5. Суд и судебный процесс в Великом княжестве Литовском
До судебной реформы 1564 - 1566 гг. в Великом Княжестве Литовском (далее - ВКЛ) земельные споры решались многими судами: государственными, вотчинными, церковными, сословными городскими (в привилегированных городах), крестьянскими общинными (копными), третейскими. Их деятельность регламентировалась великокняжеским, вотчинным, каноническим, магдебургским городским и обычным правом. Многочисленные коллизии и пробелы в праве, несовершенство юридической техники того времени, приводящее к смешению понятий, и неполнота сохранившихся источников осложняют работу исследователя, взявшего на себя труд осветить деятельность судов по разрешению земельных споров в ВКЛ. Однако сложность вопроса лишь подчеркивает необходимость и важность его изучения. К сожалению, современные исследователи обходят его своим вниманием. Важную роль в судебной системе Великого Княжества Литовского является деятельность государственных выездных, копных и третейских судов по рассмотрению дел о земельной собственности в ВКЛ в XV - первой половине XVI века. Упомянутые суды решали земельные споры на месте их возникновения и были столь схожи, что и законодатель не всегда их различал.Наиболее ранним (из числа сохранившихся) актом, регламентировавшим рассмотрение земельных дел, является Судебник Казимира 1468 г. "А також кому будеть до кого какое дело, будеть земное дело ино ездоки побрати; а будуть иныи которыи дела ино судьи побрати, а искати правом; а порубов и наездов не надобе никому же чинити" - гласит ст. 20 Судебника.[8] Преследуемая законодателем цель ясна - пресечь насилие и самосуд, принудить спорщиков подчиниться судебной власти. В Великом Княжестве Литовском существовала так называемая система ездоков. Собранные М.К. Любавским данные свидетельствуют, что в ВКЛ ездоки были судебными следователями, посылаемыми великим князем, воеводами и другими судьями для сбора доказательств, опроса свидетелей, осмотра места происшествия, составления протокола с последующей передачей его судье. На основе этих материалов судья решал спор.Предположение о ездоках как о судебных следователях на первый взгляд находит подтверждение в ст. 22 Судебника Казимира: "А коли бы два мели ся правовать, а возьмуть собе ездоки и судьи: ино учинити им рок, а дати ведомо за 4 недели, штобы ся ободва зготовили к тому року перед тыи судьи; судьям же и ездоком там выехати на реченое местцо". Присутствие в одном судебном деле судей и ездоков не позволяет говорить о тождестве понятий "судья" и "ездок", скорее, ездоки выступают здесь в качестве следователей. Однако уже цитированная ст. 20 Судебника Казимира может быть истолкована таким образом, что рассмотрение земельных тяжб поручается ездокам, а решение прочих споров - судьям. Тогда эта норма наделяет ездоков существенно большими полномочиями, чем могут иметь судебные следователи, возводит ездоков в ранг судей по земельным делам. Комиссары были судьями великокняжеского суда, назначавшимися государем решать конкретный спор чаще всего на месте его возникновения. Их не следует отождествлять с должностными лицами, исполнявшими поручения несудебного характера (ревизии, делимитация границ и др.), в источниках также именуемыми комиссарами. В великокняжеском суде не было постоянных судей - их функции осуществляли придворные, должностные лица государственной или дворцовой администрации. Поскольку комиссары назначались обычно из числа членов Панской рады, великокняжеский суд и его разновидность - комиссарский суд - не всегда можно отличить от суда Панской рады, тем более что великий князь входил в состав Рады и не слушал важных судебных дел без участия членов Рады. В Литовском Статуте 1529 г. комиссарами названы все члены Панской рады Панская рада, как судебный орган, работала сессиями, организуемыми в Вильнюсе один раз в год. Таким образом, постоянный суд Панской рады и организуемый по мере надобности комиссарский суд состояли из одних и тех же лиц. Конечно, решать земельный спор на месте посылались лишь несколько