Проблемы суверенитета в современном политическом бытии мира занимают, пожалуй, одно из самых заметных мест. Это обусловлено, в частности, стремлением определенных социальных групп к обособленному существованию. Особо эта проблема актуализируется в связи с подобными процессами в России и у её границ.
"Требование суверенитета и независимости для этнически обозначенной территории, направленное против государственной власти страны" [1] чаще всего подвергается анализу с позиции политологии, где оно рассматривается как конкретное политическое явление, как способ борьбы за самоопределение нации или территориального образования. Причём важно иметь в виду, что сецессионные требования могут выражаться и в стремлении какой-либо территории перейти из-под юрисдикции одного государства под юрисдикцию другого (например, Нагорный Карабах).
Вместе с тем, следует отметить, что анализ стремления территории к независимости предполагает не только исследование параметров такого процесса, но и поиск путей разрешения стоящего в его основе противостояния центральной власти "метрополии" и стремящейся к отделению территории. Как представляется, здесь необходим теоретико-правовой и конфликтологический анализ рассматриваемого явления.
В современной политической реальности проявления сецессионных требований встречаются достаточно часто, при этом оправдание односторонних действий, направленных против центральной власти "метрополии", как совершенно точно отмечает А. Бьюкенен, "базируется на представлении о том, для чего вообще существует государство, при каких условиях оно имеет право контролировать территорию и людей" [2].
Представляется возможным выделить три варианта таких проявлений. Во-первых, ситуация с договорным разрешением конфликта между стремящимся к отделению регионом и центральной властью - "завершённая сецессия". В результате появляется новое государство. Здесь пример, пожалуй, один - отделение Эритреи от Эфиопии. Во-вторых, стремящиеся к отделению регионы могут оказаться по тем или иным причинам не способными получить международное признание. Как результат - восстановление различными способами верховенства центральной власти - "подавление стремления к суверенитету". В качестве примера можно привести конфликты, связанные со стремлением к независимости Чеченской республики Ичкерии, Гагаузии, а в недалёком прошлом - Катанги и Биафры. И, наконец, в-третьих - "стабильное функционирование непризнанного государства". Это выражается, с одной стороны, в неспособности центральной власти восстановить верховенство на всей своей территории, а с другой - в непризнании в качестве субъекта международного права эффективно контролирующего свою территорию и население стремящегося к отделению региона. Здесь можно указать на Приднестровскую Молдавскую Республику, Абхазию, Южную Осетию, Косово.
Следует отметить, что анализ двух первых вариантов приводит к достаточно предсказуемым выводам - речь может идти об отдельном государстве или о части государства. Третий же вариант предполагает поиск различных путей решения конфликтных ситуаций, в том числе связанный с научным анализом самого явления.
Итак, с позиции теории государства и права "стабильное функционирование непризнанного государства" следует рассматривать, прежде всего, во взаимосвязи с признаками государства. Здесь ключевыми являются такие признаки, как территориальность, суверенность, население. Активные проявления сецессионных требований оказывают существенное влияние на перераспределение содержания этих признаков между центральной властью и стремящимися к самоопределению регионами. Так из структуры государственной территории исключается регион, на который фактически не распространяется юрисдикция центральной власти. И наоборот, стремящийся к независимости регион имеет признак территориальности. В противном случае не будет иметь смысл заявление о стремлении к государственной обособленности от основного государства. Суверенитет также как и территория имеет неделимую юридическую природу. В этом смысле стремящийся к самоопределению регион зачастую в большей степени соответствует понятию "государство", чем "метрополия", поскольку из суверенитета последнего исключается верховенство на территории региона, стремящегося к независимости. Население такого региона, как представляется, также в большей степени обладает политико-правовой связью с регионом, нежели с центральной властью "метрополии". Так Приднестровская Молдавская Республика осуществляет верховенство власти на своей территории, а также обеспечивает политико-правовую связь с проживающим на её территории населением посредством отношений гражданства. Напротив, Республика Молдова не имеет возможности реально осуществлять верховенство власти на территории Приднестровья, которое формально является частью Молдовы, а также не имеет политико-правовой связи через отношения гражданства с подавляющим большинством населения непризнанного государственного образования. Это, как представляется, наглядно показал проведенный 17 сентября 2006 года референдум, на котором население Приднестровья высказались за независимость, нежели за функционирование в составе Молдовы. Аналогичное положение можно наблюдать в Абхазии и Южной Осетии.
