Решение конституционного суда как самостоятельный источник права
До недавнего времени отечественная правовая наука мало внимания уделяла понятию «источник права». Профессор С.Ф. Кечекьян отмечал, что это понятие «принадлежит к числу наиболее неясных в теории права. Не только нет общепризнанного определения этого понятия, но даже спорным является самый смысл, в котором употребляются слова «источник права». Ведь «источник права» – это не более чем образ, который скорее должен помочь пониманию, чем дать понятие того, что обозначается этим выражением» [1]. Единственное, в чем специалисты сходились во мнении, определяя понятие «источник права», так это то, что под этой категорией следует понимать не причины, порождающие юридические правила, а способы формирования юридических норм, формы изложения права.
Английский правовед К. Эллен определяет источник права как деятельность, посредством которой нормы поведения приобретают характер права, становясь объективно определенными, постоянными и, прежде всего, обязательными [2].
В условиях советской правовой системы единственным источником права признавался нормативный акт. Поэтому понятие «система источников права» обычно заменяло понятие «система законодательства». Этатическая теория права во взаимоотношении понятий «государства» и «права» приоритет отдавала «государству». Право рассматривалось лишь как способ формирования государственной воли.
Безусловно, нормативный акт – доминирующий источник права. По мнению О.А. Пучкова, он имеет следующие неоспоримые преимущества:
- нормативный акт может быть издан оперативно, в любой части изменен, что позволяет относительно быстро реагировать на социальные процессы;
- нормативные акты, как правило, определенным образом систематизированы, что позволяет легко осуществлять поиск нужного документа для применения или реализации;
- нормативные акты позволяют точно фиксировать содержание правовых норм, что помогает проводить единую политику, не допускать произвольного толкования и применения норм;
- нормативные акты поддерживаются государством, им охраняются. В случае нарушения положений нормативных актов нарушители преследуются и наказываются на основании закона [3].
Закрепление Конституцией Российской Федерации 1993 года, наряду с законами и другими нормативными правовыми актами, в качестве источников права международных договоров, а также общепризнанных принципов и норм международного права дало толчок к переосмыслению практически всех общетеоретических понятий, в том числе и системы источников права.
Перед правовой наукой встала задача теоретически объяснить важность включения в систему источников современного российского права таких их видов, как акты высшей судебной власти и построить целостную систему источников современного российского права, включающую в себя наряду с общефедеральными источниками права источники, создаваемые на других уровнях – региональном, муниципальном, корпоративном (локальном).
В правовой науке по-разному воспринимается понятие «источник права». В континентальном праве, включающем и право России, право законодателя является доминирующим, в англо-саксонском на первое место ставится судебная практика – «право судей». Это классическая теория. Однако право уже давно не идет по пути чистого разделения двух направлений. Происходит постепенное сближение правовых систем, их конвергенция. В этом деле большую роль играют решения Европейского Суда по правам человека.
В Российской Федерации созданы органы конституционной юстиции, чьи решения общеобязательны и имеют высокую юридическую силу. Верховный Суд Российской Федерации и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации дают разъяснения по вопросам судебной практики, предлагают единое решение правовых проблем. Эти разъяснения тем более важны ввиду того, что Гражданский, Семейный, Гражданский процессуальный, Арбитражный процессуальный кодексы Российской Федерации допускают аналогию закона и аналогию права.
Однако наше законодательство не позволяет признавать разъяснения Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по вопросам судебной практики в качестве источников права. Несмотря на то, что разъяснения этих судов и оказывают значительное влияние на последующие судебные решения и в какой-то мере приобретают прецедентное значение, они не содержат правовых норм. Решения судов общей и арбитражной юрисдикции являются правоприменительными актами. В силу ст. 118 Конституции Российской Федерации Суды общей и арбитражной юрисдикции, в том числе Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд, при рассмотрении конкретного дела принимают решение в соответствии с законом. Если суд при рассмотрении дела придет к выводу о несоответствии применяемого им закона Конституции Российской Федерации, он обязан приостановить производство по делу и обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации.
