- стихийность и интенсивность правотворческого процесса. С 1990 года в России принято более 700 законов. Счет указам Президента идет на тысячи. Активно занимаются правотворчеством субъекты Федерации. К сожалению, качество и согласованность принимаемых актов оставляют желать лучшего. Отсутствие единой правотворческой политики ведет к тому, что нормативные акты Федерального Собрания, Президента и Правительства, других правотворческих органов «подчас не сливаются в общее русло и создают то «заторы», то «вакуумы»;
- политическая борьба, конъюнктура, лоббирование региональных или групповых интересов.
Термины «коллизия» и «противоречие в сфере правового регулирования» не являются тождественными понятиями. Коллизии в праве есть специфическое проявление противоречий в сфере правового регулирования. Необходимо признать, что в правовой доктрине нет единого подхода к определению юридической коллизии, что можно объяснить сложной, многоаспектной природой данного явления. Так, в свое время Н.М. Коркунов определил, что столкновения «возможны, как между разновременными, сменяющими друг друга в одном и том же государстве, законами, так и между разноместными законами различных государств».[1]
В энциклопедическом словаре В.А. Брокгауза и И.А. Ефрона коллизии дано следующее определение: «Коллизия - столкновение юридических норм (законов или статусов) происходящих в том случае, когда судье предстоит решать дело касающееся: лиц не имеющих местожительства в пределах местного права, имущества, находящегося в этих пределах, актов или сделок, составленных или заключенных в другом округе под действием иных, чем местные, законы. Встречаются часто в государствах, в которых действуют, кроме общего права, и местные законы».[2]
Таким образом, термин «коллизия» в переводе с латинского означает «столкновение». В юридической литературе коллизиями называют широкий спектр явлений: от отношения между нормами, характеризующиеся отсутствием соответствия, до противоречий между различными правовыми явлениями.
В течение длительного периода времени в советской юриспруденции тема коллизионности в праве вовсе оставалась без рассмотрения. Заметную роль в этом, по-видимому, сыграло догматическое заблуждение, господствовавшее в юридической науке, ошибочное представление о советском социалистическом праве как о праве качественно новом, лишенном каких-либо недостатков и противоречий, о его полном совершенстве.
С позиций теории международного частного права проблему коллизионности освещали Е.Н. Трубецкой и М.И. Брун, поясняя последствия столкновения законов разных стран в уголовном, семейном и гражданском праве, а также принципы разрешения столкновения «разноместных» законов, исходя из природы правоотношений применительно к статусу лиц и вещей.[3]
Именно в рамках международного частного права, являвшегося, по меткому выражению Ю.А. Тихомирова, «открытой дверью» закрытой советской системы, коллизионная проблема продолжала свое развитие в отечественной юриспруденции. Оттого понятна позиция представителей этой науки, ратующих за нецелесообразность дифференциации коллизий на внутригосударственные и международные и ее приоритет при исследованиях коллизионной проблематики. Так, М.М. Богуславский наиболее определенно акцентирует на этом внимание: «Коллизионная проблема - проблема выбора права, подлежащего применению к тому или иному правоотношению, - типична прежде всего для международного частного права. Если в других отраслях права вопросы коллизии законов имеют второстепенное, подчиненное значение, то здесь именно коллизионная проблема и ее устранение составляют основное содержание этой правовой отрасли».[4] Действительно, проблема коллизий достаточно подробно и глубоко освещалась в трудах ученых-международников.[5]
Думается, что в целом опыт науки международного частного права мог бы быть полезен с точки зрения формирования объективного представления о сущности правовой коллизии.
Таким образом, наука международного частного права не предлагает однообразного решения проблемы определения природы коллизий в праве, очерчивая лишь варианты подходов: субъективный (Л.А. Лунц, И.С. Претерский и др.), согласно которому правовая коллизия есть элемент сознания, и объективный (Г.К. Дмитриева, А.А. Тилле и др.), согласно которому коллизия возникает независимо от какого-либо участия субъекта. Существуют и иные точки зрения на данную проблему на основе имеющихся исследований в общей теории права и отраслевых юридических науках.
