В романе Сервантеса много «каламбуров-ошибок». В них слово-стимулятор нередко подразумевается или появляется в постпозиции по отношению к результату, но в любом случае оно известно, хотя бы понаслышке, персонажу литературного произведения, который в зависимости от правильности восприятия и понимания этой лексической единицы и, конечно, в связи с функционально-стилистическими намерениями автора перевирает, искажает или видоизменяет ее. Санчо Панса, безграмотные крестьяне и ремесленники безбожно коверкают мудреные слова, услышанные из уст ученых людей, либо, этимологизируя на свой лад, произносят вместо этих слов другие созвучные им лексические единицы. Так рождаются смешные каламбуры, требующие от переводчика большой изобретательности.
Переводческий прием, с которого целесообразно начать описание, сводится к поиску двух созвучных слов или выражений общенародного языка, могущих стать компонентами каламбура. Одно из них, претендующее на роль стимулятора, подбирается как семантический эквивалент опорному компоненту иноязычного каламбура. Другое, выступающее в качестве результанты, подыскивается по созвучию первому и употребляется в несвойственном себе смысле, в непривычном контексте. Иначе говоря, результанта представляет собой обычное слово, значение которого комично искажено. Результирующий компонент русского каламбура, как уже говорилось, может не являться смысловым эквивалентом соответствующего слова оригинала. Конечно, только аналитические цели, стоящие перед нами, позволяют расчленять подбор стимулятора и результанты. В сознании переводчика оба действия происходят одновременно, взаимообусловлено, опираясь на сложные, связанные между собой ассоциации.
Ключнице Дон Кихота, не знавшей слова aventuras (приключения), слышится будто он произносит venturas(счастье, удача) (744), и она никак не может взять в толк, почему эти свои плачевные похождения хозяин именует удачами. Н. Любимов построил каламбур на созвучии слов приключение–облегчения (II, VII, 59). Причем в оригинале и в переводе опорный компонент подразумевается.
Славный оруженосец уверяет Дон Кихота:
" — señor, ya yo tengo relucida* a mi mujer a que me deje ir con vuestra merced...
— Reducida has de decir, Sancho,... que no relucida" (745).
* Relucido — блестящий, искрящийся; светлый (об уме), просветленный (о разуме у душевнобольных).
В переводе найдены слова с одинаковым корнем, но разными приставками, меняющими лексическое значение игровых компонентов:
— Сеньор! Я уже засветил мою жену, так что она отпустит меня с вашей милостью...
— Просветил должно говорить, Санчо, а не засветил...» (II, VIII, 60).
Комизм каламбура усиливается дополнительной ассоциацией: у глагола засветить кроме основного смысла 'зажечь что-нибудь' ('засветить свечку, свечу') есть еще и просторечное значение 'больно ударить кого-либо', реализуемое с дательным падежом ('засветить жене кулаком' и т.п.).
Козопас Педро рассказывает Рыцарю Печального Образа о мудрости пастуха-студента Хризостома, умершего от несчастной любви: "...puntualmente nos decia el cris del sol у de la luna..." (111—112). Дон Кихот поправляет его:"Eclipse se llama, amigo, que no cris, el escurecerse esos dos luminares mayores..." (c. 111—112). В переводе игра на ошибочном словоупотреблении eclipse-cris передана так:
« — ...он нам точно предсказывал солнечные и лунные смятения.
— Потемнение этих двух светил именуются затмением а не смятением, друг мой...» (I, XII, 107)
Разговаривая с бакалавром Каррсако, Санчо упомянул о завещании, которое нельзя отменить, и употребил вместо глагола revocar (отменять, аннулировать) глагол revolcar(опрокинуть, положить на обе лопатки) (750). У Н. Любимова эквивалентной заменой явилась игра «завещание с припиской — завещание с опиской».
.Наличие в русском языке слов иностранного происхождения позволяют порой почти с буквальной точностью воспроизводить иноязычные каламбуры.
Хозяин постоялого двора, видя, что цирюльник и священник собираются сжечь два рыцарских романа, хранившихся у него в доме, спрашивает: "—Pues ¿por ventura... mis libros son herejes о flematicos, que los quiere quemar. На что цирюльник отвечает: "Cismaticos quereis decir amigo... que no son flematicos" (395).
В русском переводе читаем:
« — Что же, по вашему,... они еретические или флегматические, коли вы хотите их сжечь?
— Схизматические должно говорить, друг мой, а не флегматические...» (I, ХХХII, 336).
Составные и сложные слова также обладают большими потенциальными возможностями для воссоздания каламбуров,
Племянница знаменитого идальго, обращаясь к цирюльнику Николасу, называет рыцарские романы libros de desventuras (дословно: книги несчастий, неудач) вместо libros de aventuras(книги приключений) (58). Н. Любимов удачно обыграл несколько устарелое и приобретшее шутливый оттенок слово злоключение — романы заключений (I, V, 60).
"Ошибки" в употреблении устойчивых словосочетаний являются источником каламбуров-созвучий в языках оригинала и перевода». Один из фразеологизмов замещается созвучным ему словом, комично искажающим значение всей устойчивой лексической единицы.
