В настоящее время российское право разграничивает деликтные отношения и некоторые иные действия, имеющие внедоговорный характер, как, например, ведение чужих дел без поручения, неосновательное обогащение.
В третьей части ГК РФ вопросам деликтных отношений и других обязательств внедоговорного характера посвящено несколько статей, представляющих собой целостную систему коллизионно-правового регулирования: ст. 1219-1221, затрагивающие собственно обязательства из причинения вреда, включая ответственность за вред, причиненный товаром, работой или услугой, а также ст. 1222 и 1223, регламентирующие соответственно обязательства, возникающие вследствие недобросовестной конкуренции и неосновательного обогащения.
Раздел VI ГК отчасти сохраняет направления, свойственные предшествующему регулированию. Отличительные его особенности состоят, с одной стороны, в дифференциации регламентации внедоговорных отношений, с другой - в генерализации коллизионных формул для соответствующих их групп; использовании различных комбинаций видов коллизионных привязок: в одних случаях - прикрепление к праву определенного государства на базе жесткого коллизионного принципа lex loci delicti commissii, повсеместно применяемого в практике государств мира, в прочих ситуациях допускаются альтернативные решения. Так, в качестве общего принципа привязки для деликтных отношений закрепляется применение права страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда (п. 1 ст. 1219).
В то же время в данном пункте предусматривается и иное: в случае, когда в результате неправомерного действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране. Хотя требования приведенных предписаний, предусмотренных для подобных ситуаций, не вполне конкретны (порой весьма затруднительно доказать, можно либо должно было в соответствующем случае предвидеть вред или нет), что в конечном итоге обусловливает проблематичность использования такой коллизионной привязки, сам факт их наличия в действующем праве достаточно симптоматичен, так как, безусловно, означает отход от системы правового регулирования, основанной на единичности коллизионного правила.
Существовавшая в Основах 1991 г. норма о рассмотрении деликтных отношений с участием советских (российских) граждан и юридических лиц в соответствии с отечественным правом только в случае, если обе стороны принадлежат к российскому государству, распространена также и на физических и юридических лиц других государств применительно к случаям, когда действия, причинившие вред, произошли за границей. Короче говоря, если действие, причинившее вред, произошло за рубежом и обе стороны (потерпевший и делинквент) имеют общее гражданство, либо если они не являются гражданами одного и того же государства, но имеют место жительства в одной и той же стране, или представляют собой юридические лица, принадлежащие одному и тому же государству, применяется право последнего (п. 2 ст. 1219). Этот подход широко распространен в международной практике.
Вместе с тем в нем нет логической последовательности и полноты. Дело в том, что ключевой категорией в контексте выбора применимого права в таких случаях выступает понятие «совершение действия, наступления события за границей». Следовательно, если деликт имел место в России, даже при наличии условия, что потерпевший и делинквент являются гражданами одного государства или они имеют место жительство в одной и той же стране, российский суд для целей определения прав и обязанностей сторон и в целом для разрешения дела применит российское право.
Нетрудно заметить, что в этой части фактически произведен возврат к старым специальным коллизионным формулам, когда в целях регулирования обязательств из причинения вреда, возникших из действий, которые имели место на территории России, при выборе права преобладал территориальный подход. Более оправданным было бы генерализировать регулирование посредством устранения из текста нормативного акта оговорки об «обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда за границей».
С другой стороны, нельзя не отметить и то, что действие рассматриваемых правил не носит всеобъемлющего характера. Противовес им составляют положения п. 3 ст. 1219, допускающие выбор применимого права самими сторонами – делинквентом и потерпевшим, хотя и в ограниченных пределах (только после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, и с единственной альтернативой в виде закона страны суда).
Впервые в отечественном правопорядке нормативно указан ряд вопросов, на которые распространяется деликтный статут (ст. 1220). Нелишне подчеркнуть в данном случае, что речь идет только об определении сферы действия права, применимого к деликтным обязательствам. В результате на основании права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются, в частности: 1) способность лица нести ответственность за причиненный вред; 2) возложение ответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда; 3) основания ответственности; 4) основания ограничения ответственности и освобождения от нее; 5) способы возмещения вреда; 6) объем и размер возмещения вреда. Хотя данный перечень не носит исчерпывающего характера, правоприменительные органы не вправе проигнорировать непосредственно присутствующие нем позиции при установлении, какие отношения охватываются найденным правопорядком как деликтным статутом.
Важное значение имеет включение в систему правового регулирования деликтных и иных внедоговорных отношений ст. 1221 ГК, посвященной определению права, подлежащего применению к ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги. В этой части законодатель предоставил потребителю возможность выбора применимого права: к требованию о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатков товара, работы или услуги, по выбору потерпевшего применяется: 1) право страны, в которой имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда; 2) право страны, в которой имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший; 3) право страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или право страны, где был приобретен товар. Предусмотренный в статье выбор потерпевшим применимого к отношениям между сторонами права ограничивается только возможностью доказывания, предоставляемой причинителю вреда, что товар поступил в соответствующую страну без его согласия.
Сходным образом известная доля усмотрения сторон в выборе применимого к их взаимоотношениям права зафиксирована и в случае неосновательного обогащения: «К обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения, применяется право страны, где обогащение имело место. Стороны могут договориться о применении к таким обязательствам права страны суда» (ст. 1223).
Еще одна новелла российского права в области коллизионных норм внедоговорных отношений - это регулирование, относящееся к недобросовестной конкуренции, которое отмечено тем, что оно оперирует никогда ранее не использовавшейся разновидностью коллизионной привязки lex loci actus: к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут такой конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа обязательства (ст. 1222). Характерной деталью формулировок данной статьи выступает их диспозитивность.
В данном отношении российское законодательство восприняло международный опыт. Хотя в современной западной доктрине и практике право недобросовестной конкуренции рассматривается в подавляющем большинстве случаев как часть права деликтных отношений, одновременно считается признанным, что принцип закона места причинения вреда должен иметь свою конкурентную специфику, поскольку теория «повсеместной ответственности» общего коллизионного права деликтных обязательств была бы слишком расплывчатой. В силу этого в случае регулирования отношений по ограничению конкуренции или какого-либо иного нарушения предоставляемых юридическими нормами благ местом совершения правонарушения, как пишут немецкие авторы, будет место конфликта интересов конкурентов (местонахождение рынка). Решающую роль в определении права конкуренции территориального рынка играет место конфликта интересов конкурентов.
Это означает в первую очередь, что компетентным для оценки ситуации с точки зрения права конкуренции является правопорядок страны местонахождения этого рынка независимо от государственной принадлежности конкурентов, а также других участников рынка - поставщиков, заказчиков, потребителей, всего общества и государства.
Принцип регулирования деликтных отношений lex loci delicti commissii как общая коллизионная норма содержится и в отраслевых актах, регулирующих отношения международного характера.
Так, речь идет прежде всего о торговом мореплавании. Нормы, регламентирующие вопросы деликтных отношений в этой сфере, имеются в КТМ РФ 1999 г. Согласно этому акту отношения, возникающие из столкновения судов во внутренних морских водах и в территориальном море, подчиняются закону государства, на территории которого произошло столкновение (п. 1 ст. 420).