комиссаров, тогда как на судебную сессию Панской рады должны были съезжаться все ее члены. Крупные феодалы и лица, имевшие так называемые охранные грамоты, в земельных тяжбах обращались прямо в великокняжеский суд. Не имевшие охранных грамот феодалы и другие подданные великого князя (за исключением частновладельческих крестьян, судившихся вотчинным судом) должны были довольствоваться судом воеводы, старосты или волостного державцы, а в великокняжеский суд обращались обычно в апелляционном порядке. Охранные грамоты и высокий общественный статус тяжущихся не гарантировали им рассмотрения их дела самим государем. Последний мог передать дело комиссарам. Так, по поручению великого князя Казимира комиссары Ян Ходкевич (государев маршалка и витебский наместник), Ян Кучукович (государев маршалка и лидский наместник) и Мишко Вештортович (слонимский наместник) решали земельный спор пинской княгини Марии с князем Дубровицким (документ датирован 29 мая 1473 г.). Литовский Статут 1529 г. подтвердил судебные полномочия комиссаров, равно как и возможность обжаловать их решение великому князю в апелляционном порядке.Наряду с членами Панской рады комиссарами, случалось, назначались и другие должностные лица, придворные, крупные феодалы; поэтому нелегко отграничить суд комиссаров от другой разновидности великокняжеского суда - суда асессоров ("судей дворных"). Организуемый по мере надобности для рассмотрения конкретного дела асессорский суд решал и земельные споры. По мнению И.И. Лаппо, в его составе обязательно находились и члены Рады, и другие должностные лица. Именно такой смешанный состав отличал суд асессоров от суда Панской рады и суда земского маршалки. Однако И.И. Лаппо оставил открытым вопрос разграничения асессорского и комиссарского судов. Предположение, что комиссары были только выездными судьями, а асессоры слушали дела лишь в своей постоянной резиденции (великокняжеском дворце), не находит достаточного подтверждения в исторических источниках. Такой же малообоснованной следует считать версию о комиссарах и асессорах как судах первой и апелляционной инстанций соответственно. Но стоит ли пытаться во что бы то ни стало разделить эти суды? Полагаем, говоря о судебной системе ВКЛ XV - первой половины XVI века, такое разграничение было бы искусственным. Комиссары и асессоры относились к одному звену судебной системы - великокняжескому суду. Они разделились лишь во второй половине XVI в., когда асессорский суд оказался в ведении канцлера ВКЛ, а комиссары стали действовать либо от лица великого князя, либо от лица Главного Литовского трибунала. Гораздо важнее разграничить вышестоящие и нижестоящие звенья судебной системы, государственные и негосударственные (третейские и копные) суды, также занимавшиеся решением земельных споров. В 1542 г. великий князь учредил четырехзвенную судебную систему: 1) суд старосты или державцы; 2) суд воеводы; 3) суд Панской рады; 4) великокняжеский суд. Обращаться в вышестоящий суд разрешалось только в апелляционном порядке. Это законоположение было оформлено постановлением сейма, состоявшегося в Бресте в 1544 г., и подтверждено на сейме в Вильнюсе в 1547 г. В ВКЛ многие земельные дела рассматривались третейскими судами, весьма распространенными в изучаемую эпоху. В исторических источниках третейские судьи именуются ездоками, "судьями полюбовными", "судьями прошеными" или просто судьями, а сам третейский суд обычно именуется "обчим судом". Третейских судей приглашали сами тяжущиеся. Государство санкционировало деятельность третейских судов и признавало их решения имеющими равную с решениями государственных судов юридическую силу. Не довольствуясь этим, тяжущиеся часто просили государя или его наместника утвердить кандидатуры третейских судей и тем самым санкционировать будущее судебное решение, придать ему авторитет в глазах общества и самих тяжущихся и, видимо, застраховаться от возможных жалоб и упреков проигравшей дело стороны. Для наблюдения за ходом судебного разбирательства часто приглашали вижа - должностное лицо, представителя судебной власти, одной из функций которого являлось официальное засвидетельствование определенных фактов, в данном случае - факта осуществления правосудия и законности принятого решения. Право ВКЛ не устанавливало числа третейских судей и не предъявляло к кандидатам каких-либо требований. Встречающееся в литературе утверждение о том, что стороны приглашали равное число судей и в дополнение к ним совместно выбирали председателя суда, вызывает сомнение, т.