Европейский Суд провел различие между надзорным производством в гражданском и уголовном процессе. Ранее он признавал, что надзорное производство порождает проблемы в отношении правовой определенности, поскольку судебные решения по гражданским делам могут быть пересмотрены в течение неограниченного времени по относительно незначительным основаниям. Применительно к уголовным делам ситуация выглядит несколько иначе, по крайней мере в случае вынесения оправдательного приговора его пересмотр в порядке надзора допускается только в течение года после вступления приговора в законную силу [35].
Кроме того, Европейский Суд полагает, что требования правовой определенности не являются абсолютными. В уголовном процессе они должны учитываться наряду с пунктом 2 статьи 4 Протокола № 7, допускающим возобновление производства по делу в связи с выявлением новых фактов или существенных нарушений в ходе предыдущего разбирательства, которые могли повлиять на исход дела. Комитетом Министров Совета Европы также рассматривает возможность пересмотра дела или возобновления производства по делу в качестве гарантии восстановления нарушенного права, в частности в контексте исполнения решений Европейского Суда. В своей Рекомендации № R (2000)2 «О пересмотре определенных дел или возобновлении производства по определенным делам на национальном уровне в вязи с решениями Европейского Суда по правам человека» он призвал государства-члены предусмотреть в рамках внутренних правовых систем процедуры, обеспечивающие возможность пересмотра дел или возобновления производства по делу [36].
Таким образом, сама по себе возможность возобновления производства по уголовному делу prima facie совместима с Конвенцией, в том числе с гарантиями, предоставляемыми статьей 6. Однако в особых обстоятельствах конкретного дела использованный способ возобновления производства может нарушать саму сущность справедливого судебного разбирательства. В частности, Европейский Суд должен проверить соблюдался ли, насколько это возможно, при осуществлении властями полномочий по возбуждению и ведению надзорного производства справедливый баланс между интересами человека и необходимостью обеспечения эффективности системы уголовной юстиции [37].
Применительно к обстоятельствам дела Никитина, Европейский Суд подчеркнул, что в данном случае Президиум Верховного Суда решал только вопрос о возобновлении разбирательства по делу. Если бы он отменил оправдательный приговор, это бы повлекло за собой необходимость отдельного разбирательства по существу дела компетентным судом на основе принципа состязательности. Таким образом, решение Президиума Верховного Суда представляло собой лишь процессуальную меру, которая являлась не более чем предпосылкой для нового рассмотрения уголовного обвинения. Президиум Верховного Суда отклонил требование Генерального прокурора, признав, что он ссылался на нарушения, которые в полной мере должны устраняться посредством прокурорского надзора до того, как судебное решение станет окончательным, а не после этого. Требование Генерального прокурора само по себе может рассматриваться как произвольное и образующее злоупотребление процессуальными правами. Однако это не оказало решающего влияния на справедливость процедуры возобновления производства по делу в целом, вопрос о чем и был предметом рассмотрения Президиума Верховного Суда. Соответственно произвольный характер требования Генерального прокурора о возобновлении производства по делу не мог негативно отразиться на рассмотрении уголовного обвинения в данном деле. Европейский Суд пришел к выводу, что в данном случае при осуществлении надзорного производства был соблюден справедливый баланс между интересами заявителя и необходимостью обеспечить надлежащее отправление правосудия [38].
Кроме того, Европейский Суд отметил, что согласно сложившейся практике статья 6 Конвенции не применима к процедуре, связанной с отклонением требования о возобновлении производства по делу. Только новое судебное разбирательство после возобновления производства по делу может рассматриваться как связанное с решением вопроса относительно уголовного обвинения [39].
Одновременно Европейский Суд неоднократно указывал, что обращение в порядке надзора с требованием отмены окончательного судебного решения является исключительным средством обжалования, которое непосредственно недоступно подсудимому в уголовном деле, и его применение зависит от усмотрения уполномоченных должностных лиц. Европейский Суд не признает пересмотр решения в порядке надзора эффективным внутренним средством правовой защиты [40] применительно ни к гражданским, ни к уголовным делам [41].
