При изучении криминологической характеристики личности политического преступника целесообразно выяснять круг тех характеристик, которые позволяют выявить ближайшие к преступлению и преступности причинные связи, причинные комплексы и цепочки.
Наиболее распространенным в общей теории отечественной криминологии является выделение шести групп признаков, которые относятся к двум основным видам характеристик преступников: "объективным" или социальным, позициям и ролям, деятельности личности и "субъективным" - потребностно-мотивационная сфера, ценностно-нормативная характеристика сознания. Такое деление следует позаимствовать и для исследования личности политического преступника, поскольку ее изучение невозможно без познания социальных позиций, ролей деятельности и мотивационной сферы деятельности человека или социальной группы.
При изучении личности политического преступника необходимо обратить внимание в первую очередь на мотивацию ее поведения, поскольку мотивационная сфера является "центром внутренней структуры личности, интегрирующим ее активность"[1], в том числе и криминальную политическую активность.
Для того чтобы исследовать личность политического преступника, следует выделить однородные группы целей и мотивов совершения политических преступлений.
Так, Салахова А.И., выделяет следующие из них:
приобретение власти;
сохранение власти;
укрепление власти;
распределение власти;
утрата власти;
создание нового независимого государства или автономной территории в рамках того же государства;
изменение внешних или внутренних границ национального государства или группы государств;
национальная, расовая, этническая или религиозная нетерпимость;
нетерпимость к политическому инакомыслию;
изменение системы управления в государстве;
прекращение политической деятельности.
Исследование личности политического преступника было бы не полным, если бы мы не рассмотрели вопрос о соотношении этой категории преступников с общеуголовными преступниками. Для криминологии представляют интерес следующие характерные особенности личности политического преступника:
политический преступник не скрывает свое намерение совершить политическое преступление и признается в этом публично, тогда как общеуголовный, как правило, скрывает свои намерения и отрицает совершение преступления;
политический преступник оспаривает легитимность нарушаемых им норм, в то время как обычный преступник признает это в принципе;
политический преступник преследует цель изменения установленных в государстве и обществе норм права и морали, тогда как обычный преступник таких целей не преследует;
политический преступник действует бескорыстно, а обычный преступник преследует эгоистический интерес.
Главным и обязательным признаком политического преступника является политическое целеполагание преступной деятельности и (или) её политическая мотивация.
Принципиальная разница заключается в том, считается, что в идеале "политический преступник" действует в интересах части общества, покушаясь на интересы правящей политической элиты (политической партии, социальной группы или политического клана). Поэтому для одной части населения он - политический преступник, а для другой - жертва политического режима.
Общеуголовный преступник, как правило, совершает преступление, которое порицается всеми слоями общества и поэтому не вызывает у них сочувствия и сострадания.
Рассматривая личность политического преступника, следует иметь в виду, что не всегда и не у всех политических преступников проявляются указанные признаки в полном объеме. У одних они проявляются частично, у других могут не проявляться вообще.
Существуют переходные периоды в деятельности политических преступников из одного состояния в другое, из одного вида в другой. Возможны переходы из общеуголовных преступников в политические и, наоборот.
Такое "перерождение" или превращение общеуголовных преступников в политические может происходить по различным причинам объективного и субъективного характера.
В основном это происходит так: общеуголовные преступники вначале строят свою преступную карьеру, приобретают капитал (финансовые, материальные, информационные и иные ресурсы), а уже потом легитимно или нелегитимно проникают в политическую сферу жизнедеятельности общества. Укрепившись в данной сфере, они начинают ее реформировать с применением средств и методов, порицаемых с позиции уголовного законодательства в целях получения дополнительных полномочий либо доступа к распределению национальными или региональными ресурсами для реализации личных или корпоративных интересов.
В этих случаях практически невозможно найти узкую грань между политическими и корыстными интересами. Они настолько переплетаются между собой, усиливая и укрепляя друг друга, что и сами преступники их могут не видеть и не различать.
1. Антонян Ю.М. Личность преступника // Криминология: Учебник / Под ред. акад.В.Н. Кудрявцева, проф.В.Е. Эминова. - М., 1999. - С. 125
2. Дьяков С.В. Государственная преступность // Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред.А.И. Долговой. - 2-е изд., перераб. и доп. - М., 2001.
3. Игошев К.Е. Типология личности преступника и мотивация преступного поведения. - Горький, 1976.
4. Кабанов П.А. Криминологическая характеристика личности политического преступника: Лекция. - Нижнекамск, 2000.
5. Кабанов П.А. Криминальная политическая антропология как частная политико-криминологическая теория: Лекция. - Нижнекамск, 2006.
6. Кабанов П.А. Политическая преступность: понятие, сущность, виды, причины, личность политического преступника, меры противодействия. (Криминологическое исследование) // (Дисс. к. ю. н…. На соискание учёной степени). - Екатеринбург. - 2008. - С. 7.
7. Криминология. Учебник / Под ред. проф.А.И. Долговой. - М., 2005.
8. Кузнецова Н.Ф. Личность преступника // Криминология: Учебное пособие / Под ред. проф. Н.Ф. Кузнецовой. - М., 2006. - С. 59
9. Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. - М., 1991.
10. Салахова А.И. Понятие и криминологическая характеристика личности политического преступника // Актуальные вопросы экономики и права в современной России. Сборник научных трудов. - Нижнекамск, 1999. - Вып. 3.
[1] Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. – М., 1991. – С.107