объектом, который воспринимался ранее, а с его образом, запечатленным в памяти опознающего. Иначе идентификация предъявляемого объекта по мысленному образу становится невозможной.Таким образом, сущность предъявления для опознания заключается в отождествлении (идентификации) предъявляемого объекта по его мысленному образу, т.е. в его опознании (узнавании).Но ни в коем случае нельзя смешивать понятия "предъявление для опознания" с "опознанием".Во-первых, опознание является "видом идентификации и представляет собой психический процесс, происходящий в сознании опознающего, результатом которого является установление тождества, сходства или различия воспринятого ранее и предъявляемого объекта. Такая идентификация по мысленному образу осуществляется путем предъявления для опознания, проведение которого, в соответствии со ст. 193 УПК РФ, начинается, прежде всего, с создания условий для опознания: допроса опознающего, подбора и расстановки предъявляемых для опознания объектов, приглашения понятых и т.д., после этого познающему предлагают указать лицо или предмет, о котором он давал показания", т.е. переходят непосредственно к процессу опознания". И только потом происходит выявление результатов опознания, т.е. опознающий указывает на те приметы, по которым он его опознал. Н.Е. Павлов считает, что "предъявление для опознания не заключается в отождествлении объекта". Опознание хоть и является главной, но все-таки частью рассматриваемого следственного действия.Во-вторых субъектами опознания могут быть, в соответствии с ч.1 ст. 193 УПК РФ, лишь свидетель, потерпевший, подозреваемый и обвиняемый. Субъектом предъявления для опознания является следователь.В-третьих, целью предъявления для опознания, по мнению ряда авторов, является обнаружение, проверка и закрепление доказательств. Целью опознания – идентификация объекта по мысленному образу.Большое значение для правильного понимания природы и возможностей опознания имеет определение его целей.В действующем законе (ст. 164 ч.1 УПК) не указано, в каких целях проводится рассматриваемое следственное действие. Здесь лишь отмечается, что оно может иметь место "в случае необходимости".Практическим работникам хорошо известно значение результатов предъявления для опознания в установлении истины по делу, те трудности, с которыми они сталкиваются при подготовке и проведении опознания, а также негативные последствия, которые могут возникнуть в результате различных ошибок и упущений при его выполнении. В различных учебных пособиях и другой учебно-методической литературе можно встретить рекомендации по поводу того, какие объекты и каким образом могут предъявляться для опознания. В их круг включаются лица, предметы, трупы, фрагменты трупов, животные, документы, рукописные тексты, здания, сооружения, участки местности и многое другое. А что же на этот счет сказано в законе? В части 1 ст. 193 УПК РФ, как и в статье 164, 165 ранее действовавшего УПК РСФСР, говорится о возможности предъявления для опознания только трех видов объектов: человека (лица), предмета, трупа. Ни о каких других объектах речи не идет.. Для опознания предъявляют также животных, рукописные тексты, строения, объекты на местности, труп и др. В ряде публикаций есть рекомендации, согласно которым "субъекты уголовного преследования якобы вправе осуществлять предъявление для опознания лиц по голосу и устной речи, зафиксированной на фонограмме". Такие рекомендации вводят практиков в заблуждение и стимулируют их к отступлению от требования закона, который не предоставляет следователям права производить предъявление для опознания ни по фонограммам с записью устной речи, ни по признакам живого голоса человека. В статье 193 УПК РФ предусматривается только визуальный, а не какой-либо другой способ восприятия предъявляемого для опознания объекта. В этой же статье указывается на то, что при невозможности предъявления лица или предмета в натуре опознание может быть произведено по фотографиям опознаваемых объектов. Криминалисты же, как бы восполняя пробел, допущенный законодателем, рекомендуют "производить опознание не только по фотографиям, но и по куда большему кругу отображений: по голограммам, маскам, видеозаписи, слепкам, изготовленным с отдельных элементов тела умерших, погибших или убитых людей". Д. Степаненко считает: "Использование подобной рекомендации ни к чему хорошему привести не может. Итогом ее использования будут все те же нарушения закона, т.