Как нарушение принципа правовой определенности Европейский Суд рассматривает принятие судом иного решения после повторного рассмотрения спора, по которому ранее вынесено окончательное решение. К такому выводу он пришел в деле Маковей и другие против Молдовы. Европейский Суд подчеркнул, что в данном случае первоначальное окончательное решение в пользу заявителей не отменялось. Однако последующее судебное решение, удовлетворившее требование контрагента заявителей и принятое в результате повторного рассмотрения судами тех же самых доводов, которые были отвергнуты в рамках предыдущего производства, лишило первоначальное решение какого-либо действия. По мнению Европейского Суда, это равносильно отмене судебного решения в порядке надзора и образует нарушение принципа правовой определенности и права на доступ к правосудию [42].
В совпадающем мнении по данному делу судьи Л. Гарлицкого, к которому присоединился судья С. Павловчи, пояснялось, что возможность повторного обращения в суд открылась для компании, ранее проигравшей дело заявителям, в связи с решением Верховного суда Молдовы, признавшим допустимость одностороннего прекращения договоров, предусматривающих ежегодные пожизненные выплаты. Судьи полагают, что данное решение Верховного суда может рассматриваться как прецедент и иметь то же значение что и законодательное регулирование. При этом принцип правовой определенности требует, чтобы таким решениям не придавалась обратная сила, и они не затрагивали ранее вынесенные судебные решения по конкретным делам. Но, как и новый закон, такой прецедент может вносить изменения в правовую систему, и все суды могут быть обязаны следовать ему в своих будущих решениях. В данном случае решение Верховного суда не отменило судебные решения, состоявшиеся ранее в пользу заявителей; они сохраняли силу и подлежали исполнению в отношении обязанности компании выплачивать задолженность и продолжать исполнение договоров. Однако компания получила возможность инициировать новое судебное разбирательство с целью прекращения действия договоров на будущее время. По мнению судей, ссылка Европейского Суда в обоснование своего вывода о нарушении принципа правовой определенности на дела, в которых речь шла об отмене окончательного решения в порядке использования исключительных средств обжалования, является не вполне оправданной. В данном случае решение Верховного Суда также оказало влияние на окончательные судебные решения по конкретным делам, но лишь тем, что предоставило возможность прекращения действующих договоров. Проблемы, которые такое решение Верховного Суда способно породить относительно соблюдения требований статьи 6 Конвенции, не вполне очевидны. Окончательное судебное решение может защитить договоры от каких-либо изменений, имеющих обратную силу. Однако оно не может предоставить договорам бессрочный иммунитет от изменений посредством правового регулирования, осуществляемого государством с соблюдением справедливого баланса интересов затрагиваемых сторон. В данном случае, по мнению судей, такой справедливый баланс не был обеспечен. Власти выбрали «самое простое решение», которое возложило все обременения на заявителей и освободило компанию от какой-либо ответственности. Однако и Европейский Суд не смог провести различие между обстоятельствами данного дела и прецедентом, созданным в решении по делу Брумареску, хотя это дело предоставляло ему хорошую возможность пойти дальше прецедента Брумареску и прояснить другие важные аспекты принципа правовой определенности.
Принцип правовой определенности не исключает пересмотр судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам. Данная процедура сама по себе не противоречит принципу правовой определенности, поскольку она используется для исправления судебных ошибок [43]. Более того, статья 4 Протокола № 7 специально разрешает государствам исправлять судебные ошибки в уголовном процессе. Однако такой пересмотр судебных решений должен соответствовать положениям законодательства и злоупотребление данной процедурой может всецело противоречить Конвенции в связи с тем, что ведет к тому же самому результату – утрате решения – что и требование об отмене решения. Принципы правовой определенности и верховенства права требуют от Европейского суда быть бдительным в этой сфере [44]. Европейский Суд должен установить, осуществлялось ли производство по вновь открывшимся обстоятельствам таким способом, который совместим со статьей 6 Конвенции и обеспечивает уважение принципа правовой определенности [45].
Возбуждение производства с целью отмены окончательного судебного решения предполагает обнаружение доказательств, которые ранее не были доступны суду, хотя все необходимые для этого усилия были предприняты, и способны привести к иному результату судебного разбирательства. Лицо, ходатайствующее об отмене судебного решения, должно доказать, что не имело возможности представить каждое из этих доказательств до вынесения решения по делу, и что эти доказательства имеют решающее значение [46].