Предполагаем, что если бы разъяснения Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда являлись источниками права, то в ст. 125 Конституции Российской Федерации имелась норма, дающая право Конституционному Суду Российской Федерации проверять их на соответствии Конституции Российской Федерации.
Иную юридическую силу имеют решения органов конституционной юстиции. На основании ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21 июня 1994 года решение Конституционного Суда Российской Федерации окончательно, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его провозглашения. Оно действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами. Юридическая сила постановления Конституционного Суда о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием этого же акта.
Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; признанные несоответствующими Конституции Российской Федерации, не вступившие в силу международные договоры Российской Федерации, не подлежат введению в действие и применению. Решения судов и иных органов, основанные на актах, признанных неконституционными, не подлежат исполнению и должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях [4].
Схожие нормы содержатся во всех законах о конституционных (уставных) судах субъектов Российской Федерации.
Решения органов конституционной юстиции обладают рядом свойств, характерных для нормативных правовых актов. К ним относятся:
1.общеобязательность решений конституционного (уставного) суда на всей территории субъекта Федерации (она отличается от обязательного исполнения решения других судов, т.к. носит общий характер);
2.окончательность решения конституционного (уставного) суда, которое является окончательным и обжалованию не подлежит;
3.непосредственность действия решения конституционного (уставного) суда, которое не требует его утверждения каким-либо нормативным правовым актом;
4.непреодолимость решения конституционного (уставного) суда (юридическая сила решения не может быть преодолена повторным принятием того же акта).
Однако в правовой науке нет единого взгляда на юридическую природу решений органов конституционной юстиции. Так, например, академик В.С. Нерсесянц считает, что решение Конституционного Суда Российской Федерации о признании закона несоответствующим Конституции, является правоприменительным актом. Действие признанного неконституционным положения отменяется не решением Конституционного Суда, а законодателем, в данном случае в силу прямого действия Конституции, установившей такое правило. Решение судебного органа о несоответствии рассматриваемого нормативного акта Конституции – лишь основание для отмены этого акта компетентным правотворческим органом, а не сама отмена [5].
Противоположную позицию занимает профессор С.А. Авакьян. Он считает, «что выполнение каким-либо субъектом права задач правоприменения отнюдь не исключает и его правотворческой деятельности. Наоборот, очень многие из них, применяя нормы, созданные другими субъектами права, в то же время для их реализации создают новые правовые нормы, причем в форме своих нормативных актов. В частности, правительство, осуществляя генеральную функцию исполнительной власти – организация применения законов, для этой цели использует и свое правотворчество. По отношению к соответствующему закону это вполне можно назвать правоприменением, хотя известная условность понятийного аппарата в данном случае очевидна» [6].
Профессор В.А. Кряжков пытается примирить авторов различных позиций о правовой природе решений конституционных судов. По его мнению, «решения Конституционного Суда занимают специфическое место в системе правовых актов. Они не могут быть отнесены ни к правоприменительным, ни к нормоустанавливающим актам, в них сочетаются качества того и другого» [7].
По нашему мнению, конституционные суды осуществляют правотворческую функцию, но с определенными особенностями. А именно:
1) правотворчество является не главной целью суда, а «дополнительным продуктом функционирования правосудия»;
2) оно осуществляется на основе конституции и не должно ей противоречить;
3) оно связано чаще всего с толкованием права и восполнением пробелов в праве;
4) существуют пределы судебного правотворчества;
5) сами правоположения вырабатываются судом на основе правовых принципов и юридических норм;
6) они не могут сами по себе отменить или изменить закон.
В настоящее время в науке конституционного права утвердилось мнение о том, что решение конституционного суда – источник права. Но какой это источник?
На Западе традиционно признавалась множественность источников права. Так профессор Жан-Луи Бержель считает: «хотя значимость и авторитет этих источников варьируется, что зависит как от конкретной юридической системы, так и от эпохи и страны, из всех них можно выделить закон, обычай, судебную практику и толкование законов (или учений). Принято выделять также «источники письменные», например, закон и «источники неписаные», например, обычай, или «источники прямые», например, толкование закона и судебная практика…» [8].