е. признание полученных таким способом доказательств недопустимыми. Названные и некоторые другие рекомендации по тактике подготовки и проведения предъявления для опознания недопустимы еще и потому, что они дезориентируют студенческую аудиторию, прививают будущим дознавателям, следователям, прокурорам непозволительные подходы к восприятию закона, не настраивают их на неизменно уважительное отношение к букве и духу его норм"… Когда же будут приняты поправки к ст. 193 УПК РФ, которые предлагаются учеными и практиками, сказать трудно. Д. Степаненко считает, что выход из ситуации имеется, "когда возникает необходимость в отождествлении по мысленному образу объектов, не названных в ст. 193 УПК РФ, предъявление для опознания может быть осуществлено в рамках других следственных действий – следственного эксперимента (ст. 181 УПК РФ), проверки показаний на месте (ст. 194 УПК РФ). Эти следственные действия могут служить процессуальной формой идентификации по мысленному образу не только тех объектов, которые представлены для визуального восприятия в натуральном виде, но и идентификации по фотоснимкам, видеограммам и другим, не указанным в ст. 193 УПК РФ, продуктам технической фиксации (отображения) опознаваемых объектов". В данном случае автор имеет в виду те разновидности следственного эксперимента и проверки показаний на месте, которые нацелены на проверку возможности восприятия и узнавания объектов, о которых ранее даны показания допрошенным потерпевшим, свидетелем, подозреваемым или обвиняемым. Одной из задач проверки показаний на месте является проверка возможности узнать ранее допрошенным лицом место события, о котором оно дало показания. В законе сказано, что лицо, показания которого проверяются, вправе указать на предметы, документы, следы, имеющие значение для уголовного процесса. Ведь чтобы указать, надо сначала узнать, а точнее, опознать объект путем сравнения его признаков с признаками мысленного образа, сформированного в памяти опознающего в процессе предшествующего восприятия того же объекта. "Существенно то –, считает Д. Степаненко–, что идентификационный потенциал следственного эксперимента и проверки показаний на месте значительно шире по объему и богаче по содержанию потенциала, который может быть реализован при проведении предъявления для опознания, регламентируемого ст. 193 УПК РФ. Дело в том, что при производстве следственного эксперимента и проверки показаний на месте возможно осуществление опознания не только по мысленному образу объекта (и даже группы объектов), сформированного при его восприятии ранее путем визуального наблюдения, но и на основе его восприятия слуховым, осязательным и иными способами. Это особенно важно тогда, когда объект опознан одновременно по признакам его визуального, слухового или иного образа, что существенно повышает уровень доказательственного значения его результата".Дополняет определение понятия и такое мнение.З.Г. Самошина считает предъявление для опознания следственным действием, состоящим в том, что "свидетель, потерпевший, обвиняемый или подозреваемый в результате обозрения предъявленного ему объекта и мысленного его сравнения с сохранившимся в памяти образом объекта, наблюдавшегося ранее, устанавливает: является ли этот объект тем самым, который наблюдался им ранее (либо относится к объектам определенной группы), либо этот объект он никогда не виде"Думается, что уголовно-процессуальная модель предъявления для опознания по ряду позиций несовершенна и не в полной мере может удовлетворить потребности следственной практики.Несмотря на длительное время существования и четкую регламентацию проведения, предъявление для опознания является источником многочисленных дискуссий. Неоднозначность механизма процесса узнавания, личность человека, характеризующая индивидуальными признаками, дают основание для попыток изменения организации опознания. Свой вклад вносит и научно-технический прогресс. Так, например, появление методов фиксации внешности на принципиально новых носителях, отличающихся от фотобумаги, привело практику к разработкам новых форм опознания лица по изображению, зафиксированному средствами, о которых в уголовно-процессуальном законодательстве прямо не говорится. Поэтому процедура предъявления для опознания постоянно совершенствуется.В настоящее время выделяют три основных направления попыток совершенствования предъявления для опознания в рамках следственного действия.Первое направление затрагивает вопросы, которые касаются возможности некоторых отклонений от процессуальной регламентации его проведения. Идут споры вокруг положения о необходимости описания на предварительном допросе примет, по которым будет идти опознание. По закону это обязательное условие. Но некоторые авторы считают это второстепенным и предлагают проводить следственное опознание без предварительного описания примет объекта, если опознающий уверен в том, что узнает его. Такие взгляды опираются на данные психологических экспериментов. Это и понятно, так как не каждый человек может выделить и описать характерные приметы, которые он помнит. Случается и такое, когда человек (опознающий)на предъявлении достоверно узнает лицо, которое изначально даже не мог описать, а не то, чтобы выделить какие-либо черты.Но узнавание в бытовом смысле не следует путать с процессуальным, потому что процессуальному узнаванию придано доказательственное значение, оно происходит по строгим правилам, оговоренным законодателем, что и обеспечивает достоверность опознания. Нарушение одного из этих правил ведет к разрушению всей системы. Например, если отсутствуют данные о внешности опознаваемого, то это делает неубедительным само опознание, так как теряется аргументированность узнавания. Несомненно, это мешает следователю подобрать статистов сходного типа, тем самым ставя лиц, предъявляемых для опознания, в неравные условия. А это в свою очередь снижает достоверность процессуального узнавания. Поэтому на предварительном допросе необходимо выяснить приметы опознаваемого; важно выяснить и факты, по которым определить: возможно провести опознание или нет. Встречаются случаи, когда люди говорят о готовности опознать преступника, но в ходе предварительного допроса выяснятся, что видели они его ночью, на большом расстоянии, да и зрение у опознающего плохое. Несомненно, никакое опознание в таком случае невозможно.