Функции стремящегося к самоопределению региона совпадают с теоретико-правовым перечнем функций государства. Здесь всегда имеют место политическая, экономическая, правоохранительная, военная, социальная функции. Причём формы осуществления этих функций традиционны - правотворчество, правоисполнение и правосудие. Практически во всех подобных регионах есть парламент, правительство или президент, а также органы судебной власти, включая Конституционный Суд (например, в Приднестровской Молдавской Республике).
Политическая система стремящихся к самоопределению территорий построена также на основе общетеоретических посылок - государство, политические партии и движения, группы давления, криминальное сообщество. Причём центральное государство рассматривается как иностранное. И во всех нормативных и индивидуальных правовых актах стремящегося к независимости региона просматривается именно такой контекст.
Наличие системы формально закреплённых правил поведения - права - является основой апеллирования к мировому сообществу относительно признания в качестве государства. Тем более, если в законодательстве, в качестве приоритетных, определены общечеловеческие ценности. Так в преамбуле к Конституции Приднестровской Молдавской республики подтверждается приверженность общечеловеческим ценностям, стремление жить в мире и согласии со всеми народами в соответствии с общепринятыми принципами и нормами международного права.
Таким образом, характеристики стремящегося к независимости региона в рамках "стабильного функционирования непризнанного государства" соответствуют всем другим теоретико-правовым параметрам государства и права! Этому, между тем, противоречат выводы доклада Бюро адвокатов Нью-Йорка, посвященному ситуации в Молдово-Приднестровском регионе. Один из его авторов, К. Борген, отметил, что "Приднестровский регион не содержит в себе достаточно убедительных элементов для того, чтобы утверждать о его праве на самоопределение или отделение" [3]. Однако приведённые нами суждения позволяют усомниться в отсутствии "достаточно убедительных элементов".
конституционный молдавская приднестровская церковь
Конфликтологически стремление региона к независимости выражается в открытом противостоянии сторон конфликта (центральной власти "метрополии" и стремящегося к самоопределению региона) по вопросу принадлежности верховенства власти на территории такого региона. Причём участники конфликта зачастую могут не признавать существование друг друга или признавать с оговорками, что предполагает ведение переговоров или консультаций с участием посредников или вообще через последних.
Объектом сецессионного конфликта выступает верховенство власти на территории, выходящей или вышедшей из-под юрисдикции "метрополии". При этом следует исходить из требования неделимости ресурса, выступающего объектом конфликта. В этом случае притязания на верховенство власти в стремящемся к самоопределению регионе оказываются присущи как самой такой территории, так и центральной власти. Причём признание какой-либо стороной делимости указанного ресурса влечёт затухание или вообще полное прекращение конфликта. Анализ современной политической обстановки показывает, что принадлежность власти выступает в качестве объекта конфликта после реальных действий субъектов, направленных на её юридическое присвоение, силовое завоевание и политическое удержание.
Одной стороной рассматриваемого конфликта выступает политическая структура, контролирующая стремящуюся к суверенитету территорию, а другой - центральная власть. Характерно, что с позиций конфликтологического анализа (в отличие от юридического) не имеет значение, признают ли стороны существование друг друга. При этом характер интереса сторон прямо противоположен и может быть достигнут исключительно за счёт оппонента. Если же такого не происходит, то конфликт затухает и впоследствии прекращается (Гагаузия, Чеченская Республика).
Третий элемент конфликта - среда. В геополитической сфере она характеризуется конкретной расстановкой политических сил, стимулирующих развитие конфликта или, наоборот, выступающих за его прекращение, а также неравномерностью распределения этнически или политически однородного населения на территории страны. Так, стремление к суверенитету Приднестровья поддерживается сущностью российской политики, направленной на защиту русскоязычного населения.