Как-то Санчо Панса пожелал следующее: "... querria que vuestra merced me sorbiese una duda...". Дон Кихот поправил его: "Asolviese quieres decir, Sancho..." (758)
Во фразеологическом сочетании asolveer (absolver) una duda (рассеять сомнения) первый компонент заменен созвучным словом sorber(втягивать себя, поглощать), которое разрушает привычные внутрифразеологические связи и придает деформированному сочетанию смысл, противоположный первоначальному. В переводе все эти особенности подлинника сохранены:
«...я бы хотел, что бы вы, ваша милость,... посеяли во мне одно сомнение...
— Ты хочешь сказать, рассеял, Санчо...» (II, VII, 71).
Неизменным спутником переводчика, воссоздающего каламбуры рассматриваемого вида, остается словотворчества, формы которого достаточно разнообразны.
Добродушный оруженосец коверкает слово docil(послушный, покорный, покладистый), превращая его в focil(ископаемое) (745). В переводе он называет себя человеком поладистым вместо покладистым (П, VII, 59). Н. Любимов придумывает слово, внутренняя форма которого действительно более прозрачна, чем слова-эталона. Новая лексическая единица кажется созданной по принципу «народной этимологии», и поэтому она весьма уместна в речах крестьянина.
Подражая Дон Кихоту, Санчо берет на себя смелость исправлять языковые ошибки своей жены: "Y si estais revuelto en hacer lo que decis..." Муж прерывает супругу: "Resuelto has de decir, mujer, ...; у no revuelto" (734). Tepeca хотя и совершает ошибку, но она по-своему права, употребляя revuelto (запутанный, взбалвмученный) вместо resuelto(смелый, решившийся на что-либо). В русском варианте на помощь приходит потенциальное слово, антонимичное опорному компоненту:
« — И если тебе уж так забезрассудилось...
— Заблагорассудилось должно говорить, жена, а не забезрассудилось...» (II, V, 50).
Создаваемое переводчиком сложное слово тоже может оказаться очень эффектным в каламбуре. В главе Х II части романа Санчо спешит сообщить хитроумному идальго о едущих на ослицах крестьянках, которых оруженосец собирается выдать за Дульсинею и ее придворных дам: "vienen a caballo sobre tres cananeas" (773). Вместо hacaneas(невысокие лошадки). У Н. Любимова читаем: «... едут они на...свиноходцах... Ты хочешь сказать — иноходцах, Санчо» (II, X, 83). Переводчик ради большей выразительности каламбура не побоялся осмыслить непонятное слово cananeas.
Не следует забывать также, что на крайний случай у переводчика есть возможность воссоздавать труднопереводимые каламбуры-созвучия с помощью игры слов, основанной на полисемии.
В одной из юмористических зарисовок Шамфора есть каламбур со словами decouple(стройный, статный) и accouple (причастие от глагола accoupler —совокупляться):
"М. Le dauphin avait defini le prince Louis de Rohan un prince affable, un prelat aimable et un grand drole bien decouple. II (М. De Nadaillac) repeta le propos de М. Le dauphin en substituant a la fin le mot d’ accouple a celui de decouple" (287).
Переводчики отказались от игры на созвучии и использовали два значения русского глагола совокупляться:
«Его высочество дофин сказал как-то, что в принципе Луи де Рогане подлинный вельможа и достойный прелат удачно совокупляются с большим повесой... (Господин) де Надайак... повторил фразу дофина, лишь слегка изменив ее: «Принц — подлинный вельможа, достойный прелат и большой повеса, который удачно совокупляется» (241).
Своеобразным итогом этому разделу послужит пример, в котором варьируются рассмотренные способы перевода каламбуров-созвучий и которой лишний раз свидетельствует о том, что воссоздание словесной игры немыслимо без творческой изобретательности.
Неизвестные всадники взяли и план Дон Кихота с его верным слугой и, ведя их в замок герцога, осыпали бранью незадачливых странников:
«—Вам не удрать, троглодиты!
— Молчать, эфиопы!
—Не сметь роптать, антропофаги!
— Не сметь стонать, скифы, не сметь таращить глаза, лютые полифемы, кровожадные львы!»
Санчо дорогою рассуждал сам с собой:
«Разве мы проглодиты? Разве мы недотепы и бродяги? Разве мы уж такие анафемы? Нет, мне эти названия что-то не нравятся» (II, IXVIII, 585—586).*
* —¡Caminad, trogloditas!
— ¡Callad, barbaros!
— ¡Pagad, antropofagos!
— No os quejeis, escitas, ni abrais los ojos, Polifemos matadores, leones camiceros! ...
Sancho iba diciendo entre si:
— ¿Nosotros tortolitas? ¿Nosotros barberos ni estropajos? ¿Nosotros perritas, a quien dicen cita, cita? No me contentan nada estos nombres (885).
Примечание: cita - возглас, которым подзывают собак.
в. перевод каламбуров, основных на полисемии