Более детальное исследование коллизий в СССР начинается в 80-е годы XX века. Так, Н.А. Власенко, рассматривая коллизионные нормы в советском праве, отмечает, что, характеризуя коллизии, нельзя ограничиваться указанием либо на противоречие, либо только на различие, поскольку коллизия может выступать и как первое, и как второе. Поэтому ее следует определять как «отношение между нормами, выступающее в форме различия или противоречия при регулировании одного фактического отношения».[6] По мнению Н.А. Власенко, противоречивыми юридические нормы можно назвать тогда, когда они предлагают разные решения по одному вопросу. Степень противоречивости норм, как указывает автор, не всегда одинакова. Автор пишет: «...следует выделять антиномию норм, вызванную взаимоисключающими по содержанию предписаниями (запрещающие и управомочивающие правила), и антиномию, возникающую в случаях менее существенных различий...».[7]
Таким образом, несогласованность правовых норм может быть выражена как в форме противоречия, так и в форме различия. При этом следует отметить мнение автора, с которым мы в целом согласны, о том, что характеризовать коллизию только через указание на один из названных аспектов недостаточно. Таким образом, коллизию правовых норм он определяет как «отношение между нормами, выступающее в форме различия или противоречия при регулировании одного фактического отношения».[8] Данное определение коллизии норм является, по нашему мнению, наиболее полным и точно характеризует несогласованности между правовыми предписаниями.
Начиная с 90-х годов и до настоящего времени ученые широко используют термин «юридическая коллизия», которым характеризуют не только несогласованность норм, но и противоречия между различными правовыми явлениями. Так, С.С. Алексеев употребляет слово «коллизия» применительно к противоречиям между правовой системой и требованиями жизни общества,[9] писаным правом и другими правовыми реалиями.[10]
Большое внимание исследованию коллизий уделяет Ю.А. Тихомиров, который рассматривает юридическую коллизию как базовое понятие в качестве основного юридического противоречия между правовыми актами, действиями, между правопониманием и правовыми нормами.[11] Он определяет юридическую коллизию как «противоречие между существующим правовым порядком и намерениями и действиями по его изменению», когда происходит «своего рода соизмерение этого притязания либо с действующим правопорядком, либо с принципами права».[12] Такое понимание юридической коллизии является наиболее широким, включающим в себя столкновения не только в рамках национальной правовой системы, но и между субъектами международного права, между элементами различных правовых систем.
Интересным представляется подход Н.И. Матузова к определению правовой коллизии. Н.И. Матузов трактует ее шире, чем просто различие или противоречие между нормами права, включая в ее определение противоречия, возникающие в процессе правоприменения и осуществления компетентными субъектами (органами и должностными лицами) своих полномочий.[13] Такой «широкий» подход к пониманию исследуемого явления правильно делает акцент на то, что субъекты сталкиваются с ними, как правило, в процессе правоприменительной деятельности.
На наш взгляд, последний подход более верен и юридические коллизии необходимо выявлять и разрешать не только на уровне правотворчества, но и правоприменения и реализации права в целом, которая включает в себя не только применение права, но и иные формы, в частности, использование, исполнение и соблюдение. Полагаем, что юридические коллизии могут проявляться во всех сферах и формах реализации права, а не только правоприменении, как указывает Н.И. Матузов. Однако, мы соглашаемся с ним в том, что поскольку правоприменительная деятельность имеет существенную специфику и связана с осуществлением компетентными субъектами (органами и должностными лицами) своих полномочий, где доля юридических коллизий в правореализационной практики в целом существенно возрастает, то это может обусловить необходимость особого выделения данной группы юридических коллизий.
Кроме того, юридические коллизии и социальные споры, возникающие между различными субъектами и подлежащие правовому разрешению – абсолютно не тождественные понятия, поэтому широкий подход в определении юридических коллизий, по нашему мнению, нельзя считать верным. Последнее - скорее, правовой конфликт, представляющий собой социальную коллизию.
Между тем, четкое определение юридической коллизии важно не только в теоретическом плане, но и в практическом аспекте с целью их дальнейшей типологизации, выявления и устранения. Поэтому, ответив на вопрос, что такое юридические коллизии, какова их природа и причины, можно говорить и об их видах, и, самое главное, о механизме их разрешения.
Причины юридических коллизий можно разделить на объективные и субъективные. К числу объективных относятся: постоянное развитие общественных отношений, их динамизм и противоречивость, иерархичность законодательства и его массив, темпы правотворчества и ряд других, на которые мы уже указывали.