Второе направление попыток совершенствования процесса производства связано с опознанием лица по изображению, зафиксированному средствами, о которых в уголовно-процессуальном законодательстве не говорится. "Например, предлагается опознание лица по "фейсменеджеру" – изображению лица на экране компьютера". Авторы рекомендуют, чтобы перед "опознающим" на мониторе одновременно появлялись и сменялись изображения трех лиц схожей наружности, без анкетных данных. Допускается возможность использования и трех мониторов. В случае "опознания" или "неопознания" к протоколу прилагают принтерную распечатку комбинаций изображения трех лиц, где присутствовал опознаваемый. "При таком подходе , казалось бы, единственным отличием от традиционного опознания по фотографии является то, что изображение присутствует на экране компьютера, а не на бумажном носителе. Но тем не менее результаты такого узнавания не имеют доказательственного значения, так как в УПК РФ говорится только об опознании живого лица, трупа, предмета или об опознании по фотографии. Все иные формы опознания, независимо от степени их достоверности, процессуально не являются следственным опознанием".Предлагают также проводить опознание по видеозаписям. Следователю рекомендуется "изготовить еще не менее двух видеосюжетов с лицами, не имеющих резких отличий от опознаваемого, если "опознание" необходимо провести по видеозаписи с изображением одного человека или в сопровождении лиц, резко контрастирующих с ним по внешности. Но если на пленке опознаваемый изображен с несколькими лицами, чья внешность схожа с его, то нет необходимости в создании дополнительных видеозаписей, так как принцип объективности опознания уже соблюден".Исаева Л. считает, что если в ходе следствия все же возникает необходимость процессуального опознания лица, чье изображение есть на видеопленке, то правильным будет сделать фотоснимок со стоп-кадра, где это лицо изображено, и уже затем повести традиционное опознание по фотографии. "Конечно, при таком подходе совокупность индивидуализирующих признаков опознаваемой личности,– считает Исаева Л.–, будет несколько ограничена за счет невозможности наблюдения за лицом в динамике, но требования закона будут соблюдены и результаты опознания – достоверны".Таким образом, хотя рекомендации относительно разработки методов опознания по видеозаписи интересны для оперативного отождествления, но в рамках следственного действия оно невозможно, так как действующий УПК не предусматривает его.Третье направление совершенствования опознания связано с расширением индивидуальных признаков, характеризующих личность. По действующему законодательству узнавание происходит по признакам внешности, но не оговаривается о каких индивидуализирующих признаках внешности идет речь. Некоторые авторы предлагают производить опознание внешности человека по динамическим (функциональным) признакам личности (голос, речь, походка и т.п.). Причем акцент делается на опознании по одному конкретному динамическому признаку: будь то походка или голос, а не на узнавании по совокупности всех этих признаков. Исаева Л. считает, что с таким подходом нельзя согласиться. Действительно, динамические признаки обладают определенной индивидуальностью и устойчивостью. Но в то же время они легко изменимы в результате старения, болезни, по желанию самого опознаваемого лица. С другой стороны, вопрос отнесения речи, голоса походки к внешности человека весьма спорный. Эти динамические признаки (речь, голос, походка) больше подходят к общему перечню индивидуализирующих признаков личности человека и ни коим образом ни ассоциируются с внешностью человека. С точки зрения УПК и самой сущности опознания, правильным все же следует считать опознание внешности человека, которое может сопровождаться в случае необходимости демонстрацией речи, голоса и т.д. "Демонстрация голоса без предъявления личности возможна только в непроцессуальной форме в рамках оперативно-следственного мероприятия – отождествления личности, и относиться к его результатам надо так же, как и к иным материалам оперативно-розыскной деятельности. Доказательственное значение такого отождествления личности на основании ст. 89 УПК РФ определяется в каждом случае отдельно".Немаловажно, что в формулировке определения предъявления для опознания отражается и то, что при проведении этого следственного действия объект предъявляется только тем лицам, которые сами видели его при определенных обстоятельствах, независимо от их процессуального положения.
Объектами опознания могут быть: люди, трупы, различные предметы, домашние животные. Здесь актуален психологический момент узнавания.