к. не подкреплено историческими источниками. Последние свидетельствуют, что число судей с обеих сторон могло быть неодинаковым, а председателя и вовсе не было. Так, третейский суд, в 1499 г. решавший земельный спор смоленского православного епископа Иосифа с князьями Горскими, состоял из семи судей: трое были представителями князей, а четверо - епископа. Обычно каждая сторона приглашала двух-трех судей из числа авторитетных и благожелательных к ней лиц. Назначенный третейским (равно как и государственным) судом срок рассмотрения земельного дела был окончательным ("рок завитый") и обязательным для сторон. "А который бы из двух тых сутяжаев не выехал, тот без суда виноват; а который выехал, того отправити в том, чого будеть искати; нижь коли бы пригодила ся наша, а любо земская служба, а любо болесть, тым того не истратить" - гласит ст. 22 Судебника Казимира. Литовский Статут 1529 г. список уважительных причин неявки стороны на суд дополнил созывом всеобщего ("вального") сейма и эпидемией ("мором") (ПЛС, VIII, 3). Неявка третейских судей от одной из сторон не препятствовала рассмотрению дела, за исключением болезни судей, исполнения ими военной или дипломатической службы, пребывания в плену. Спор должны были решать прибывшие судьи, решение которых было обязательным для обеих сторон (ПЛС, VIII, 7). Отложить рассмотрение дела по существу в связи с неявкой судей от одной из сторон можно было лишь в том случае, если государь или Панская рада, санкционировавшие третейский суд, письменно оговорили такую возможность (ПЛС, VIII, 20). Согласно Литовскому Статуту 1529 г. третейский суд должен был выслушать требования и ответы обеих сторон, ознакомиться с документами, осмотреть межевые знаки и призвать к присяге ту из сторон, чьи доказательства выглядели убедительнее (принесение присяги этой стороной и ее соприсяжниками означало выигрыш ею дела).Первоначальная редакция Литовского Статута 1529 г. не регламентировала передачи дела от третейского к государственному суду - вопрос решался индивидуально в каждом конкретном случае. Иногда великий князь заранее определял порядок такой передачи. Обобщенная судебная практика была использована в процессе исправления и дополнения Первого Литовского Статута. Видимо, случалось, что третейские судьи уклонялись от решения земельных споров и злоупотребляли правом передачи дела государственным судам, т.к. Слуцкий список, относящийся к пространной редакции Литовского Статута 1529 г., содержит следующую норму: "Пак ли бы судъи спор мели о повод, а згодити ся не могли за спором своим... тогды, выслухавшы жалоб и отпоров, и списати мають, и, не выпускаючы сторон з моцы своее от права... мають послати до воеводы... и науку взяти, хто будеть близшый ку доводу, а сами оттоле зъеждчати дотоль, поколь науку от воеводы возмуть, не мають, олиж мають, науку воземшы, наконец справедливость вчинити". Анализируя практику третейских судов, нельзя не заметить, что они нередко решали социально значимые и довольно запутанные дела о земельной собственности, осложненные встречными исками и жалобами о причинении ущерба. Обычно такие дела возбуждались в государственных судах, которые передавали их на рассмотрение третейским судам. Почему же государство поощряло деятельность третейских судов и поручало им решать столь сложные земельные споры? Думается, не только потому, что третейский суд проводил заседания по месту нахождения спорного имущества, ведь на месте дела слушали и выездные судьи государственных судов. Полагаем, ответ кроется в особенностях тогдашнего апелляционного судопроизводства.